Большинство драконов были молодыми, двенадцати или пятнадцати футов в длину, но было много и новорожденных, шестифутовых или около того, свободно плещущихся в воде или сжимающих соски своих матерей, которые стремились быть в центре стаи. Вокруг стаи плавали несколько монстров; их колючие гребни торчали высоко из воды, похожие на центральные холмы плавучих островов. Они были невообразимо огромны, трудно было даже представить их размеры, но два или три не меньше корабля. Когда Горзвал проходил мимо него по палубе, Валентин спросил:
- Надеюсь, здесь нет Дракона Лорда Кинникена?
Капитан снисходительно улыбнулся.
- Ну, кинникенский, по крайней мере, в три раза больше этих. Да что там в три! Больше! Эти едва достигают ста пятидесяти футов.
Валентин попробовал представить дракона в три раза большего, чем эти, но его разум взбунтовался. Это было то же самое, что пытаться увидеть всю Замковую Гору сразу.
Корабль готовился к охоте. Это была довольно спокойная операция. На воду спустили лодки, на носу каждой из которых сидел скандар с пикой в руке. Лодки медленно двигались среди кормящихся драконов, пикинер наносил удары то тут, то там, стараясь не лишать матерей всех детенышей сразу. Потом этих молодых драконов подтащили за хвосты к лодкам, а когда те вернулись к кораблю, добычу подняли наверх. Только когда было добыто несколько дюжин молодых, охотники отправились за более крупной добычей. Лодки подняли обратно, и гарпунер - огромный скандар с бледно-голубой дорожкой, выстриженной на его груди,- занял свое место в башенке. Он неторопливо выбрал себе оружие и вставил его в катапульту, пока Горзвал маневрировал, подводя корабль к выбранной жертве. Гарпунер прицелился; дракон беспечно продолжал пастись. Валентин поймал себя на том, что задержал дыхание и сжал руку Карабеллы. А потом темное древко гарпуна вылетело из катапульты.
Гарпун наполовину вошел в выпяченную спину дракона, футов девяносто длиной, и море ожило.
Раненый дракон хлестал по водной поверхности своим хвостом и нескладными крыльями, которые колотили по воде с бешеной силой, словно животное пыталось подняться в воздух и улететь, таща за собой «Брангалин». При этой первой неистовой вспышке боли матери-драконы тоже раскрыли свои крылья, собирая детенышей под свою защиту, и, мощно ударяя своими хвостами, поплыли прочь, а самые крупные особи стаи, те самые монстры, просто погрузились в воду, позволив себе скользнуть в глубины с минимальным расходом энергии. Осталась только дюжина или около того драконов юношеского возраста, которые поняли, что произошло что-то тревожное, но не знали, как на это реагировать; они плавали широкими кругами вокруг своего раненого товарища, держа крылья наполовину поднятыми и легонько ударяя ими по воде. Тем временем гарпунер совершенно спокойно выбрал новое оружие и всадил в добычу второй и третий дротики.
- Лодки! - крикнул Горзвал.- Сети!
Снова были спущены лодки, и охотники поплыли вперед. Добравшись до круга возбужденных драконов, они бросили в воду какие-то гранаты, которые взорвались с глухим звуком, выбросив облака ярко-желтой краски. Казалось, эти взрывы и краска повергли оставшихся драконов в безумный ужас. Неистово колотя крыльями и хвостами, они быстро скрылись из виду. Осталась только жертва, еще живая, но быстро теряющая силы. Дракон тоже поплыл, направляясь на север, но ему приходилось тащить за собой всю массу «Брангалина», и он слабел прямо на глазах. Люди в лодках попытались заставить дракона приблизиться к кораблю, в то же время те, кто управлял сетью, спустили колоссальную плетеную паутину, которую какой-то внутренний механизм сначала раскрыл, а затем вновь закрыл, когда дракон запутался в ее петлях.
- Лебедки! - проревел Горзвал, и сеть вытащили из воды.
Дракон повис в воздухе, и его огромный вес заставил корабль накрениться. Гарпунер в своей башенке готовился к решающему удару. Схватив катапульту всеми четырьмя руками, он поднял ее и со свирепым рычанием выпустил гарпун. Мгновением позже пришел ответный звук: глухой стон умирающего дракона. Гарпун вошел в его череп, и могучие крылья забились в последней судороге.
Дракона подняли на разделочную платформу, и работа началась. Валентин некоторое время следил за кровавым спектаклем, затем направился вниз, а когда через несколько часов вернулся, скелет дракона возвышался на палубе как музейный экспонат: огромные белые арки ребер венчал странный шипастый гребень, и охотники занимались его разборкой.
- Вы кажетесь мрачным,- сказала ему Карабелла
- Мне не нравится это искусство,- ответил он.
Валентину казалось, что Горзвал может набить добычей весь трюм корабля, продолжая истреблять эту стаю драконов, но тот ограничился несколькими детенышами и всего одним взрослым, причем не самым крупным, после чего отправился дальше. Залзан Кавол объяснил, что есть определенная норма, установленная Короналами в прошлые века, чтобы предотвратить полное истребление животных: стаи только прорежались, но не уничтожались целиком. Кроме того, нужно было быстро поднимать драконов на борт, пока не появились хищники и команда, которая охотилась слишком жадно, могла потерять собственную добычу.
