Расстояние между нами сокращается до смертельно, невыносимо короткого. И хотя Рон продолжает говорить все эти злые, обидные, несправедливые слова, я вижу в его взгляде бешеную, прорывающуюся через всё это страсть. Настоящую одержимость. Одержимость мной.
Холодные пальцы перемещаются с моих ключиц ниже. Обеими руками он берётся за вырез моего платья, сминает тонкую ткань, и она готова податься, затрещать под этим нетерпеливым движением. Потому что наше притяжение – больше проклятия прошедших веков и сильнее наветов Сильверстоуна. Граф вряд ли предусмотрел такой эффект своих слов. Это только между нами. Это не стереть и не перечеркнуть.
Молчание – после стольких слов оно оглушает меня, сбивает с дыхания. Мы оба замираем на последнем рубеже, на точке невозврата. Один только рывок – и будет непоправимо испорчено это чудесное платье, в котором я так хотела быть ожившей мечтой для него. Но вместе с ним будет попрано всё то светлое и доброе, что мы строили годами. Будут сожжены все мосты.
И в этот момент я вдруг отчётливо понимаю то, что было для меня загадкой. Почему Эллевин поступила так. Почему добровольно пошла под меч.
Потому от рук любимого человека я приму всё, что угодно. И жизнь, и смерть, и… любовь.
Выдыхаю спокойно и долго, и внутри меня разливается странный покой. Что бы ни было дальше – я приняла решение. Как и она, я приняла свою судьбу. И мне не нужно судьбы другой.
Кладу ладонь на его напряжённое запястье и нежно сжимаю. Улыбкой отвечаю на его ненавидящий взгляд. Покоряюсь.
И этот мой простой жест и улыбка действуют вдруг словно нож, что распарывает сковывающие его сети. Как будто напоминают о том, что всегда было между нами. О том, что неподвластно никакому злому колдовству.
Рон вздрагивает, словно выходит из оцепенения, и разжимает руки. Делает резкий шаг назад, и я чуть не падаю – ноги не держат.
Поднимает руки к лицу, поворачивает ладонями к себе и смотрит на них так, будто видит впервые в жизни.
А потом подаётся вперёд и с рычанием срывает со стены гобелен, выдирает его с мясом вместе с гвоздями и кусками штукатурки. Швыряет на пол. Не глядя больше на меня, отворачивается и быстро идёт к выходу. У дверного проёма, занавешенного тканью, останавливается на мгновение.
Я не могу отпустить его так!
- Рон! Рон, скажи… что теперь будет с нами?
Молчание. Густое, тяжёлое, давящее. Что сейчас происходит с ним? Какие ураганы рождаются и сталкиваются в его мыслях?
- Ничего.
А потом выдёргивает синюю розу из своей петлицы и швыряет оземь.
- Всего-навсего ещё один Винтерстоун погиб из-за любви к женщине из рода эллери.
Из окон доносится шум – словно приливной волной приносит топот копыт множества лошадей, звяканье стали и грубые окрики.
Рон колеблется, но всё же добавляет, по-прежнему не оборачиваясь ко мне. Вижу лишь напряжённую спину.
- Армия Генриха уже здесь. Я должен найти способ избежать большой крови. А ты… запри дверь и сиди здесь. Кажется, это самое безопасное место теперь… Кэтрин.
Рон уходит, а я сползаю по стене вниз и сжимаюсь в комок. И пусть несмотря ни на что он продолжает обо мне заботиться… но этим последним словом он меня просто убил – пронзил сердце так же метко и безошибочно, как Роланд поступил с Эллевин.
Слёз нет, и кажется, даже боли я не чувствую. Внутри просто страшная, засасывающая пустота. Я не могу ни о чём думать, в голове ни одной связной мысли. Просто сижу и смотрю, как чернеют и вянут прямо на моих глазах ледяные розы, что проросли на камнях этой заколдованной башни.
Моё чудесное платье уже всё в пыли. В конце концов, сидеть на полу становится холодно. И это простое ощущение возвращает меня в сознание.
Вскакиваю и направляюсь к выходу. Будь что будет, я не позволю всему завершиться так!
«Рин» означает «свет». Он сам выбрал мне это имя когда-то. Такой дар нельзя забрать обратно.
Я не оставлю его одного во тьме.
Глава 28
Я сбегаю вниз по винтовой лестнице, лечу вперёд как на крыльях, и в коридоре третьего этажа чуть не сталкиваюсь с отцом.
- Папа!
Он резко оборачивается ко мне – шёл, кажется, в сторону моей комнаты – и на его лице я читаю облегчение.
- Кэти! Девочка моя, наконец-то! Я везде тебя искал, так беспокоился, ты… - он осекается, глядя мне в глаза. – Ты всё знаешь.
И мне так хочется найти утешение в его объятиях, как в детстве – но я не могу. По сердцу разливается горечь.
- Почему ты не рассказал мне? Почему, папа?
Он молчит, собирается с мыслями.
