Пальцы поднимаются к плечу, ныряют под рукав и слегка поглаживают. Всё это время он внимательно смотрит мне в лицо и тщательно ловит его выражения. Даже боюсь представлять, что он сейчас там видит.
Закрываю глаза.
Призраки прошлого опять караулят где-то рядом, но я прогоняю их. Я не хочу видеть, какого цвета будет его взгляд. Синий как сумасшедшее небо или чёрный как самая безумная ночь – это всё равно останется он. Где-то под сердцем снова притаилась боль – я давлю её крохотными искрами магии. Не допущу, чтобы эхо чужих ошибок ломало нашу жизнь. Все силы направляю на то, чтобы сконцентрироваться на единственном, что сейчас важно – этом самом моменте. С закрытыми глазами получается лучше.
Медленные, осторожные, чуточку шершавые пальцы касаются шеи.
- Рука уже закончилась… - шепчу едва слышно.
- Ну так может расширим географию?..
Очерчивает большим пальцем контуры моих губ. Кажется, я близка к обмороку.
Растекаюсь по двери. Это сейчас единственная моя опора в мире, который кружится всё стремительнее, убегает из-под ног. Я вся сейчас – один трепещущий оголённый нерв, одно невыносимое ожидание следующего прикосновения…
…Которого так и не последовало. Я слышу тихое разочарованное рычание. Рон утыкается носом мне в волосы и бьет кулаком в дверь. Я распахиваю глаза. Что случилось?
Рон отрывается от меня с таким усилием, как будто кто-то только что наживо пришил нас нитками друг к другу.
- Чего тебе, Эмбер?
Я оборачиваюсь по направлению его взгляда и вижу в дальнем конце коридора, там, где выход на лестницу, застывшую фигуру в бледно-розовом. Вижу муку на прекрасном лице Эмбер, которую она хочет скрыть за робкой улыбкой. Мы не виделись тысячу лет, с самого вчерашнего утра.
- Рон, прости… у меня важная новость. Она не терпит отлагательства. Я должна сказать сейчас, потому что рано утром уезжаю. А на бал я не приду.
Я дёргаюсь, но Рон всё так же крепко держит мою правую руку прижатой к двери и никуда не пускает.
- Говори при ней.
Эмбер рвано вздыхает и не делает попыток приблизиться. Стоит всё там же – неимоверно далеко от нас, и я вижу, как ей больно и как напрасно она душит эту боль.
- Я пыталась выйти на связь с отцом через хрусталь… так вот он не отвечает. Такое бывает крайне редко. И мне кажется, я смогла уловить какие-то шумы вокруг него… почти уверена, что он в пути. Верхом. Вместе с целым отрядом вооружённых людей. Понятия не имею, куда они направляются – но отчего-то мне кажется, что сюда. Так что… просто будь осторожен, хорошо? Я надеюсь, что не пересекусь с ним. Вернусь завтра на Материк, как и хотела. А ты… береги себя! Берегите друг друга – оба!
Она отворачивается, и я замечаю слёзы на её ресницах.
- Спасибо, Эмбер! И прости. Я никогда не забуду того, что ты сделала для нас, - говорит Рон. Говорит очень печально и очень тихо. Но она слышит и вздрагивает так, будто стрела вонзилась ей в спину. А потом очень быстро принимается бежать вниз по лестнице, не оглядываясь. Стук каблуков и шелест платья эхом от каменных стен.
И я понимаю, что просто не могу её так отпустить.
- Я… мне надо с ней поговорить. Можно?..
Протягиваю ладонь и осторожно глажу его колючую щёку. Взгляд Рона – долгий, пристальный. Наконец, теплеет.
- Никогда не будет просто, да? Иди. У нас впереди ещё целая вечность, чтобы закончить этот разговор. Встретимся на балу. Ты должна мне танец.
На прощание с бесконечной нежностью целует меня в висок. На секунду хочется забыть обо всём и передумать уходить, но я не могу. Перед глазами стоит лицо Эмбер. Я никогда себе не прощу, если мы расстанемся с ней именно так.
Оказывается, я всё ещё прекрасно помню, где её комната.
На мой осторожный стук мелодичный голос отвечает, что дверь не заперта, и я вхожу.
Эмбер стоит ко мне спиной у высокого решетчатого окна. Её чудесные волосы заплетены в толстую косу и увиты жемчужными нитями. Она зачем-то задвигает тяжёлые зелёные шторы, запирает дневной свет. Потом принимается зажигать свечи в канделябре.
- Мне просто нравится смотреть на огонь, - пожимает она плечами в ответ на мой немой вопрос. – Красиво, уютно… чувствуешь себя в безопасности. Как будто за порогом этой комнаты нет ничего.
Я набираюсь смелости и делаю шаг вперёд.
- Эмбер, мы слишком давно откладывали разговор по душам. У меня просто сердце разрывается…
- Кэти, не надо! Всё хорошо, - качает головой она и кивает на кресла. Сама элегантно опускается в одно из них. – Давай я просто расскажу тебе то, что должна, и мы расстанемся так же, как и встретились – подругами, которые желают счастья одному и тому же человеку. Не нужно всё усложнять. Я уеду с разбитым сердцем, но переполненная радости за вас двоих. Такой вот парадокс. Ну и что? Я смирилась давно. Помнишь, что сказала тебе когда-то? Не все мечты сбываются. Не всем достаются принцы на белом коне. Ну, или олене.
