С криком торжества, Ачрен попыталась вонзить кинжал в собственную грудь. Тут Гвидион вскочил на ноги и схватил волшебницу за запястье. Ачрен пыталась бороться, но принц Доны оказался сильнее и вырвал нож из рук волшебницы. Смертоносное оружие в мгновение ока превратилось опять в тонкую веточку. Гвидион разломил ее на части и отшвырнул в сторону. Ачрен, рыдая, упала на песок.
— Твое волшебство всегда оборачивалось колдовством смерти,— сказал Гвидион. Он вдруг опустился на колени и мягко положил руку ей на плечо.— Стремись к жизни, Ачрен.
— Мне не осталось никакой жизни, кроме жизни отверженной королевы и безвластной властительницы! — выкрикнула Ачрен, отворачиваясь от него — Оставь меня в покое.
Гвидион поднялся.
— Найди свою собственную дорогу, Ачрен,— тихо сказал он.— Если она приведет тебя в Каер Даллбен, знай: Даллбен не оттолкнет тебя и не отправит назад.
Небо заволоклось низкими, тяжелыми облаками. И хотя прошло не так много времени после полудня, высокие скалы, поднимавшиеся над берегом, стали уже темно-красными, словно от близкого заката. Гурджи разложил костер из выловленных бревен и веток. Спутники молча сидели вокруг спящей Эйлонви. Чуть дальше, на берегу, сидела Ачрен, закутанная в черный плащ, одинокая и неподвижная.
Весь остаток дня Тарен не отходил от Эйлонви. Он боялся, что она никогда не проснется. Но не меньше боялся и того, что, очнувшись ото сна, вернувшись к ним из своего таинственного забытья, она останется такой же чуждой и незнакомой, не узнающей ни его, ни своих друзей. И он не смел ни минуты отдохнуть от своего утомительного бодрствования. Никто, даже Гвидион, не мог предсказать, сколько будет длиться это наваждение, держащее ее в своих оковах.
— Не падай духом,—утешал Тарена Гвидион — Хорошо, что она все еще спит. Этот сон целебнее для её духа, чем любое зелье.
Эйлонви беспокойно зашевелилась. Тарен впился в нее глазами. Гвидион положил ладонь на его руку и нежно повлек назад. Веки Эйлонви задрожали. Гвидион с серьезным лицом внимательно наблюдал, как открываются ее глаза и, медленно отрываясь от земли, поднимается голова.
Глава двадцатая
ПОДАРОК
Принцесса села и с любопытством оглядела спутников.
— Эйлонви,—прошептал Тарен,—ты узнаешь нас?
— Тарен из Каер Даллбен,—сказала Эйлонви,— только Помощник Сторожа Свиньи может задать такой глупый вопрос. Конечно же я знаю вас. Зато наверняка не знаю, с чего это я валяюсь на земле совершенно мокрая и обсыпанная песком?
Гвидион улыбнулся.
— Принцесса Эйлонви вернулась к нам.
Гурджи завопил от радости. Ещё через мгновение Тарен, Ффлевддур и принц Рун затараторили все одновременно. Эйлонви закрыла уши ладонями.
— Прекратите, прекратите! — закричала она.—У меня кружится от вас голова! Разобраться, что вы там лопочете, еще труднее, чем считать пальцы на руках ногами.
Все тут же умолкли, а Гвидион быстро и внятно рассказал обо всем, что случилось. Эйлонви только качала головой.
— Вижу, вы провели время интереснее, чем я,— сказала она, почесывая Ллиан за ухом, причем громадная кошка мурлыкала, как котенок — Впрочем, я вообще мало что помню.
Эйлонви озабоченно нахмурилась.
— Плохо все же, что Мэгг улизнул,— сказала она, помолчав.— Мне хотелось бы кое-что выяснить у него. В то утро, когда я шла завтракать, он торчал в коридоре и поплелся за мной следом. Потом шепнул, что случилось нечто серьезное и мне нужно немедленно идти с ним.
— Если бы мы могли предупредить тебя тогда! — расстроился Тарен.
— Предупредить? — удивилась Эйлонви.—О Мэгге предупредить? Да я сразу, лишь взглянув на него, поняла; что-то он замышляет.
Тарен опешил.
— И все же пошла с ним? — воскликнул он.
— А как, по-твоему, я могла все выяснить? — возразила Эйлонви.—Не спрашивать же разрешения у тебя! Ты так рьяно опекал меня, что наверняка не позволил бы сделать и шагу. Окружил бы меня стражей, запер в комнате. Нет уж, я точно знала, что от тебя ничего не добьюсь, усердный мой опекун!
— Не суди его так строго,—улыбнулся Гвидион.— Он хотел только защитить тебя и делал это по моему приказу.
— Да, я понимаю,—согласилась Эйлонви,—и, честно говоря, очень быстро захотела, чтобы вы все оказались рядом. Но было уже слишком поздно. Чуть мы выбрались из замка, как Мэгг набросился на меня, связал, сунул в рот какую-то тряпку, бр-рр! — такая гадость! С тряпкой во рту, немая как рыба, УФ-ФФ!
Эйлонви скривилась, будто снова почувствовала во рту отвратительный кляп.