- Прости меня, Кэти! Я просто не хотел взваливать на тебя это бремя. Ты помнишь, я признался как-то, что мое детство закончилось в двенадцать. С двенадцати лет, когда отец мне поведал о том, что мы эллери и наш долг отмстить жестоким и кровожадным чудовищам, захватчикам с Материка, я думал только об этом. О том, что должен сохранить тайну, продлить род эллери и сделать так, чтобы моё дитя поднялось как можно выше по социальной лестнице. Приблизить ещё на шаг реализацию плана, который придумали наши предки – почти истреблённые, изгнанные из собственных домов, заклеймённые позором. Вернуть то, что наше по праву. Таков был их завет, и я не мог предать их память. А тут такая удача – когда я учился в Эбердин, познакомился с наследником самих достославных Винтерстоунов. Тех самых, что ведут свой род от Роланда Победителя Чудовищ, отнявшего у нас самое драгоценное сокровище – дом, взращённый на крови наших предков, Замок ледяной розы. Вот только к моему удивлению, мы и в самом деле подружились с Джорджем. Уже тогда у меня появилась робкая надежда, что может быть, проклятие нашей крови – не приговор. И мы можем совместить исполнение своего долга с… нормальной жизнью. Простыми человеческими отношениями с ними – потомками захватчиков нашей земли. Ведь они ничего нам не сделали, они не виновны в грехах своих отцов! Так же как и мы не обязаны добровольно приносить своих детей в жертву мести.
Он говорил, а я понимала, что теперь действительно вижу всё в новом свете. И его настойчивые попытки привезти меня в Замок ледяной розы – раз за разом, каждую зиму. И то, как он всегда давал мне в нём полную свободу – на самом деле, я почти забывала об отце на каникулах и делала всё, что только в голову взбредёт. Всё своё время проводила только с наследниками Замка. И это он, а вовсе не мама, всегда оставлял меня с ними наедине.
Вспомнилась та ночь много лет назад, в Праздник ледяной розы, когда все гости как загипнотизированные выходили во двор Замка, срывали розы и обагряли своей кровью, чтобы провести ритуал. Теперь ясно, для чего он был нужен – чтобы напитать живой энергией это место. Наверняка всё это придумал Торнвуд давным-давно, чтобы хоть как-то замедлить увядание Замка. И он же после смерти Роланда пустил слух о том, что в башню нельзя попасть силой, иначе якобы уничтожится «секретное оружие», хранящееся там. Я представляю, каково ему было жить в этом месте, наполненном печальными воспоминаниями, и видеть его медленное разрушение год от года! А обряд мог хоть немного восстановить справедливость – заставить врага делиться крохами жизненных сил для благой цели.
Но Замку недостаточно было какой-то там чужой энергии. Ему нужна была кровь той, что в родстве с эллери, которые его вырастили. Родителями Эллевин. Эмбер ведь тоже услышала зов, её тоже потянуло под лунный свет, но она не случайно испугалась в последний момент. У неё не было такой связи с этим местом, как у меня! Она почувствовала, что Замок ледяной розы её не принимает.
И теперь понятно, отчего моего отца не было на том празднике. Я ведь ещё так удивилась этому, думала, это граф предупредил старого друга, чтобы тот сберёг свою энергию. А на самом деле всё было не так – отец просто, в отличие от гостей, прекрасно знал, для чего используется такой ритуал. И не хотел участвовать в мероприятии, которое забирает жизненные силы и может быть опасным. Вот и сослался на то, что перебрал на балу и спать ушёл пораньше. Решил, видимо, что пусть уж лучше захватчики энергией делятся, от них не убудет. А я ведь чувствовала, что он мне врёт! Но он не мог предположить, что его отчаянная маленькая дочурка очертя голову бросится сама делиться с Замком своей кровью и его спасать. Вот и мучился, увидев на следующий день, что мне стало плохо.
А ещё понятно теперь, отчего мне в детстве никогда не читали «Легенды эпохи Завоевания» и почему я впервые узнала о них от Рона в свою вторую зиму в Замке ледяной розы – просто-напросто отец прекрасно был в курсе того, что всё в них неправда. Он знал истинную историю Великого Завоевания и не видел нужды в том, чтобы пичкать дочь фальшивкой.
- Я думал, смогу уберечь тебя от разочарования в этом мире, который для тебя был всегда волшебной сказкой. Шкатулкой, полной чудес. Я всегда хотел только одного – чтобы ты была счастлива, Кэти. Моя дочь. Моё единственное дитя.
Вдыхаю глубоко и всё-таки не выдерживаю – падаю ему на грудь и обнимаю крепко-крепко. Кто я такая, чтобы его судить? Разве есть у меня такое право?
- А кстати… почему я у тебя одна, пап? Я всегда так хотела братика или сестрёнку…
Он явно не ожидал такого вопроса, но всё же ответил.
- Потому что уже много поколений, с самого Великого Завоевания, в роду эллери, как правило, рождается только один ребёнок. Очень редко бывало два, как например в семье лорда Сильверстоуна – его родная сестра стала королевой. Но у него самого родилась снова единственная дочь. Понимаешь… дело в том, что мужчины из рода эллери обладают собственной, особой магией и могут решать, на что её тратить. Кто-то расходует свой запас для собственных целей, но в нашей семье было давным-давно решено, что магию необходимо копить. Не растрачивать и передавать дальше по наследству. Чтобы когда-нибудь породить по-настоящему сильного мага, который сможет вернуть обратно отнятое у нашего народа. И вот, через много поколений после Эллерин Прародительницы, появилась на свет ты.
Это новое откровение опять ставит всё с ног на голову и заставляет меня переосмыслить давно известные вещи. Эмбер тоже одна у графа Сильверстоуна! И Мэри – Мэри Шеппард была единственной наследницей. А ведь получается, и отец Мэри тоже не случайно выдал замуж дочь не за кого-нибудь, а за обличённого властью главу Тайного сыска! Быть может, одного из могущественнейших людей Королевства. Всего лишь очередная часть плана эллери по захвату власти… Интересно, знала ли сама Мэри об этом? Судя по её удивлению от собственной магии, вряд ли. А вот Замок пурпурной р