Я молчу. Я снова не знаю, как говорить с ней.
- Кэти, ты и так всё понимаешь. На самом деле, слова лишние, но мне хочется просто поделиться с тобой тем, что камнем лежит у меня на сердце. За что стыжусь. Спасибо, что пришла – мне и правда хотелось выговориться, но я всё не решалась. Я вообще ужасная трусиха, ты же знаешь.
Пытаюсь сказать ей, что вовсе никакая она не трусиха, но Эмбер не даёт мне вставить ни слова и продолжает.
- Я всегда ужасно тебе завидовала. С той самой первой зимы, когда мы познакомились. Ты помнишь – Рон всегда оставлял меня одну, когда был нужен тебе. Когда ты боялась гобелена. Когда ты собиралась сбежать из Замка и отправиться на таинственный обряд, а он таскал меня по всему бальному залу как куклу, лишь бы не потерять тебя из виду. Я же всё видела, всё понимала. Мне казалось глупым ревновать к маленькой девочке, но я ревновала нестерпимо. Думала, всё на моей стороне – возраст, положение, общие интересы, учёба в Эбердин с ним рядом, внешность в конце концов. Но этого оказалось недостаточно.
Она замолчала на мгновение, и я осмелилась задать давно мучавший вопрос.
- Эмбер, скажи… в ночь обряда я нашла тебя на лестнице. Зачем ты вышла? И чего испугалась?
- Зачем? Да потому что отец сказал, что я должна. Мы уже знали – я обладаю магией. Редкий дар, который скрывали ото всех. А отец мой прекрасно был осведомлён о сути обряда – возрождение древних сил, сокрытых в камне, его исцеление. Он надеялся, что если его дочь напитает своей силой Замок ледяной розы, то сможет его к себе привязать. Королевский маршал, влиятельный граф Сильверстоун всегда хотел это место, это был венец его честолюбивых устремлений. И лишь поэтому так старался… выдать меня правильно замуж.
- Но ты остановилась на лестнице? Почему?
- Я не смогла сделать тот шаг, на который ты отважилась без колебания. Мне было слишком страшно. Замок не принимал меня. Ему тоже нужна была только ты.
Эмбер невесело улыбнулась и опустила взгляд на руки, сцепленные на круглом столике, что разделял наши кресла.
- Тогда отец принялся разыгрывать другие комбинации. Специально отправил меня в Замок на следующую зиму, заставил притвориться, что я привезла весточку о странном заболевании, от которого гибли люди на пепелищах замков роз. До сих пор мне противно вспоминать о том вранье. На самом деле это был предлог, чтобы снова столкнуть нас с Роном. Но там была ты – и дело закончилось тем, что ты спасла меня от Шелкопряда, и я уехала домой. Отец был в ярости. Но в конце концов он всё же нашёл слабое место Рона, на которое можно было надавить. Его ответственность за наследие предков, которое граф Винтерстоун должен защищать любой ценой.
- Ты про тот случай с Бульдогом? Когда он собирался отнять Замок?
- Чтобы уничтожить его, да. Рон мне всё рассказал. Я тогда обещала поддержку от чистого сердца. Но мой отец потребовал от него самую большую цену за то, чтобы убедить короля отозвать своё решение. Он потребовал от него его свободу.
У меня внутри всё перевернулось. Я знала, что это будет сложный разговор, но всё равно возвращаться мыслями в то время, когда я думала, что потеряла Рона навсегда, было невыносимо. Как будто сердце кто-то вынул из груди, и теперь шевелит остывающие угли в груди ржавой кочергой. Неужели Эмбер чувствует то же самое сейчас?
- О, Кэти, ты не представляешь, какой кошмар начался после нашей помолвки! А ведь я была так счастлива поначалу… Я правда думала, что теперь-то смогу всё изменить. Убеждала себя, что если на одной чаше весов будет призрак воспоминаний о маленькой девочке, а на другой – я, любящая, преданная, настоящая, то выбор будет очевиден. Как же горько я ошиблась!
У меня по коже поползли мурашки. Вот сейчас, кажется, передо мной откроется краешек завесы, и я услышу хоть что-то о тех годах жизни Рона, о которых по-прежнему почти ничего не знаю. Но когда вижу такие глаза Эмбер – сомневаюсь, что хочу знать.
- Он сходил с ума. Бесился, как дикий зверь в капкане. Старался не показывать мне, чтобы не обижать, но я всё видела. О, Рон был со мной очень вежлив! Я стискивала зубы, чтобы не закричать, так вежлив и мягок он был всегда. А я хотела, чтобы он хоть раз сорвался, сбросил маску, ругался или даже встряхнул как следует – так, как делал с тобой. Но мне досталась лишь оболочка – чем дальше, тем более мёртвая. Потому что он загонял себя внутрь.
Эмбер вскочила. Кресло жалобно скрипнуло ножками по полу. Она принялась ходить по комнате туда-сюда.
- Прости, но я должна хотя бы раз это снова вспомнить. Чтобы навсегда забыть. А зимы… Ты не представляешь, какими были зимы! Как только время приближалось к апогею зимы, к Празднику ледяной розы, Рон становился просто невыносимым. К нему подойти никто не мог, а я тем более. У него в глазах появлялась звериная тоска, которую он не мог скрыть, поэтому просто уходил ото всех. Брал своего оленя и сутками пропадал в лесу. И в конце концов я просто не выдержала.