Вот так. Я «в домике». Ты должен подойти ближе, чтобы меня достать. Просто обязан!
Бульдог что-то глухо рычит и делает-таки этот столь необходимый мне последний шаг. Подошва окованного металлом сапога глухо стучит по чёрному камню площадки.
Перед моим мысленным взором на долю мгновения – ослепительная вспышка воспоминания. Я в своей комнате одна, за окном снег, и от нечего делать развлекаюсь тем, что заставляю Замок послушно выполнять мою волю. Он откликается, как дрессированный пёс… Кто бы знал, как пригодится мне эта невинная игра!
Вжимаю пятерню в чёрный гладкий бок ближайшего валуна и беззвучно посылаю приказ. Едва уловимая дрожь доносит его до того места, где стоит Шеппард… и он не может больше сделать ни шагу.
Потому что камень под его ногами за секунду становится мягким, как глина, и таким же вязким. И он тонет в нём по самую щиколотку, а потом застывает, как муха в янтаре, потому что, повинуясь моему желанию, камень снова твердеет. Бульдог дёргается, от неожиданности едва не заваливается вперёд, с трудом пытаясь удержать равновесие и смешно балансируя грузной фигурой.
Вот он, этот момент, которого я так долго ждала! Если честно, когда шла сюда, думала, что придётся использовать сами валуны, чтобы поймать противника. Но к ним так близко подманить Бульдога мне было бы намного, намного сложнее. Какое счастье, что здесь оказалась эта площадка!
Бросаюсь вперёд. И прежде, чем стирается ошарашенное выражение с лица Шеппарда, вырываю из его рук трость.
Отскакиваю на безопасное расстояние, чтобы он уж точно не мог меня достать. Трость оказывается неожиданно тяжёлой – и она так раскаляется в ответ на мои прикосновения, что я очень больно обжигаю руки. Хочется отбросить её прочь, но не позволяю себе. Вместо этого закусываю губу от боли, подлетаю к ближайшему чёрному камню, как следует размахиваюсь… и изо всей силы бью по нему навершием в виде пёсьей головы.
Прости, камень – надеюсь, не причиню тебе вреда… Сейчас мне нужно, чтобы ты стал твёрже алмаза!
И кажется, безмолвный страж слышит и эту мою просьбу. Потому что алые глаза пса разбиваются об него на сотни осколков, усеивают тонкое рваное полотно снега, что намело ветром в основании камней. Задыхаясь, слежу за тем, как осколки вспыхиваю яркими звёздами в полутьме, а потом медленно гаснут, напоминая битое, никому не нужное стекло.
Отбрасываю бесполезную теперь палку и устало сажусь прямо в снег. На моих ладонях красные пятна ожогов, и я окунаю их в сугроб, чтобы хоть немного унять боль. Не очень-то получается.
А потом меня пронзает касание потоков силы, что стремятся ко мне со всех сторон. Багряные, слегка колышущиеся полосы тумана – он поднимается от осколков глаз пса, и я притягиваю его, словно сижу в центре гигантской воронки. Не могу отогнать это торнадо, что раскручивается вокруг, оно впивается в меня и втягивается под кожу без остатка. Жар концентрируется где-то в районе солнечного сплетения и остаётся там. Я чувствую себя так, будто только что проглотила ежа. Зачерпываю ладонью горсть снега и съедаю её – не помогает. Мамочки мои, что же я натворила?..
Но вопреки ожиданию, мне не становится плохо. Ничего не болит, кроме руки, меня не разрывает на куски и я не прекращаюсь в какое-нибудь злобное чудище. Минута идёт за минутой, и жар постепенно затухает – хотя я отчего-то не сомневаюсь, что теперь он всегда будет со мной. Как напоминание о том, что иногда хорошо бы всё-таки задумываться о последствиях своих поступков. Хотя это, скорее всего, ещё один навык, которому я никогда не обучусь, как и терпению.
На поляне вновь сгущаются сумерки, что отступили было со всеми этими магическими фокусами. Теперь они снова вернулись и стали ещё плотнее. Сколько сейчас? Часов девять, наверное, не меньше. Интересно, искал меня кто-нибудь в Замке?..Совсем тихо, слышно лишь рваное обессиленное дыхание – моё и Бульдога. Хотя отчего-то ему перестало идти это прозвище. Просто уставший старик. Даже черты лица его разгладились и будто посветлели.
Поднимаю глаза, и мы встречаемся с ним взглядами.
- Хотя бы теперь… вы скажете мне, ради чего всё это было, мистер Шеппард?
Почти без сил опускаю обожжённую ладонь в снег, ищу и нащупываю кончиками пальцев твёрдую поверхность. Через секунду по площадке пробегает слабая волна – и ноги моего бывшего противника снова свободны.
Он морщится, кивает головой в знак благодарности. Потом неловко садится на противоположном краю площадки, устало опирается о чёрный камень спиной и кладёт запястья на колени. Прикрывает на секунду глаза. Мы похожи на двух закадычных друзей, которые знают друг друга лет сто и просто присели поболтать.
- Знаешь, Кэти – а ведь я давно уже упорно гнал от себя мысль, что старею. Теперь, когда алые звёзды погасли, у меня словно пелена спала с глаз. Давно пора было на пенсию. Меня уделала маленькая девочка.
- Очень… очень волшебная маленькая девочка, - шепчу я в ответ, - если вашу гордость это утешит.
- Очень волшебная, - соглашается он, слабо улыбаясь.
- Так расскажете?..
Шеппард вздыхает.
