им миром, зависящим, правда, от капризов природы, но, в основном, свободным от конфликтов и страданий. Что же будет теперь, думал Валентин, если сын Короля Снов отодвинул в сторону законного Коронала и вставил себя в этот божественно предопределенный баланс? Какой вред государству, какое нарушение общественного спокойствия!
Но что может сказать свергнутый Коронал, который решил согласиться с изменением своей судьбы? Это не было отречением, да и были ли вообще в истории Маджипура отречения? Не становится ли он тем самым сообщником Доминина Барьязида в разрушении порядка?
Последние сомнения покинули его. Когда жонглер Валентин получил первый намек на то, что он может быть настоящим Лордом Валентином, Короналом, это показалось ему смешным и странным. Это было абсурдом, безумием и фарсом, не больше. Однако строение его снов несло в себе элемент правдоподобия. В самом деле, произошла чудовищная вещь, и важность ее только теперь стала для него ясна. Его задача, выполнить которую он должен без дальнейших расспросов,- восстановить справедливость.
Но как это сделать? Подняться в своем жонглерском костюме на Замковую Гору и вызвать Коронала?
Утро Валентин провел тихо, ничем не выдав своих мыслей. Большую часть времени он стоял у перил, глядя на далекий берег. Огромные размеры реки были выше его понимания: местами она была так широка, что земли не было видно, а в других местах то, что казалось Валентину берегом, было островами огромных размеров. Течение было быстрым, и огромный корабль резво двигался на восток.
День был ясный, и река сверкала под солнечными лучами. После обеда из тучи, такой маленькой, что солнечные лучи продолжали освещать все вокруг, начался небольшой дождь. Потом дождь усилился и, к великой досаде Залзана Кавола, жонглерам пришлось прервать второе выступление.
Этой ночью Валентин постарался лечь рядом с Карабеллой, предоставив скандарам воевать с храпящей Лизамон Хултин. Он с нетерпением ждал новых снов, но то, что он увидел, было простой бесформенной смесью фантазии и хаоса, безымянных улиц и незнакомых лиц, ярких огней и кричащих красок, абсурдных бесед, отрывочных разговоров и туманных картин. Утром корабль достиг порта Верф у южного берега реки.
11
- Провинция метаморфов,- сказал Аутифон Далиамбр,- называется Пьюрифайн. На севере ее ограничивают дальние пригороды Верфа, на западе Эскарп Велатиса, на юге горы Гонхары, а на востоке - река Стейш, важный приток Цимра. Я своими глазами видел каждую из этих пограничных зон, хотя никогда не входил в сам Пьюрифайн. Войти туда нелегко, потому что Эскарп Велатиса - это стена в милю высотой и в триста длиной. Гонхары продуваются ветрами и непроходимы, а Стейш - это дикая, неуправляемая река, полная стремнин и водоворотов. Единственный рациональный путь ведет через Верф и Пьюрифайнские Ворота.
Жонглеры находились всего в нескольких милях к северу от этого входа, оставив позади тусклый торговый город Верф. Дождь, несильный, но настойчивый, продолжался все утро. Местность по сторонам была спокойной, с песчанистой почвой и плотными рядами карликовых деревьев с бледно-зеленой корой и узкими трепещущими листьями. В фургоне почти не говорили. Слит, казалось, погрузился в размышления, Карабелла в среднем отсеке жонглировала тремя красными мячами, скандары, не занятые в управлении фургоном, занимались какой-то запутанной игрой с игральными костями. Шанамир дремал, Виноркис делал записи в дневнике, Делиамбр, освещенный крошечными колдовскими свечами, развлекался простыми заклинаниями, а Лизамон Хултин, которая прицепила своего маунта к упряжке, тянувшей фургон, и спряталась внутрь от дождя, храпела, как вытащенный на берег морской дракон, а просыпаясь, жадно глотала дешевое серое вино, купленное в Верфе.
