Он схватил девушку за руку и силой потащил к окну.
При звуке имени Ачрен Эйлонви одеревенела и вырвалась из его рук. Лицо ее, безжизненное, словно маска вдруг запылало.
—Ты осмелился дотронуться до принцессы из Дома Ллира?
Голос ее стал резким. Глаза загорелись холодным блеском. И Тарен понял, что краткий миг воспоминаний улетучился. Он знал, что Эйлонви надо вырвать отсюда любым способом. С ужасом он подумал, что принцесса сейчас отделена от него невидимой, непроницаемой стеной забвения и нет надежды дотянуться до нее словами, воспоминаниями, мольбой. Он, не раздумывая, схватил Эйлонви за талию и попытался взвалить себе на плечи.
Эйлонви ударила его в лицо с такой силой, что он зашатался. И все же боль он почувствовал не от удара а от её холодного, презрительного, высокомерного взгляда. На ее губах теперь змеилась злобная и насмешливая улыбка. Для нее он был чужим, незнакомым, и от этого сердце его разрывалось.
Он еще раз попытался схватить ее. Эйлонви с криком ярости изогнулась назад и вырвалась.
— Ачрен! — позвала она — Ачрен! На помощь!
Она рванулась к двери, выскочила из комнаты и понеслась по коридору. Тарен схватил тростниковую лампу и помчался следом за убегающей принцессой. Ее сандалии громко хлопали по каменному полу в темноте коридора. Край платья мелькнул и исчез за утлом. Эйлонви не переставая выкрикивала на бегу имя Ачрен. Еще мгновение, и она поднимет на ноги весь замок! Тарен проклинал себя за глупую поспешность. Теперь не оставалось ничего другого, как догнать заколдованную девушку, прежде чем исчезнет последняя надежда на бегство и спасение. Он уже слышал крики и звон клинков там внизу, у стены.
Пламя тростниковой лампы опалило ему руку, и он в сердцах отбросил ее в сторону. Уже в темноте
Тарен не разбирая дороги помчался в конец коридора, а потом по лестнице вниз. На всем бегу он влетел в Большой зал Каер Колюр. Алая дымка рассвета затянула его разбитые и полуразрушенные окна. Эйлонви неслась по этому гигантскому залу, перепрыгивая через вздыбленные и расколотые каменные плиты пола. И снова исчезла в полутьме. Неожиданно чья-то рука вцепилась в полу его куртки и рванула так резко, что Тарен почти откинулся назад. Свет факела полоснул его по глазам.
— Сторож Свиньи! — прошипел Мэгг.
Главный Управитель выхватил кинжал и направил его в грудь Тарена. Тот успел отвести руку и отразить неминуемо смертельный удар. Мэгг взвыл и занес над головой факел, словно меч. Тарен отпрянул назад, пытаясь выхватить свой собственный меч. Крики разбуженных стражников эхом заметались по залу. В следующее мгновение он увидел Гвидиона, за ним, отражая натиск врагов, пятились остальные.
Мэгг, забыв о Тарене, повернулся лицом к Гвидиону и его друзьям. Ффлевддур отшвырнул насевших на него воинов и устремился к Главному Управителю. Грива желтых волос струилась и трепетала за спиной барда. Лицо его сияло яростным восторгом боя.
— Он мой! Паук мой! —кричал Ффлевддур.
Клинок свистел и крутился над его головой. Мэгг при виде неистового барда завопил от страха и попытался ускользнуть. Ффлевддур в мгновение ока оказался рядом с ним, расшвыривая наседавших стражников, направо и налево ударяя плоской стороной меча, словно бы сберегая всю его убойную силу для убегающего Мэгга. Тот, поняв вдруг, что не сумеет спастись бегством, обернулся и со всей силой отчаяния прыгнул на барда, протянув руки к его горлу, и оба покатились по полу.
Прежде чем Тарен успел прийти на помощь Ффлевддуру, дорогу ему преградил воин с занесенным над головой топором. Еще через мгновение Тарен уже был оттеснен в самый угол зала. Он видел, как среди неразберихи битвы мечется принц Рун, как бьется сразу с толпой стражников Гвидион. Меч принца Моны сломался, и он размахивал коротким обломком, но каким-то чудом угодил в голову стражника, нападавшего на Тарена, и тот со стоном упал.
Ффлевддур и Мэгг все еще боролись. Но когда Тарен рванулся к барду, темная лохматая фигурка Гурджи опередила его. С бешеным воплем Гурджи взлетел в воздух и шлепнулся на Мэгга. Он вцепился в массивную серебряную цепь, обвивающую шею Главного Управителя, и повис на ней. Мэгг захрипел и повалился на спину, задыхаясь и шипя. В одно мгновение бард вскочил на ноги и навис над Мэггом. Гурджи отпрянул в сторону и тут же, не обращая внимания на удары молотящих по воздуху ног Мэгга, уцепился за его пятки и изо всех сил старался прижать их к полу. Ффлевддур навалился на голову Управителя, и казалось, вот-вот осуществит свою мечту задушить, раздавить ненавистного ему паука.
В руках Гвидиона черной молнией сверкал выхваченный из ножен Дирнвин. Он уже поразил двух воинов, которые растянулись без движения на каменных плитах пола. Остальные стражники, испуганные черным пламенем мелькающего меча, разбежались. Широкими шагами Гвидион поспешил к своим спутникам.
— Эйлонви заколдована! — прокричал Тарен.— Я потерял ее!
