— Я же предупреждал тебя, — сказал он, шумно вдыхая. — Никогда не спускаться в подземелья. А если придётся. То не брать с собой Лидси. Мне доложили. Ты понимаешь. Что натворил?
— Нет уж, отец. Что натворил ты? Почему ты приказал убить генерала Грайдена? Это связано с тем, что было внизу?
— Генерал Грайден предатель, — сказал отец. — Он нас предал.
— Почему? Он же твой друг! У тебя не было более верного человека, чем генерал.
— Это он мне сказал. Ты знаешь кто.
— Пророк?
— Не произноси его имя. Ты не понимаешь. Что ты наделал. Но я ещё всё исправлю.
Отец говорил долго и разволновался так, что иногда делал паузу после каждого слова. Он рассказал, как тридцать лет назад они нашли проход и дверь с коронованным пауком открылась перед ними. И как внизу они говорили с Конрадом Дренлигом.
— Это наш предок? — спросил Кас.
— Да. Старец. Который обезумел от своей долгой жизни. И хотел нас уничтожить. Говорил. Что только так. Можно предотвратить грядущее.
Но машина, Король Пауков, разнесла саркофаг Старца и разбила ему череп. И после этого они встретились с Пророком, который сделал предсказания. Несколько предсказаний и отец помнил их все.
Легендарный король северян, который не знал ни одного поражения, склонит перед тобой голову и бросит оружие к твоим ногам.
Варвары нападут на замок Короля Пауков и захватят его.
Предательство произойдёт там, где его не ждёшь. Один верный друг убьёт другого.
Твой сын будет лордом после тебя, но править будет всего один день. А ты сам будешь жить, покуда ветер не разнесёт огонь по твоим землям, а лес не выступит против тебя.
И сын твоего союзника будет править всем, что принадлежало тебе.
— Он сказал, что Лес. Будет на стороне южного соседа, — продолжил отец после перерыва, когда от волнения почти не мог говорить. — Что один друг предаст другого. Но я успел. Я успел предотвратить предательство. Грайден не успел меня убить.
— Да не мог он тебя предать! — воскликнул Кас. — Если бы машина тебе это не сказала… — он замер на мгновение. — Это из-за этого ты его убил? Вот это и есть то предательство! Это же ты его предал.
— Молчи, — сказал отец. — Я сделал то, что должно. Я предотвратил одно пророчество. Теперь дело за другим. Леса больше не существует. А что касается Лидси. Я с этим разберусь. Как уже делал это раньше. Но ошибся. Ничего, в этот раз. Всё будет правильно.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты разочаровал меня. Кастиель. Я всё это сделал. Ради тебя. Чтобы ты правил долго. А не один день. А теперь вон. Отправляйся на границу. И ты не вернёшься сюда. Пока я жив. А потом ты поймёшь. Что я был прав. И что я спас тебя. Теперь вон. Убирайся!
Кас уходил в смешанных чувствах, а когда увидел Феликса у своих покоев, чуть не умер от стыда. Отец Феликса убит отцом Каса, пусть маркграф Дренлиг и сделал это чужими руками. Он поверил машине и убил своего верного друга. А теперь Кас боится посмотреть в глаза Феликсу.
Феликс хоть и хромал, но выглядел бодрее, чем в первые дни после битвы.
— Лорд Дренлиг, — сказал он с небольшой усмешкой. — У меня приказ сопроводить вас на границу.
— Капитан Грайден, — Кас заставил себя улыбнуться. — Полагаю, вы остаётесь со мной.
— Да, и как все остатки некогда знаменитой пехоты Леса, — Феликс помрачнел. — Но ты же однажды станешь лордом…
— Я тебе обещаю, Феликс, ради твоего отца, что я восстановлю Лес, чего бы это мне ни стоило. А пока… А пока я рад, что не останусь на границе один. Будет весело. Только не обещаю, что будут выпивка и девочки.
— Не надо ломать мои надежды, — Феликс усмехнулся. — Человеку надо во что-то верить.
— Собираемся и уходим. Подальше отсюда. Никогда раньше не замечал, как же я не люблю столицу.
— А я наоборот, — Грайден выдохнул. — Лучше бы остался тут, чем сидел в лесу в обнимку с медведями. Ну да ничего не поделать
Сэджин проснулся после кошмара. Огонь, что снился ему всегда, но после битвы сны становились страшнее. Снился и пожар в детстве, и пожар на поле, и крики сгорающих заживо людей. Сны настолько жуткие, что крики звенели в ушах и после того, как он просыпался.
Он оделся и вышел на улицу. Они уже в Эндлерейне, в одном из городков на границе с Тренландом, а уже через пару дней доберутся до дома. Сэджин ехал со свитой отца, хотя надо было ехать одному. Тут даже поговорить не с кем, Алистер и Бьёрн уехали, остальные делали вид, будто не знают Сэджина. Теперь он никто, даже солдаты в карауле не обращают на него внимания. Ну ничего, тем проще будет уехать и жить в землях Макграта. Теперь, когда нет нужды становиться герцогом, можно тратить всё время на подготовку отряда. С такой кавалерией получится сокрушить всех враждебных феодалов, что не любят дом Макгратов и завидует его богатству.
Сэджин отошёл подальше от бревенчатого здания постоялого двора. В самом большом и хорошо обставленном доме остановился герцог Лидси с женой и рыцарями из свиты. Слуги, пажи, оруженосцы и прочие остановились в другом здании, попроще. И Сэджина тоже определили туда, чтобы поиздеваться, без всяких сомнений. Там даже нет собственной койки, надо лежать на кровати с тремя другими мужиками.