Первая добыча в сезоне, казалось, сделала команду Горзвала более общительной. Их угрюмое молчание постепенно таяло: они смеялись, веселились, пели:
Нарядный, смелый Малибор
Любил волнение на море.
Покинул Гору Малибор,
Чтоб порезвиться на просторе.
Он подготовил свой корабль -
В поход идем, не в гости.
Блестят на солнце паруса
И мачты из слоновой кости.
Валентин и Карабелла услышали певцов - это было отделение, разливавшее в бочонки ворвань - и пошли на корму, чтобы быть к ним поближе. Карабелла быстро уловила простую мелодию и стала тихонько наигрывать ее на своей карманной арфе, добавляя маленькие причудливые проигрыши между куплетами.
На волны смотрит Малибор,
Ища в воде дракона,
Который топит корабли
Без права и закона.
«Король-дракон,- воскликнул он,-
Приди ко мне сразиться».
На зов откликнулся дракон
И не замедлил появиться.
«Тебя услышал я, мой лорд,
И вызов принимаю».
Он был в двенадцать миль длиной,
А сколько вглубь - не знаю.
- Смотрите,- сказала Карабелла.- Залзан Кавол...
Скандар стоял, обхватив себя всеми руками, и лицо его было мрачно. Казалось, его вовсе не восхищает песня. Почему бы?
Сражался храбро Малибор,
Текли потоки крови.
Корабль качался на волнах
В волнующемся море.
Король-дракон коварен был
И, хоть сражались долго,
Он Малибора проглотил,
Как божию коровку.
И напоследок вам, друзья,
Хочу я так сказать:
Как бы охотник ни хитрил -
Он может дичью стать.
Валентин улыбнулся и хлопнул в ладоши; Залзан Кавол свирепо посмотрел на него и, широко шагая, направился к нему, обиженный и негодующий.
- Мой лорд! - воскликнул он.- И вы терпите эту непочтительность...
- Не кричите «мой лорд» так громко,- сказал Валентин.- Непочтительность, говорите? Что вы имеете в виду?
- Никакого уважения к ужасной трагедии! Никакого уважения к павшему Короналу! Никакого уважения...
- Залзан Кавол! - лукаво сказал Валентин.- Значит, вы такой любитель порядочности и честности?
- Я знаю, что хорошо и что плохо, мой лорд. Смеяться над смертью Лорда Малибора - это...
- Относитесь к этому проще, мой друг,- мягко сказал Валентин, положив руку на одно из предплечий скандара.- Там, куда ушел Лорд Малибор, ему глубоко безразлично уважение или неуважение. Я считаю, что песня прекрасная. Если уж я не обиделся, то почему обижаетесь вы?
Но Залзан Кавол продолжал ворчать и бушевать.
- Если позволите, мой лорд, вы еще не совсем вернулись к понимаю истинного смысла вещей. Если бы я был вами, я бы пошел к этим морякам и приказал им никогда больше не петь такого в моем присутствии.
- В моем присутствии? - с широкой улыбкой сказал Валентин.- А почему мое присутствие должно беспокоить их больше, чем, скажем, драконья слюна? Кто я такой для них? Пассажир, которого они с трудом выносят. Если я скажу им что-то подобное, то через минуту окажусь за бортом и драконы пообедают мной. Подумайте об этом, Залзан Кавол! И успокойтесь, приятель. Это просто соленая матросская песня.
- И все равно...- буркнул скандар, чопорно удаляясь.
Карабелла хихикнула.
- Он так серьезно относится к этому!
Валентин начал напевать:
И напоследок вам, друзья,
Хочу я так сказать:
Как бы охотник ни хитрил -
Он может дичью стать!
- Да, это так,- сказал он.- Любимая, ты не могла бы мне помочь? Когда эти люди закончат свою работу, отзови одного из них в сторону - скажем, краснобородого, с глубоким басом - и попроси его научить тебя словам. А затем научи меня, и я попробую спеть это Залзану Каволу, чтобы заставить его улыбнуться. Как оно там...
«Тебя услышал я, мой лорд,
И вызов принимаю».
Он был в двенадцать миль длиной,
А сколько вглубь - не знаю.
Прошла почти неделя, прежде чем они снова увидели драконов, и на этот раз не только Карабелла и Валентин заучили песенку, но и Лизамон Хултин тоже. Ей доставляло большое удовольствие напевать ее своим хриплым баритоном, прохаживаясь по палубе. Однако Залзан Кавол продолжал хмуриться и фыркал каждый раз, как слышал ее.
Вторая стая драконов была гораздо больше первой, и Горзвал позволил взять из нее несколько дюжин детенышей, одного среднего размера и одного титана - по крайней мере ста тридцати футов длиной. Это дало работу всем на несколько следующих дней. Палуба была красной от