- Как они изменяют свою форму? - спросил он.
- Их кости не соединены, как у большинства других рас,- ответил Делиамбр.- Под нажимом мускулов они могут смещаться и занимать новое положение. На коже у них есть клетки, способные к мимикрии, которые изменяют ее цвет и структуру, и другие приспособления. Взрослые могут изменять себя почти мгновенно.
- А для чего они это делают?
- Кто знает? Наиболее вероятный ответ, что целью было выживание расы в этом мире, а это невозможно без изменения формы. Это должно иметь для них какую-то ценность.
- Очень малую,- язвительно вставила Карабелла,- если, имея такую мощь, они позволили вырвать этот мир из своих рук.
- Изменения формы слишком мало для защиты,- ответил Делиамбр,- когда люди, путешествующие от одной звезды к другой, захватывают твой дом.
Метаморфы волновали Валентина. Для него они были свидетелями истории Маджипура, археологическими реликтами, выжившими с тех времен, когда здесь не было ни людей, ни скандаров, ни вроонов, ни хайрогов, а только эти хрупкие зеленые люди, населявшие колоссальную планету. Это продолжалось до прихода переселенцев - пришельцев, а в конечном счете завоевателей. Как давно это было! Валентину очень хотелось, чтобы они показали свои трансформации, скажем в скандара или лиимена, прямо сейчас, на его глазах, но они оставались неподвижными.
Внезапно из толпы выскочил возбужденный Шанамир. Схватив Валентина за руку, он затараторил:
- Знаете, кто еще плывет с нами? Я слышал разговор грузчиков: здесь целая семья метаморфов.
- Не так громко,- сказал Валентин.- Посмотри-ка туда.
Мальчик взглянул и содрогнулся.
- Ну и жуткие же твари!
- Где Слит?
- На мосту с Залзаном Каволом. Они хотят получить разрешение на выступление сегодня ночью. Если он увидит их...
- Он должен столкнуться с метаморфами рано или поздно,- буркнул Валентин, потом обратился к Делиамбру: - Это обычно для них - находиться вне резервации?
- Они есть везде, но никогда в большом количестве и редко в своем настоящем виде. Говорят, что одиннадцать из них живет в Пидруиде, шесть в Фалкинкипе, девять в Дулорне...
- Замаскировавшись?
- Да, под хайрогов, хьортов или людей.
Метаморфы начали покидать палубу. Они двигались с большим достоинством, но не так, как группа су-су- херисов - в них не было ничего высокомерного и, казалось, они бы скорее хотели стать невидимыми.
- Они живут на своих землях добровольно или по принуждению? - спросил Валентин.
- Думаю, понемногу и того, и другого. Когда Лорд Стиамот полностью завоевал их, он заставил их покинуть Алханроель. Цимроель был тогда почти пуст - только прибрежные заставы - и им позволили войти во внутренние части. Они выбрали территорию между Цимром и южными горами, доступ куда можно легко контролировать, и забрались туда. Сейчас стало традицией, что метаморфы живут только на этих землях, за исключением тех, что неофициально живут в городах, но я не знаю, имеет ли эта традиция силу закона. Скорее всего, они обращают мало внимания на декреты, исходящие из Лабиринта или Замковой Горы.
- Если законы Империи так мало значат для них, не рискуем ли мы, отправляясь в Иллиривойн?
Делиамбр рассмеялся.
- Дни, когда метаморфы атаковали пришельцев, чтобы отомстить, далеко позади, это я гарантирую. Они робкий и замкнутый народ. Вреда они нам не причинят, и, возможно, мы покинем их страну, нагрузившись деньгами, которые так любит Залзан Кавол. А вот и он сам.
Залзан Кавол вместе со Слитом подошли к ним. Оба выглядели довольными.
- Мы получили право на выступление,- объявил скандар.- Пятьдесят крон за час работы, сразу после обеда! Мы покажем им самые простые трюки. Зачем утомлять себя перед Иллиривойном?
- Нет,- сказал Валентин,- мы покажем все самое лучшее.- Он твердо посмотрел на Слита.- На борту корабля группа метаморфов, и, возможно, они донесут весть о нашем выступлении до Иллиривойна раньше нас.
- Верно подмечено,- сказал Залзан Кавол.
Слит испуганно съежился. Ноздри его раздувались, губы крепко сжались, а левой рукой он сделал святой знак.
Валентин повернулся к нему и сказал низким голосом:
- Сейчас начинается процесс излечения. Жонглируйте для них так, будто перед вами двор Понтифекса.
- Они мои враги! - хрипло заметил Слит.
- Только не эти. Они не похожи на тех, из ваших снов, что причинили вам столько вреда.
- Мне противно быть с ними на одном корабле.
- Теперь этого не избежать,- сказал Валентин.- И потом, их всего восемь. Это будет хорошая практика перед встречей, ждущей нас в Иллиривойне.
- Иллиривойн...
- Этого не избежать,- повторил Валентин.- И вы клялись мне, Слит...
Мгновение Слит молча смотрел на Валентина, потом прошептал:
- Да, мой лорд.
- Тогда идемте. Пожонглируйте со мной, нам обоим нужна тренировка.
Они нашли тихое место на нижней палубе и начали работать с булавами. Поначалу их роли странным образом перемешались: Валентин жонглировал безупречно, а Слит был неуклюж, как новичок, постоянно ронял булавы и немного помял себе пальцы. Но через несколько минут самоконтроль взял верх. Он наполнил воздух булавами и принялся обмениваться ими с Валентином таким сложным образом, что тот в конце концов взмолился о пощаде и попросил Слита вернуться к более выполнимым каскадам.
