— Но как я его пойму? Я не понимаю его жесты! — воскликнул Кас, но Сэджин уже не слушал.
— Пятьдесят человек! — Сэдж остановился перед своей конницей. — Нужно пятьдесят человек, кто пойдёт со мной на верную смерть. Только добровольцы.
Всадники в красных плащах начали переглядываться, но у Сэджина не было сомнений, что они выйдут вперёд. Они и вышли, все, кто остался в Огненной, чуть больше сотни человек.
— Со мной первое и второе крыло, — приказал Сэджин. — Остальные поступают под команду лорда Дренлига, он и поведёт вас в бой! Первое и второе! Поджечь копья!
Он сам только что придумал это. Враг, идущий в дыму, будет испуган, когда увидит кавалерию с горящими копьями. Та самая Огненная Кавалерия с Огненным Демоном во главе. Только так можно сделать отряд легендарным. Как и хотел его брат.
— Ты безумец, Сэджин, — сказал Кас, когда отряд Лидси скрылся в дыму.
Мрачный немой телохранитель кивнул и скрестил руки. Так они и стоят, видя только на несколько десятков шагов перед собой. От густого дыма хотелось блевать, а руки будто измазаны в масле. Лишь бы меч не выскользнул.
— Ну и когда мне атаковать? — Кас откашлялся и сплюнул на землю.
— Лорд Лидси! — появился первый гонец и увидел Каса. — Лорд Дренлиг! Враг напал в центре!
— Передай, что… — Кастиель задумался. — Скачи назад и передай, что нужно держаться.
Гонец повернул коня и помчался туда, где гремел звук железа и крики, очень громкие крики. Где-то лупят пушки, и видно столб пламени на холме даже через дым. Огненный фонтан вроде бы начал ослабевать.
— Ты сошёл с ума, Лидси, — пробормотал Кас. — Это же ты должен был…
Он не стал продолжать. Теперь остаётся делать то, что Кас никогда не умел — ждать.
А зачем нужен генерал, если он стоит и ничего не делает? Феликс не знал ответа на этот вопрос. Он находился посредине построения вместе со знаменосцами и музыкантами, пока его войска отбивали атаку со всех сторон. Следом за кавалерией, которая никак не могла отправить лошадей на пики, пришли люди, которые лезли на острые наконечники сами. Напавших было так много, что первые ряды пехоты Леса остались без пик и сражались короткими тесаками.
— Ну и что будем делать, генерал? — капитан Эмиль сжимал в руках окровавленную алебарду.
— Стоим здесь и держимся.
Капитан просто пожал плечами.
— Кажется, нас окружили, — он обвёл вокруг левой рукой.
— Разве это не наша обычная боевая ситуация? — Феликс чуть улыбнулся. — Мы каждый бой держимся в окружении, пока враги не кончатся.
Эмиль расхохотался. Действительно, хоть в дыму и плохо видно, но новые враги окружили построение Леса со всех сторон. Кто бы ни командовал альбийской армией, он действительно хотел обойти их с фланга, но наткнулся на Лес.
— Держимся, — сказал Феликс.
Кажется, из-за брони, которую ему подарил Сэджин, тяжёло двигаться. Зато в них помимо массивной кирасы и наплечников есть самое главное — латная юбка, прикрывающая пах. Но генералу не надо драться, теперь генерал должен следить, чтобы не прорвали ни одну из сторон квадрата.
— Генерал!
Посыльный неловко слез с лошади и протиснулся через строй.
— Говори! — приказал Феликс.
Парнишка-посыльный пытался отдышаться.
— Второй батальон принял бой, — наконец сказал он. — Капитан Тэнас просит разрешения отступить, врагов слишком много и они прорвали строй. Он говорит, что смог бы…
— Нет! Пусть держится.
Феликс привстал на носки. Дым всё ещё густой и даже не думает рассеиваться. Где-то в глубине пылал пожар, и с той стороны наступали очередные отряды альбийцев.
— Левый фланг, — крикнул Феликс. — Держать строй!
— А вот теперь, — Алистер взял поводья в левую руку и взвёл курок пистолета. — Помогаем пехтуре! Первое и второе крыло, улиткой! Третье и четвёртое в резерве!
Он сам помчался с первым крылом, как и раньше. Остальные всадники самостоятельные и сами придут на помощь, если нужно.
Горцы, нещадно наседающие на боевой порядок Леса, заметили приближение кавалерии и попытались построиться шилтроном. Плохая идея, когда у конницы есть пистолеты.
Сегодня Макграт не считал выстрелы. Ещё первая линия не успела отстреляться, когда часть горцев дрогнула и попыталась отступить, ещё больше ломая вражеские порядки, а залп мушкетёров Леса добавил им хаоса. Но врагов было слишком много и из дыма выходили ещё толпы.
— Левый фланг! — закричал кто-то из союзных всадников.
Если бы не дым, угрозу заметили бы раньше. Макграт убрал незаряженный пистолет в чехол и выхватил меч. Всадники альбийских кланов брали их в кольцо.
— Руби их! — Алистер помчался в бой самым первым, запоздало вспоминая, что он же хотел наконец вернуться домой после боя. А это сложно, когда несёшься во главе атаки.
— Генерал приказал держаться! — доложил посыльный.
Гилберт сплюнул под ноги. Но приказ есть приказ.