Глаза Гвидиона обежали выплывающий из тьмы ночи зал. Взгляд его остановился на алой занавеси в дальнем углу. Там, у освещенного неверными лучами рассвета алькова стояла Эйлонви. Рядом с ней — Ачрен.
Глава семнадцатая.
ЗАКЛИНАНИЯ КАЕР КОЛЮР
Тарен застыл с замирающим сердцем. Он вспомнил другой день, когда также стоял с ужасом перед злой волшебницей. Он задрожал, как если бы вновь был тем мальчиком, который увидел королеву в чёрной рясе. её волосы спадали серебряными локонами до плеч, лицо всё также прекрасно, хотя и было мёртвенно-бледным. Очень давно, в Спиральном Замке, она была вся украшена драгоценными камнями, а теперь ни браслеты, ни кольца не украшали её стройные белые руки. Но её глаза сверкали так, что заменяли все недостающие драгоценности, и Тарен не мог отвести от них взгляд.
Гвидион выступил вперёд, Тарен последовал за ним с высоко поднятым мечом. При их виде, Эйлонви отшатнулась и прижалась к Ачрен.
– Положи оружии, – приказала волшебница, – Жизнь девочки связана с моей, если ты убьёшь меня, то умрёт и она!
Увидев чёрный меч, Ачрен застыла, но не сделала ни малейшей попытки к бегству. Вместо этого губы её скривились в некое подобие жуткой улыбки. Гвидион остановился и пытливо посмотрел на волшебницу. Медленно, с тёмным от гнева лицом, он вложил Дирнвин в ножны.
– Слушайтесь её, – пробормотал Тарен, – Даже в смерти она может быть смертельно опасна.
– Ты поступил мудро, принц Гвидион, – тихо сказала Ачрен, – Ты не забыл меня, а я не забыла тебя. Я также вижу тут Помощника Сторожа Свиньи и глупого барда, который уже давно должен был стать падалью для ворон! Остальные мне не знакомы, но я думаю, это и не важно.
– Сними своё заклятье с Эйлонви, – сказал Гвидион, – И ты сможешь свободно уйти куда захочешь. Мы не остановим тебя.
– Господин Гвидион щедр, – с насмешливой улыбкой сказала Ачрен, – Ты предлагаешь мне свободно и безопасно уйти. Но можешь ли ты обеспечить безопасность себе и своим спутникам, находясь в Каер Колюр? Ваша участь предрешена, не смотря на такие храбрые слова! – её взгляд задержался на Гвидионе, – Как жаль, что такой мудрый человек пренебрег возможностью стать моим супругом и править вместе со мной… когда такая возможность у него еще была…
Ачрен откинула назад голову, и волосы ее всколыхнулись волной.
— Освободить девушку? — продолжала она.— Нет, лорд Гвидион. Она будет подчиняться и служить мне как я того пожелаю. Ее связывают не только мои заклинания. Вам известно ее происхождение, вы знаете, что в её жилах течет кровь волшебниц. И сам Каер Колюр давно ожидал и призывал свою принцессу. Он взывал к ней, притягивал ее, и так будет всегда, пока хоть один камень здесь стоит на другом. Это ее право и обязанность по рождению, а я не более чем связующее звено между Эйлонви и её родовым гнездом.
— Ты принудила ее прийти сюда! — взорвался Тарен.— Эйлонви появилась в Каер Колюр не по своей воле! И не останется здесь, как только очнется!
Отчаянный вопль Тарена привлек внимание Эйлонви, и она с любопытством воззрилась на него. Рука Гвидиона, лежавшая на плече юноши, повлекла его назад.
— Неужто она и в самом деле не сама этого хочет? — притворно удивилась Ачрен. Она величественно простерла руку в сторону алькова, где стоял старинный сундук величиной с саму Эйлонви.—Я показала ей, что в нем сокрыто,—сказала Ачрен,— Все тайны магии сохранены для нее. Все принадлежит ей. Во власти принцессы такая великая сила, о какой она и помыслить не могла. Неужели ты станешь убеждать её отказаться от всего этого? Что ж, пусть решает сама.
При этих словах Ачрен Эйлонви подняла голову. Губы ее раскрылись, но она не заговорила. Словно бы колеблясь, она перебирала пальцами, играла серебряной цепью, обвившейся вокруг ее шеи.
— Послушай меня, принцесса,— тихим, но властным голосом произнесла Ачрен,—они хотят лишить тебя наследства. Волшебства, которое принадлежит тебе по праву крови.
— Я принцесса из Дома Ллира,— размеренно, холодно и высокомерно отчеканила Эйлонви,—Я желаю взять то, что принадлежит мне. Кто эти люди, которые хотят отобрать у меня все это? Я вижу того, кто недавно напугал меня в моей комнате. Сторож Свиней, как он заявил. Остальных я и вовсе вижу впервые.
Жалобный и рвущий сердце вой Гурджи разнесся по Большому залу:
— Да, да! Нет, нет! Ты знаешь нас! О да! Не наполняй мою бедную, слабую голову жалками и печалками! Ты не могла забыть! Это я, Гурджи! Скромный, верный Гурджи! Он жаждет послужить мудрой, прекрасной принцессе, как это делал всегда!
Тарен отвернулся. Горе несчастного маленького существа причиняло ему еще большее страдание, чем собственная печаль. Ачрен, внимательно и пристально наблюдавшая за Эйлонви, удовлетворенно кивнула.