Этой ночью, выступам на палубе - впервые с импровизированного выступления для развлечения лесных братьев - они показали программу, с которой еще никогда не выходили к публике. Жонглеры разбились на три группы по три - Слит, Карабелла и Валентин; Залзан Кавол, Телкар и Гибор Хаерн; Хейтраг Кавол, Ровори и Эрфон Кавол - и начали одновременный тройной обмен в одном и том же ритме. Одна группа скандаров жонглировала ножами, другая - горящими факелами, а люди - серебряными булавами. Это было одно из самых суровых испытаний, которые проходил Валентин. Симметрия номера зависела от точности его выполнения. Если бы кто-нибудь из девяти уронил один из предметов, все впечатление было бы испорчено. Валентин был самым слабым звеном и, следовательно, все зависело от него.
Однако он не уронил булавы и аплодисменты, разразившиеся после последнего броска, прозвучали громом. Кланяясь, Валентин заметил семью метаморфов, сидевшую в нескольких рядах от него. Он взглянул на Слита, который кланялся снова и снова, все более низко. Когда они спрыгнули со сцены, Слит сказал:
- Я увидел их, когда мы начали, а потом забыл о них. Я забыл о них, Валентин! - Он рассмеялся.- Они нисколько не похожи на существо из моего сна.
10
Эту ночь они спали в сырых и забитых народом внутренностях речного корабля. Валентин лежал на слабо пружинящем полу между Шанамиром и Лизамон Хултин, и близость женщины-воина привела к тому, что он спал очень плохо. Прежде всего, ему мешал ее мощный храп,- но еще сильнее был страх, что, когда ее огромное тело покатится, она запросто раздавит его. И действительно, несколько раз она наваливалась на него, и ему стоило большого труда освободиться. Впрочем, скоро она успокоилась, и Валентин постепенно погрузился в сон.
Во сне он был Короналом, Лордом Валентином, с оливковой кожей и черной бородой, и вновь сидел на Замковой Горе, держа в руках знак власти, а затем он оказался в южном городе. Он знал, что это город Тил-омон на дальней стороне Цимроеля, а он присутствует здесь на большом пиру в его честь. За столом был и другой высокий гость, мужчина с мрачными глазами и грубой кожей - Доминин Барьязид, второй сын Короля Снов. Доминин Барьязид налил вина в честь Коронала и предложил тост, крича о долгой жизни, предсказывая славное царствование, которое станет в один ряд с Лордом Стиамотом, Лордом Престимионом и Лордом Конфалумом. И Лорд Валентин выпил, потом еще и еще, все больше краснея и веселея, и предложил тост за своего гостя, за мэра Гил-омона, за герцога провинции, за Короля Снов Симонана Барьязида, за Понтифекса Тивераса, за Леди Острова - свою возлюбленную мать... а кубок все наполнялся и наполнялся янтарным и красным вином и голубым вином юга, пока он уже не мог больше пить и пошел в свою спальню, где тут же погрузился в сон. Пока он спал, вокруг него двигались какие-то фигуры, мужчины из свиты Доминина Барьязида подняли его и, завернув в шелковую простыню, понесли куда-то, а он не мог сопротивляться, его руки и ноги не подчинялись ему, как будто это происходило во сне. Потом Валентин увидел себя на столе в потайной комнате, но теперь его волосы были золотистыми, а кожа - светлой, а у Доминина Барьязида было лицо Коронала.
- Заберите его в какой-нибудь город на севере,- сказал фальшивый Лорд Валентин,- оставьте там и пусть идет, куда хочет.
Сон продолжался, но Валентин вдруг почувствовал, что задыхается, и, проснувшись, обнаружил, что Лизамон Хултин положила одну из своих мускулистых рук ему на лицо. С некоторым трудом он освободился, но уснуть снова ему не удалось.
Утром он никому ничего не сказал о своем сне: пришло время держать информацию при себе, потому что она приближалась к делам государственным. Уже второй раз ему снилось, что Доминин Барьязид занимает его место Коронала, а Карабелле несколько недель назад приснилось, что неизвестные враги накачали его наркотиками и похитили его личность. Все эти сны могли ничего не доказывать, являясь только фантазией или иносказанием, но теперь Валентин сомневался в этом. Все это было слишком последовательно и повторялось слишком часто.
А если Барьязид сейчас носит корону звездного огня? Что тогда?
Валентин из Пидруида только пожал бы плечами и сказал: какая разница - один повелитель или другой, но теперешний Валентин, плывущий из Кинтора в Верф, смотрел на вещи более рассудительно. В этом мире имелся баланс власти, баланс, создаваемый тысячелетиями, система, которая развивалась со времен Лорда Стиамота или еще более ранних, забытых правителей первых веков колонизации Маджипура. В этой системе недосягаемый Понтифекс управлял энергичным и динамичным Короналом, а чиновник, известный как Король Снов, выполнял приказы правительства и наказывал нарушителей законов, всей своей силой вторгаясь в сны спящих, а Леди Острова, мать Коронала, помогала смягчить это своей мудростью. Система была крепка, иначе бы не продержалась так много тысяч лет, и, подчиняясь ей, Маджипур был счастливым и процветающ