Сэджин уселся недалеко от конюшни, раздумывая о дальнейшей судьбе. Не своей, а отряда, что с ними случится. Ведь это мечта его брата, которую Сэдж взялся осуществить. И за этими раздумьями он уснул. И снился ему пожар, тот, в котором погиб брат. Он кричал за запертой дверью. Сэджин понимал, что спит. И что если бы он не испугался боли в тот день, то смог бы открыть засов и всё было бы иначе. Как бы сейчас радовался брат Людвиг, зная, что действия созданного Сэджином отрядом много раз меняли ход уже обречённой битвы.
Но огонь горел, и крики за дверью были слишком громкими. Будто кричало множество людей, как там, на поле, когда враги горели заживо. А как говорят старые поверья, те, кто погиб в огне, навсегда остаются в огненной ловушке, даже после смерти. И можно только надеяться, что эти поверья ложны…
Сэджин проснулся от шума, но крики, которые он слышал во сне, всё ещё раздавались в его ушах. Он сходит с ума? Нет, они кричат прямо сейчас.
Горело большое здание постоялого двора. Огонь выбивался из некоторых окон. Прислуга и охрана пытались отодвинуть горевшую повозку, которая заблокировала дверь.
— Там же отец, — прошептал Сэджин. — И брат.
Отец вместе с женой и новорождённым Ричардом оставались внутри. Сэдж вскочил на ноги и подбежал ближе. Нет, окна, те, из которых не бил огонь, были слишком узкими, там не пролезть. Но он помнил, что с обратной стороны здания была дверь для слуг, маленькая, но всё же дверь.
— Туда! — крикнул Сэджин и побежал во весь дух, не обращая внимания на боль в рёбрах.
Задняя дверь тоже горела. Кто-то приставил доску к двери, чтобы помешать её открыть. И засов, металлический, был заперт снаружи.
— Я иду, — сказал Сэджин сам себе.
— Помоги! — кричал кто-то из дома, увидев его в окне. Голос знакомый. — Помоги мне!
Ударом ноги Сэджин отбил доску, но оставался ещё засов. Сэдж дотронулся до него, но обжёг руку. Надо бы сходить за водой, но некогда, кто-то уже долбится с другой стороны. Судя по крику, это отец.
— Сейчас.
Сэджин снял куртку и сбил пламя с дверь, но горело изнутри. Оттуда заорали ещё истошнее и громче. Остался всего один шанс.
— Я сделаю это, отец, — сказал Сэджин и взялся двумя руками за засов.
Сначала казалось, что он дотронулся до ледяной сосульки на морозе, а только потом Сэджин почувствовал боль от огня. Раздалось шипение и завоняло горелой кожей, запах, который он хорошо знал. Но Сэджин, крича от боли, открыл засов и с трудом оторвал от него руки, так они прикипели к металлу.
— Всё! — крикнул он и распахнул дверь.
Волна жара ударила его в лице и осыпала искрами. Острая боль пронзила левую сторону лица и Сэджин упал. Будто кто-то вогнал гвоздь ему прямо в глаз. Кто-то лежал на полу, но это не отец. Кто-то кричал вдалеке.
— Я иду, — прошептал он и вошёл в горящее здание.
Надо прикрыть рот платком или одеждой, но обожжённые пальцы его почти не слушались.
— Отец! — крикнул он. — Ты где!
Заорали вдали, но в дыму ничего не видно. Дым почти такой же густой, как на поле. Сэджин закашлялся. Левая сторона головы пульсировала от боли и глаза почти ничего не видели.
— Я иду.
Сэджин упал на колени. От кашля болели рёбра, но ещё хуже болели ладони, на которые он опирался. Вернулась боль в раненой руке.
— Я спасу тебя… брат… в этот раз…
Сэджин закашлялся ещё и упал набок. Сил ползти дальше не было и он закрыл глаза. Больше не осталось сил что-то делать, но перед тем, как он потерял сознание, почувствовал, что кто-то взялся за его ногу и начал тащить.
Глава 31
Будто кто-то забил в голову раскалённый гвоздь с левой стороны. Сэджин проснулся, но боялся открыть глаза, ведь стоит это сделать, как станет только хуже.
Так и вышло. Даже слабый тусклый вечерний свет из зарешечённого окна казался ярче солнца. Сэджин зажмурился и отвернулся. Хуже всего левому глазу. Даже с закрытыми веками свет казался нестерпимо болезненным. Но и это было не всё. Следом за глазом болели руки, обгорелые до мяса ладони, прикрытые какой-то грязной тряпкой вместо нормального бинта. Сэджин повернулся набок и тихонько хныкнул.
И в этот момент кто-то пнул его в спину, туда, где до сих пор не зажили рёбра. От боли стянуло в груди и было невозможно вдохнуть.
— Вставай, ублюдок!
Ещё один пинок в бедро. Тоже больно, пусть и не так.
— Вставай, убийца.
Сэджин почувствовал, как на запястьях сомкнулись кандалы. Его подняли на ноги и развели руки в разные стороны, а затем кто-то сорвал с него одежду.
— Ты ещё своё получишь, ублюдок.
За словами последовал сильный удар в живот, от которого выбило весь воздух, а затем тычок коленом в ничем неприкрытый пах. Сэджин повис и только прикованные к деревянному кресту руки не давали ему упасть. Кто-то поднёс к лицу свечу, Сэджин чувствовал её жар. И левый глаз видел её огонёк даже через веко и это было нестерпимо больно, больнее, чем всё остальное.