— Но этой тряпкой он только напортил сам себе,—усмехнулась она.—Пока ваш поисковый отряд не отъехал достаточно далеко, Мэгг таился в холмах. А потом поволок меня в лодку. Тут я и уронила свой шар. Поскольку он заткнул мне рот, я не могла ему ничего объяснить, и золотой мой шар остался валяться на песке.
Эйлонви звонко рассмеялась.
— Ну и обозлилась же на него Ачрен! Она просто в ярость пришла, когда увидела, что у меня нет моей игрушки. Просто чудо, что она тут же не отвинтила Мэггу его мерзкую голову. А со мной она была очень нежна и ласкова. Тогда я и поняла, что Ачрен задумала какую-то гадость.
Тарен сидел напряженный, словно натянутая струна. Он переживал каждое слово Эйлонви, будто все не кончилось, а лишь только начиналось и нужно нестись ей на помощь немедленно. Эйлонви покосилась на него и продолжала:
— Но Ачрен не теряла времени. Она произнесла надо мной какое-то свое заклинание, и после этого я уже мало что помню. До тех пор, пока золотой шар снова не оказался у меня в руках. А затем… затем все стало каким-то странным. Это трудно объяснить. В его свете я вдруг увидела вас всех. Нет, я видела вас и раньше, но всего лишь глазами. А глаза были словно бы не мои. Но теперь я вас увидела… нет, почувствовала сердцем! И в глубине сердца слышала вашу страстную мольбу, чтобы я освободилась от заклинания, разрушила его. Я вдруг поняла, что хочу этого не меньше вас.
Эйлонви обвела глазами притихших слушателей.
— И все же казалось, что во мне сидит вторая Эйлонви. Одна жаждала освободиться, другая упиралась. Понимаете, та, другая я ужасно хотела стать волшебницей и нашептывала первой, внутренней Эйлонви, что, уничтожив книгу, она потеряет всю свою колдовскую силу! И знаешь, что я вспомнила? — повернулась она к Тарену.— Я вдруг поняла, что чувствовал ты давно в Болотах Морвы, когда решил отказаться от волшебной броши Адаона.
Эйлонви нежно улыбнулась Тарену и тут же снова нахмурилась. Тень неприятных воспоминаний скользнула по ее лицу.
— А потом стало так страшно! — Эйлонви спрятала лицо в ладони.— Я лучше не буду об этом говорить.—Она некоторое время помолчала.—Теперь уж мне никогда не быть волшебницей! Я всего-навсего обыкновенная девушка.
— Это не так уж мало, принцесса,— мягко сказал Гвидион.—Да, ты многим пожертвовала. Но можешь гордиться — ты помешала Ачрен стать правительницей Прайдена. Мы обязаны тебе больше, чем просто собственными жизнями.
Эйлонви, казалось, не слышала его.
— Я не жалею о книге заклинаний. Даже рада, что она сгорела,— прошептала она.— Но мне жаль моей игрушки. Мой золотой шарик, наверное, булькнул на дно и навсегда канул в море.— Она вздохнула,—С этим ничего не поделаешь. Но мне так будет не хватать его.
Тарен краем глаза заметил мелькнувшую в сером небе черную точку. Он вгляделся и стремительно вскочил на ноги. К ним, увеличиваясь с каждой сеундой, неслась Карр!
— Нашлась! — закричал Ффлевддур.
Уши Ллиан поднялись, длинные ее усы дрогнули, лапы напряглись, словно она изготовилась к прыж-ку. Но неожиданно для всех громадная кошка села, обвилась хвостом и приветливо замурлыкала. Она приветствовала свою бывшую соперницу.
Перья Карр были в засохших разводах грязи и торчали во все стороны. Она принялась кружить над самой головой Эйлонви. Несмотря на то, что сейчас Карр напоминала самую обыкновенную ободранную ворону, она была, кажется, очень довольна собой и верещала не переставая.
— Игр-рушка! — каркала она.— Игрр-рушка! Кар-р! Из ее скрюченных лапок Золотой Пелидрин упал прямо в раскрытые ладони Эйлонви.
Гвидион предложил всем отдохнуть и дождаться утра. Но принц Рун в нетерпении хотел поскорее вернуться в Динас Риднант.
— Нам еще предстоит многое сделать,—сказал он.— Опасаюсь, как бы Мэгг не опередил нас. Я не желаю, чтобы хоть один час он распоряжался тем, чем надлежит ведать мне.—Он вздохнул.—Да-а, быть принцем гораздо сложнее, чем я думал. И все это благодаря Помощнику Сторожа Свиньи,—добавил Рун, крепко пожимая руку Тарену.— И вам всем тоже. Мне нужно многое еще повидать и узнать на Моне. Если я собираюсь когда-нибудь стать королем, уверен, я обязан объехать весь остров. Хотя, надеюсь, путешествие мое будет не столь опасным. Итак, если вы не имеете ничего против, я бы предпочел выступить в дорогу немедленно.
В его голосе проявились повелительные нотки, и Гвидион, сдержав улыбку, серьезно кивнул. У Гурджи тоже не было никакого желания задерживаться в этих местах. А Ффлевддур спешил показать Ллиан ее новое жилище, свой дом в собственном королевстве. Эйлонви заявила, что она вполне оправилась и готова отправиться хоть сейчас. И Гвидион поднялся, заявив, что они выступают без промедления. Он согласился и с тем, чтобы отыскать пещеру, где томится Глю. Тарен был рад сдержать обещание, данное несчастному великану.