- Пожалуй, да. Давным-давно мудрец сказал – чтобы узнать человека, вступи с ним в бой. И теперь я знаю тебя, маленькая мисс Лоуэлл – ведь у нас было их уже три. Магическое число… Слишком долго носил всё в себе. Если и доверить кому-то свою историю – пожалуй, лучшей кандидатуры, чем ты, мне не сыскать.
(5.11)
Он молчал так долго, что я уж было подумала – решил ничего не рассказывать. Но…
- Я начну издалека, Кэти. Лет пять назад я решил жениться.
Если бы я не сидела, наверное, упала бы. Да что ж они заладили-то! Чего им всем неймётся жениться?! Что в этом такого интересного?
Но я девочка воспитанная, постаралась не перебивать.
- Не так много желающих выдать дочь за начальника Тайного Сыска, знаешь ли. Это ведомство окружено зловещей репутацией. Частично заслуженной, признаю. И всё же, дитя, бывает горько, когда люди, ради спокойствия которых ты выполняешь самую чёрную и грязную работу, сторонятся тебя потом, как прокажённого. Так что я долгое время оставался холостяком – лет до сорока…
- Так вам сколько сейчас?.. – не удержалась я и всё-таки перебила. Это что же, получается, Бульдог – ровесник моего папы? Никогда бы не подумала! Он казался мне самым настоящим стариком…
- Не так много, - усмехнулся он. – Груз пережитого состарил меня раньше времени. Но мы отвлеклись… Не думаю, что мне хотелось семьи или какой-то романтической чепухи. Скорее, чтобы просто кто-то ждал в пустом доме. Поэтому к выбору невесты я подошёл максимально практично. Её отец… Отец моей Мэри тоже был очень практичным человеком. Ему нужно было выдать, наконец, замуж единственную дочь-перестарка. В свои двадцать восемь она уже практически не имела шансов на удачное замужество, к тому же по слухам была очень некрасива. И я подумал, что такая девушка не будет слишком уж привередлива в выборе супруга.
Я притихла и слушала его, затаив дыхание. То, как он сказал «моя Мэри»… Мне почему-то подумалось, что у этой истории не будет хорошего конца.
- Когда я приехал договариваться о приданом, был уверен, что будущая невеста встретит меня с равнодушным смирением. Надеялся, что по крайней мере не буду ей противен. Но я не ожидал… Не ожидал, что она будет смотреть на меня с такой жалостью и участием – будто та броня, за которой я всегда скрывал своё одиночество, для неё прозрачна, словно стекло... И что на её некрасивом лице окажутся такие огромные, лучащиеся светом глаза.
Наверное, именно в этот момент я начала потихоньку реветь, украдкой вытирая ресницы. Захотелось попросить его замолчать. Но я понимала, что этот разговор в кольце чёрных камней посреди зимнего леса – как лекарство для него.
- Из жалости родилось сопереживание. Из него – дружба. Из неё…
Он закрыл на секунду глаза.
- Я даже уволился из Тайного Сыска, перешёл на скучную и пресную службу в Казначейство, чтобы на будущих наших детей на косились так, как на меня, и чтобы Мэри перестала бояться, что однажды вечером я просто не вернусь домой... А потом мы приняли то злосчастное приглашение и явились вместе с Мэри ко двору Его величества. На сезон балов. В Замок пурпурной розы.
Шеппард снова замолчал. Тени скрывали выражение его лица.
- Куда?.. А я думала, Замок увял… из-за вас.
- Ты торопишься, Кэти! Я ещё не дошёл до самой интересной части истории, - сверкнул на меня глазами Шеппард. – А впрочем, я не хочу обременять твою маленькую головку лишними деталями этой драмы. Просто чтобы понять, почему я сделал то, что сделал – знай, что Замок пурпурной розы убил мою жену!
- Не может быть!! – я вскочила с места. – Наш замок – самый добрый и чудесный на свете! Я уверена, что остальные были такие же!
Шеппард посмотрела на меня снисходительно и покачал головой.
- Я тоже долго отказывался верить, что происходит что-то нехорошее. Списывал на случайность её головные боли. И кошмары, которые стали мучать её по ночам. Из-за которых она потеряла сон и аппетит. А она всё твердила, что Замок зовёт её куда-то… Отказывался верить до тех пор, пока однажды прямо на моих глазах стены Замка пурпурной розы не расступились и не поглотили мою жену. Это случилось в подвале, куда она упросила меня спуститься – а я согласился, лишь бы развеять её страхи. Убедить, что там нет ничего, чего стоило бы бояться – потому что магии больше не существует в нашем мире… Я жестоко ошибся. И был наказан за свою самоуверенность.
Страшная догадка полоснула меня по сердцу. Я поняла, что случилось с его женой.
- Его величество приказал обыскать все подвальные помещения, и разумеется, ничего не нашли. За моей спиной снова шептались – что жена просто сбежала от такого типа, как я. Но я твёрдо знал, что именно видел, и поклялся себе докопаться до истины. Довольно скоро выяснил, что странные смерти случались и до этого – на пепелищах других замков розы. И понял, что древняя магия эллери снова ополчилась на нас и грозится уничтожить своего врага даже спустя столетия. Я ведь не случайно рассказал вашему другу о печальной судьбе его предка, Роланда Победителя Чудовищ, который сбросился из окна своей родовой башни вскоре после того, как Великое завоевание увенчалось окончательной победой. Зачем бы это стал делать прославленный полководец, овеянный славой героя войны? Говорят, эта трагедия тоже была как-то связана с отголосками магии эллери.