Путешественники спали в ту ночь, набившись в фургон и лежа один возле другого. Валентин только время от времени погружался в сон или легкую дрему, но в основном лежал без сна, слушая громкий храп Лизамон Хултин и странные звуки, которые издавали скандары. Наконец, уже глубокой ночью, он погрузился в настоящий сон и к нему пришли видения, туманные и бессвязные, в которых он видел метаморфов, ведущих процессию пленников - лесных братьев и голубокожих чужаков - по дороге к Пьюрифайнскому Фонтану, который извергается и возвышается над миром, как колоссальная белая гора. Под утро он снова заснул, а незадолго до рассвета его разбудил Слит, тряся за плечо.
Валентин сел, протирая глаза.
- Что такое?
- Выйдем наружу, нам нужно поговорить.
- Но еще темно!
- Неважно. Идемте.
Валентин зевнул, потянулся и поднялся на ноги. Вместе со Слитом они осторожно вышли из фургона. Утро было темным и холодным, а от земли поднимался туман.
- У меня было послание,- сказал Слит.- Я думаю, от Леди.
- О чем?
- О голубокожем существе в клетке, которого они называют преступником, понесшим наказание. В моем сне он пришел ко мне и сказал, что он вовсе не преступник, а только путешественник, который по ошибке вошел на земли метаморфов и был схвачен, потому что здесь есть обычай во время фестиваля бросать чужаков в Пьюрифайнский Фонтан. И я увидел, как это делали: жертве связывали руки и ноги и бросали в бассейн Фонтана, а когда происходило извержение, она летела высоко в небо.
Валентин почувствовал холод, и совсем не от утреннего тумана.
- Мне снилось нечто подобное,- сказал он.
- В моем сне я увидел больше,- продолжал Слит.- Мы тоже в опасности, и если мы освободим чужака, он поможет нам, но если мы оставим его умирать, то не уйдем из Пьюрифайна живыми. Вы знаете, Валентин, я боюсь Изменяющих Форму, но этот сон что-то новое. Это пришло ко мне с яркостью послания. Это нельзя игнорировать, как страхи глупого Слита.
- Что вы хотите делать?
- Освободить чужака.
Валентин встревоженно сказал:
- А если это действительно преступник? Какое право мы имеем вмешиваться в законы Пьюривара?
- Право послания,- сказал Слит.- Может, лесные братья тоже преступники? Мы среди дикарей, Валентин.
- Нет, они не дикари, а просто странный народ, который живет не так, как другие расы Маджипура.
- Я решил выпустить голубокожего на свободу. Если не с вашей помощью, то в одиночку.
- Сейчас?
- А что, будет лучшее время? - спросил Слит.- Сейчас темно и тихо. Я открою клетку, и он выскользнет в джунгли.
- Вы думаете, клетку не охраняют? Нет, Слит, подождем. Это не имеет смысла. Позвольте мне побольше разузнать об этом пленнике, почему он сидит в клетке и что можно сделать для него. Если они хотят принести его в жертву, то сделают это в кульминационную точку фестиваля. Еще есть время.
- Послание пришло ко мне,- сказал Слит.
- Мне снилось нечто подобное.
- Но не послание.
- Да, не послание. И все же я думаю, что в вашем сне есть правда. Я помогу вам, Слит. Но не сейчас. Еще не время для этого.
Слит казался обеспокоенным. Очевидно, в мыслях он был уже на пути к клеткам, и сопротивление Валентина расстроило его.
- Слит?
- Да?
- Верьте мне. Еще не время, но оно придет.
Валентин смотрел прямо на жонглера. Слит вернул ему взгляд с той же твердостью, затем внезапно его решимость исчезла, и он опустил глаза.
- Да, мой лорд,- тихо сказал он.
В течение дня Валентин пытался получить информацию о пленнике, но успеха не достиг. Клетки - одиннадцать с лесными братьями и двенадцатая с чужаком - были сейчас установлены на площади напротив Дома Услуг в четыре ряда, с клеткой чужака на самом верху, высоко над землей. Вооруженные кинжалами метаморфы охраняли их.
Валентин приблизился, но был еще на середине пути через площадь, когда его остановили и охранник сказал:
- Вам запрещено входить сюда.
Лесные братья принялись греметь своими решетками, а голубокожий крикнул, произнося слова так, что Валентин с трудом понял его:
- Беги, глупец, пока тебя тоже не убили!
А может, это только показалось ему?
Охрана образовала плотный кордон вокруг этого места, и Валентин вернулся обратно. Он попробовал было расспросить ближайших к нему детей, но они упрямо молчали, глядя на него холодными глазами-бусинками, перешептывались друг с другом и совершали мелкие частичные превращения, отращивая у себя его светлые волосы. Потом они вдруг бросились в стороны и разбежались, как будто он был демоном.
Все утро метаморфы входили в Иллиривойн, собираясь из дальних лесных поселений. Они приносили с собой самые разные украшения: венки, флаги, украшенные зеркалами столбы, высокие мачты с вырезанными на них таинственными рунами, каждый, казалось, знал, что делать, и все были заняты. После восхода солнца дождя не было. Было ли это колдовством, припасенным метаморфами для своего главного праздника, или просто совпадением, Валентин не знал.
После обеда подготовка к фестивалю шла полным ходом. Небольшие группы музыкантов играли тяжелые, пульсирующие мелодии со странным ритмом, а толпы метаморфов медленно и величаво танцевали, двигаясь при этом, как фигуры из ночного сна. На некоторых улицах устраивались гонки, и судьи, размещенные вдоль линии бега, делали какие-то непонятные жесты, когда бегуны проносились мимо. Из киосков, видимо, установленных ночью, раздавали супы, тушеное мясо, напитки и жареное мясо.
Валентин чувствовал себя в этом месте пришельцем. Никто, кроме детей, не обращал на него внимания, да и те, очевидно, воспринимали как диковину, служащую для их развлечения.
Залзан Кавол назначил репетицию на вечер позади фургона. Валентин прибыл туда одним из первых, довольный, что может уйти с забитых толпами улиц. Он нашел на месте только Слита и двух скандаров. Ему показалось, что Залзан Кавол взглянул на него как-то странно. Было что-то новое и беспокоящее в поведении скандара, и через несколько минут Валентин спросил его:
- Что-то идет плохо?
- А что может быть плохо?
- У вас какое-то отсутствующее выражение лица.
- У меня? Ничего подобного. Это всего лишь сон, который я видел прошлой ночью.
- Вам снился голубокожий пленник?
Залзан Кавол удивился.
- Почему вы так решили?
- Он приснился мне и Слиту.
- Мой сон не имел ничего общего с голубокожим существом,- ответил скандар.- И я не хочу обсуждать этого. Это глупость, всего лишь глупость.- Залзан Кавол отошел, поднял связанные парами ножи и начал раздраженно жонглировать ими.
Валентин пожал плечами. Он даже не предполагал, что у скандаров тоже бывают сны, которые могут обеспокоить их. Впрочем, конечно же: они были гражданами Маджипура и имели все свойства народов, живших здесь, а потому должны были жить полной и богатой жизнью, подобно всем остальным, с посланиями от Короля и Леди. Хотя и в этом была своя странность. Залзан Кавол так скрывал свои чувства, так не хотел показывать другим свои жадность, нетерпение или раздражение, что Валентин удивился, когда он признался, что его заставил задуматься увиденный сон.
Репетиция прошла хорошо. Затем жонглеры скромно пообедали фруктами и ягодами, которые Лизамон Хултин собрала в лесу, и запили их последним вином, которое привезли из Кинтора. На многих улицах Иллиривойна горели костры, и со всех сторон неслась музыка различных оркестров, создавая жуткую какофонию звуков. Валентин ждал, что представление состоится на площади, но нет, метаморфы в чем-то, что, наверное, было священными костюмами, вышли из темноты и отвели их в совершенно другую часть города к огромному свободному пространству овальной формы, которое уже окружали сотни и даже тысячи зрителей. Залзан Кавол и его братья внимательно осмотрели землю в поисках неровностей, которые могли помешать выступлению. Обычно в этом участвовал и Слит, но тут Валентин заметил, что Слит куда-то исчез. Может, у него иссякло терпение и он решил действовать? Валентин уже собирался идти на поиски, когда Слит появился, тяжело дыша.
- Я иду с площади,- сказал он, понизив голос.- Клетки по-прежнему стоят одна на другой, но большинство охранников, должно быть, на танцах. Мне удалось обменяться несколькими словами с пленником, прежде чем меня прогнали.
- И...?
- Он сказал, что в полночь его принесут в жертву в Фонтане. Все, как в моем сне. А завтра ночью то же самое ждет нас.
- Что?!
- Клянусь Леди,- сказал Слит. Его взгляд был как бурав.- Только пообещав вам, мой лорд, я пришел в это место. Вы гарантировали, что со мной не случится ничего плохого.
- Ваши страхи казались нерациональными.
- А сейчас?
- Я начинаю менять свое мнение,- сказал Валентин - Но мы покинем Иллиривойн в добром здравии, обещаю вам это. После выступления я поговорю с Залзаном Каволом, а потом посоветуюсь с Делиамбром.
- Как мне хочется поскорее убраться отсюда!
- Сегодня метаморфы пьют и веселятся, и вероятность того, что они заметят наш отъезд, уменьшается,- сказал Валентин.- И не забывайте, что из-за одних слухов об опасности Залзан Кавол ни за что не отменит представления. Мы будем выступать, а потом решим, как выпутаться из этого положения. Что вы на это скажете?
- Я ваш, мой лорд, - ответил Слит.
14
Это было великолепное представление, и никто из жонглеров не был в лучшей форме, чем Слит, который показывал жонглирование вслепую и делал это безупречно. Скандары с головокружительной непринужденностью бросали друг другу факелы, Карабелла прыгала на катающемся шаре, а Валентин жонглировал, танцуя, прыгая, стоя на коленях и бегая. Метаморфы сидели вокруг них концентрическими кругами, разговаривали мало и совсем не аплодировали, глядя на представление с непостижимой степенью концентрации.
Работать перед такой аудиторией было тяжело. Это было хуже репетиции, когда нет ни одного зрителя, но сейчас-то их были тысячи, и они ничего не давали артистам. Они были похожи на статуи и не выражали ни одобрения, ни поощрения, а только что-то, что можно было принять за равнодушие. Видя это, жонглеры предлагали более сложные и удивительные номера, но больше часа это не получало никакого отклика.