Валентин сидел в углу, думая о Замковой Горе. На что может походить гора в тридцать миль высотой? На одинокий каменный столб, подобно колоссальной башне уходящий во тьму ночи? Если Эскарп Велатиса в милю высотой был, по словам Делиамбра, непреодолимой стеной, то каким же барьером будет стена в тридцать раз более высокая? Какую тень отбрасывает Замковая Гора, когда солнце находится на востоке? Протягивается ли она через весь Алханроель? И как получают воздух для дыхания и тепло города на ее склонах? Валентин слышал о каких-то древних машинах, которые производят тепло и свет, сверхъестественных машинах забытой технологической эры тысячелетней давности, когда древние искусства, принесенные с Земли, были еще широко распространены здесь, но не мог понять, как такие машины работали. Он думал о достижениях Замковой Горы и о здании с сорока тысячами комнат на ее вершине - Замке Лорда Валентина - и не мог вспомнить его! Замок Лорда Валентина. Было ли такое место на самом деле или же и Замок, и Гора - всего лишь сказка, видение фантазия, вроде тех, что приходят во сне? Замок Лорда Валентина! Он представлял его тесно обхватывающим вершину горы, подобно яркому пятну краски всего в несколько молекул толщиной, пятну, которое стекало по склонам горы, вытягивая вниз свои щупальца. И в этой пышности внутреннего убранства замка - Коронал, темнобородый Лорд Валентин. Правда, сейчас его там не было, он совершал великое шествие по королевству в Ни-мойе или каком-то другом восточном городе. И я, подумал Валентин, жил когда-то на этой Горе? Жил в этом Замке? Что же я делал, когда был Короналом? Какие издавал декреты, с кем виделся? Все это было непостижимо, однако он чувствовал растущее убеждение, что призраки, населяющие его память, обретают все большую плотность. Он знал сейчас, что родился не в Ни-мойе у излучины реки, как подсказывали фальшивые воспоминания, а в одном из Пятидесяти Городов, размещенных на Горе, почти у самого Замка, и был воспитан при королевском дворе среди тех, из кого выбирались правители, что его детство и юность были полны привилегий и удобств. Он еще не помнил своего отца, который должен был быть одним из правителей королевства, и не мог ничего сказать о своей матери, за исключением того, что ее волосы были темны, а кожа смугла, как когда-то его собственная, и - тут воспоминания его уходили в никуда - что однажды она долго обнимала его и плакала, а потом сказала, что Вориакс выбран Короналом на место утонувшего Лорда Малибора, и с этого момента она становится Леди Острова Сна. Было ли это правдой или он придумал это только сейчас? Ему могло быть - тут Валентин заколебался, подсчитывая,- двадцать два года, когда Вориакс стал Короналом. Могла ли его мать обнимать его тогда и плакать оттого, что становится Леди? Или, скорее, радоваться, что она и ее старший сын становятся Владыками Маджипура? Может, она плакала и радовалась одновременно. Валентин покачал головой. Эти сцены, эти моменты великой истории: сможет ли он вернуться к ним или обречен навсегда жить с помехой, поставленной перед ним теми, кто украл его прошлое?
В этот момент вдалеке раздался ужасный взрыв, а потом долгое низкое гудение, привлекшее внимание всех в фургоне. Это продолжалось несколько минут и постепенно сменилось размеренной пульсацией, которая вскоре стихла.
- Что это было? - воскликнул Слит, нащупывая на подставке излучатель.
- Мир, мир,- сказал Делиамбр.- Это звук Пьюрифайнского Фонтана. Мы приближаемся к границе.
- Пьюрифайнский Фонтан? - спросил Валентин.
- Подождите и увидите,- ответил Делиамбр.
Через несколько минут фургон остановился. Залзан Кавол повернулся на переднем сиденье и громко крикнул:
- Где этот вроон?! Колдун, дорога блокирована!
- Это Пьюрифайнские Ворота,- сказал Делиамбр.
Баррикада, сделанная из крепких глянцевито-желтых бревен, связанных ярко-изумрудной веревкой, перегораживала дорогу, а слева от нее находилось караульное помещение, занятое двумя хьортами в официальной форме серо-зеленого цвета. Они приказали всем выйти из фургона под дождь, хотя сами остались под защитным навесом.
- Куда направляетесь? - спросил более толстый хьорт.
- В Иллиривойн, на фестиваль Изменяющих Форму. Мы жонглеры,- сказал Залзан Кавол.
- Разрешение на въезд в Провинцию Пьюрифайн? - потребовал другой хьорт.
- Никакого разрешения не нужно,- сказал Делиамбр.
- Ты слишком уверен, вроон. Согласно месячной давности указу Лорда Валентина, Коронала, ни один гражданин Маджипура не может войти на земли метаморфов без законного дела.
- Наше дело вполне законно,- проворчал Залзан Кавол.
- Тогда у вас должно быть разрешение.
- Но мы даже не знали, что оно нужно! - запротестовал скандар.
Хьорты равнодушно смотрели на него, готовые в любую секунду переключиться на что-нибудь другое.
Залзан Кавол взглянул на Виноркиса, как будто ожидая, что тот как-то повлияет на своих соотечественников, но тот только пожал плечами. Тогда Залзан Кавол свирепо уставился на Делиамбра и сказал:
- В твои обязанности, колдун, входит давать мне советы в таких делах.
- Ни один колдун не может изменить закон, принятый во время его путешествия по заповедным лесам и другим удаленным местам,- ответил вроон.
- Но что нам теперь делать? Возвращаться обратно в Верф?
Эта мысль зажгла огонек надежды в глазах Слита: после всего отказаться от визита к метаморфам! Но Залзан Кавол вовсе не был рад. Рука Лизамон Хултин потянулась к рукояти ее вибромеча. Валентин замер и тихо сказал скандару:
- Хьорты не всегда неподкупны.
- Хорошая мысль,- буркнул тот и вытащил свой кошель.
Мгновенно внимание хьортов переключилось на него, и Валентин решил, что это была верная тактика.
- Возможно, я найду нужный документ,- сказал Залзан Кавол.
Он демонстративно вынул из кошеля две монеты по одной кроне, двумя руками взялся за толстокожие руки хьортов, а двумя другими вложил в них монеты, улыбаясь при этом самой милой своей улыбкой. Хьорты обменялись взглядами, в которых не было восторга, и презрительно позволили монетам упасть на грязную землю.
- Крона?! - недоверчиво пробормотала Карабелла.- Он надеялся купить их за КРОНУ?