— Держимся! — крикнул он во всё горло. Сам, ведь его помощник и заместитель уже погиб.
Уменьшившийся квадрат стоял так плотно, как мог. Первый батальон, кажется, разбит, в дыму их не видно, не слышно и их выстрелов. Второй, впрочем, тоже больше не стреляет, почти все сражаются врукопашную. Укрепления прикрывают фланги, а с тыла пока никто не напал. Остальных союзников не видно.
— Держать строй! — закричал Гилберт. Не потому, что кто-то даёт слабину, а чтобы солдаты слышали голос командира. Никто не паникует, Лес привык сражаться и в более сложных условиях. — Коли их!
— Нападение с тыла! — доложил один из ветеранов, не крича во весь голос, как было принято, чтобы не плодить панику.
— Понял, — Гилберт пошёл туда. Он сам с несколькими ветеранами усилит эту сторону построения.
В тылу дыма было не так много, врага видно хорошо. Кто-то из тренландской пехоты уже отступил и в бреши хлынули альбийцы. Некоторые союзники ещё сражались, но только оттягивали неизбежное. Кажется, бой проигран.
— Держимся, ребята! — крикнул Гилберт. Значит, Лес в очередной раз должен или изменить ход битвы, или же не дать врагу слишком лёгкой победы.
Солдаты перехватили пики для боя против пехоты. Враг уже бежал, предвкушая наживу. Это не альбийцы, это нордеры, целый отряд щитников, наступавших, не теряя общего строя.
— Держать строй! — Гилберт поднял с земли чей-то мушкет, досыпал порох на полку и прицелился. — Залп!
Мушкет привычно толкнул в плечо, но Гилберт вместо перезарядки отбросил оружие и достал офицерский топор.
Нордеры пытались продавить пики, но вместо этого напарывались. Тех, кто прошёл через первый ряд, кололи пики второго ряда и алебарды ветеранов. Привычная работа успокаивала, но враг слишком наседал, будто не беспокоился о потерях и боли. Нордеры всегда были опаснее, чем кто-либо ещё.
— Прорвались! — раздался крик совсем рядом.
Гилберт успел обернуться и отбить удар топора, а после этого прикончить нордера своим. Но следующий враг был быстрее.
Гил упал на спину, а нордер нацелил на него копьё. Гил пытался защищаться, но толстый гранёный наконечник пробил его нагрудник.
— Это поражение? — пробормотал один из священников.
Дым начинало сносить ветром и видно, как союзные войска из центра бегут. Лишь где-то там, возле укреплений, отец Салливан видел пики пехоты Леса. Они стояли до конца. И там же оставался Гил.
— Ну уж нет, — пробормотал он и встал перед бегущей массой солдат. — Так всё не закончится.
Он набрал воздуха в грудь и заорал так, как орал тридцать лет назад:
— Стоять!
Его услышали. Испуганные воины таращились на него во все глаза, но остановились. Бегство всегда начинается легко, но Салливан знал, что вернуть убегающих можно почти всегда.
— Стоять, сучьи дети! Куда вы собрались, ублюдки?
— Но там… — бормотал один из солдат. — Но там… мы проигра…
— Назад в бой! — рявкнул Салливан, не давая солдату договорить. — Построиться и в бой! В бой!
Он пошёл к укреплениям, не забывая орать и ругаться. Если его уверенность передастся остальным, они выдержат.
— Построиться! Копья вперёд! В атаку!
Бегущие солдаты, хоть и далеко не все, возвращались. Их бесформенную кучу не назвать строем, но это хоть что-то. Салливан уверенно шёл вперёд, без оружия и доспехов, а солдаты следовали за ним. Второй батальон окружен, одна из стен квадрата прорвана и счёт идёт на минуты.
— Бегом! — заорал Салливан.
По пути лежали раненые и умирающие, но это его сейчас не заботило. Он смотрел только вперёд.
— Отец Салливан, постой! — кричал кто-то из священников.
Он не обернулся и побежал дальше, но услышал звук боя за спиной. В их строй врезались всадники лёгкой альбийской конницы.
— Остановись! — отец Фридлен, старый священник с отрубленными пальцами пытался закрыть собой раненого, но альбиец рубанул его мечом, как раз по старому шраму. Старик упал, а горец зарубил следующего священника, который был похож на бандита, и замахнулся на последнего, молодого.
Салливан в два прыжка подскочил к всаднику и вцепился в его одежду. Горец пытался рубануть, но Салливан рывком стащил его с коня и уронил на землю. Альбиец заревел и попытался подняться, а священник взял его двумя руками за голову и повернул до хруста. Тело всадника обмякло.
— Вы убили его? — молодой священник, забрызганный кровью остальных, обвёл круг в воздухе дрожащей рукой.
— Помогай раненым, — сквозь зубы сказал Салливан и завопил во всё горло: — В атаку!
Альбийцы и нордеры не ожидали, что сбежавшая армия вернётся. Пусть вернулось и немного, но внезапность решает. Отец Салливан уже запыхался и его начали обгонять. Солдаты с копьями наперевес, крича при этом, как резанные, врезались во врага. Ветер дул в спину, сдувая чёрный дым в сторону замка. Где-то впереди что-то взорвалось.
Салливан пробирался через толпу. Со всех сторон звенело железо и орали люди. Кто-то схватил его за ногу: