Валентин нашел Стоен удивительно красивым. Весь полуостров был практически плоским - едва двадцать футов над уровнем моря в своей самой высокой точке, но жители города придумали удивительные устройства в виде платформ из белого камня, создающие иллюзию холмов. Не было двух платформ одинаковой высоты: одни поднимались вверх не более, чем на дюжину футов, другие взимались на сотни футов, а все в целом составляло огромный пьедестал в несколько дюжин футов высотой и более квадратной мили площадью. Некоторые величественные здания имели собственные платформы и возвышались как на ходулях над своим окружением; чередование высоких и низких платформ создавало удивительные аллеи поразительных очертаний.
Эти механические причуды и капризы смягчались цветущими тропическими насаждениями, не имеющими аналогов в памяти Валентина. В основании каждой платформы росли плотные заросли ширококронных деревьев, ветви которых переплетались, образуя непроницаемый плащ. По стенам платформ каскадами спускались покрытые листьями лозы, а широкие уклоны, ведущие от уровня улиц к верхним частям платформы, окаймлялись множеством бетонных кадок, в которых росли кусты, чьи узкие, суживающиеся к концу листья поражали удивительным разнообразием цветов: бордовый, синий, ярко-красный, пурпурный, индиговый, сапфировый, янтарный и зеленый оттенки смешались вместе в немыслимом узоре. В крупных общественных местах города располагались самые удивительные чудеса: сады знаменитых одушевленных растений, которые в диком виде росли в нескольких сотнях миль к югу, на жарком берегу, обращенном к далекому пустынному континенту Сувраелю. Эти растения - а они были растениями, поскольку питались с помощью фотосинтеза и проводили всю жизнь, укоренившись на одном месте,- имели мясистые тела с руками, которые двигались, изгибаясь и хватая, глаза, которые смотрели, трубчатые тела, которые извивались и раскачивались, и, хотя получали пропитание из солнечного света и воды, но вполне могли поглощать и переваривать мелких существ, оказавшихся в пределах их досягаемости. Элегантные группы их, окруженные низкими каменными стенами, которые служили и предохранением и украшением, росли в Стоене повсюду. Некоторые были высотой с небольшие деревья, другие - низкими и шарообразными, третьи - угловатыми и пушистыми. Все они были в постоянном движении, реагируя на ветер, запахи, внезапные крики, голоса своих хранителей и другие раздражители. Валентину они показались зловещими, но очаровательными, и он захотел узнать, нельзя ли собрать коллекцию этих растений на Замковой Горе.
- Почему бы и нет? - сказала Карабелла.- Я видела их живыми на выставках в Пидруиде, и, значит, должен быть способ содержать их на Замковой Горе.
Валентин кивнул.
- Мы наймем в Стоене персонал хранителей, узнаем, что они едят, и будем доставлять это на Гору.
Слит содрогнулся.
- Эти существа внушают мне отвращение, мой лорд. А вы находите их прелестными?
- Не прелестными,- сказал Валентин,- а интересными.
- Так же, как хищные деревья?
- Да, так же, как хищные деревья! - воскликнул Валентин.- Мы и их тоже перенесем в Замок!
Слит застонал.
Валентин не обратил на это внимания. Лицо его раскраснелось от внезапной идеи. Взяв Слита и Карабеллу за руки, он сказал:
- Каждый Коронал добавляет что-то к Замку: обсерваторию, библиотеку, парапет, зубчатую стену из щитов и призм, арсенал, пиршественный зал или комнату трофеев. С каждым царствованием Замок растет, становится богаче. За свое недолгое правление у меня не было возможности даже подумать о том, что могу сделать для него я. Но послушайте: какой Коронал видел Маджипур так, как видел его я? Кто забирался так далеко и в такие опасные места? Чтобы напомнить о своих приключениях, я соберу странности, которые видел: хищные деревья и эти одушевленные растения, пузырчатые деревья и огромные двикка, рощу огненных пальм, чувственников и поющие папоротники - все чудеса своего путешествия. Сейчас в Замке нет ничего подобного, только маленькая стеклянная теплица, которую построил Лорд Конфалум. Я сделаю это превосходно! Сад Лорда Валентина! Как вам это нравится?
- Я в восторге, мой лорд,- сказала Карабелла.
- А я,- угрюмо заметил Слит,- не решусь прогуляться среди хищных деревьев Сада Лорда Валентина даже за три герцогства и доходы от Ни-мойи и Пилиплока.
- Мы избавим вас от экскурсии по саду,- рассмеялся Валентин.
Однако ни экскурсии по саду, ни самого сада не будет до тех пор, пока он снова не поселится в Замке Лорда Валентина. Бесконечную неделю, пока Асенхарт пополнял запасы кораблей, Валентин бездельничал в Стоене. Три корабля должны были вернуться на Остров, везя купленные товары, остальные четыре продолжат тайно сопровождать Валентина. Леди выделила ему более чем сотню своих телохранителей под командой грозной Лоривайд, не воинов в буквальном значении этого слова, ибо на Острове не было насилия со времени последнего вторжения метаморфов тысячелетия назад, но умелых и бесстрашных мужчин и женщин, преданных Леди и готовых отдать свои жизни, если это потребуется для восстановления гармонии в королевстве. Они были ядром частной армии, насколько было известно Валентину, первой подобной силой, организованной на Маджипуре с древнейших времен.
Наконец флот был готов к отплытию. Корабли, возвращавшиеся на Остров, вышли первыми в теплое утро тудей и направились на северо-запад. Остальные дождались второй половины дня сидей и последовали тем же курсом, но когда стемнело, повернули на восток, к Заливу Стоен.
Длинный и узкий Стоензарский Полуостров выступал из массы Алханроеля, подобно колоссальному большому пальцу. С южной, или океанской, стороны он был невыносимо горяч, и там было всего лишь несколько поселений. Большая часть населения Полуострова была сосредоточена вдоль берега Залива, где крупные города располагались через каждые сто или около того миль, а между ними тянулась фактически непрерывная линия рыбацких деревень, фермерских районов и курортных городков. Сейчас было начало лета, и тяжелая дымка жары лежала над теплыми, почти неподвижными водами Залива. Эскадра остановилась на день для дальнейшей дозаправки в Кирсидане, где берег начинал загибаться к северу, а затем направилась к Треймону.
Валентин много времени проводил в одиночестве в своей каюте, практикуясь в использовании обруча Леди. Через неделю он овладел искусством входить в легкий дремотный транс, из которого в любой момент можно было скользнуть в сон или перейти к активным действиям. В таком состоянии он мог без особых усилий устанавливать контакт с другими разумами спящих людей, которые гораздо больше подходили для контакта, чем бодрствующие. Он мог легко коснуться разумов Карабеллы, Слита и Шанамира и передать им свои воображаемые картины или сердечные послания. Достигнуть менее знакомого разума, скажем плотника Панделон или иерарха Лоривайд, было для него еще слишком трудно и получались только короткие фрагментарные вспышки, и уж совсем невозможно было войти в нечеловеческий разум даже тех, кого он знал хорошо, как, например, Залзана Кавола, Куна или Делиамбра. Однако он еще только учился. Валентин чувствовал, что умение его растет день ото дня, так же как было, когда он впервые взялся жонглировать. Да это и было своего рода жонглирование, ведь с помощью обруча он занимал положение в самом центре своей души, отметая не относящиеся к делу мысли и координируя все аспекты своего существа, чтобы подготовиться к мгновенному контакту. К тому времени, когда «Леди Тиин» оказалась на подходе к Треймону, Валентин достиг умения внушать сны с событиями, происшествиями и картинами. Шанамиру он послал сон о Фалкинкипе, маунтах, пасущихся на поле, и огромной птице гихорне, летающей высоко в небе и спускающейся, хлопая могучими крыльями. На следующее утро за столом мальчик описал сон во всех деталях, за исключением того, что птица была милуфтой, пожирателем падали, с ярким оранжевым клювом и безобразными голубыми когтями.
- Что же может значить эта милуфта, устремившаяся вниз? - спросил Шанамир, и Валентин сказал:
- Может, ты плохо запомнил сон и видел другую птицу - скажем гихорну? Ведь это добрый знак.
Однако Шанамир со всей своей прямотой только покачал головой и сказал:
- Мой лорд, если я не могу отличить гихорну от милуфты даже во сне, то должен вернуться в Фалкинкип чистить конюшни.
Валентин отвел взгляд, пряча улыбку, и решил более старательно создавать свои послания-сны.
Карабелле он послал сон о жонглировании хрустальными кубками, наполненными золотым вином, и она аккуратно пересказала его, включая форму бокалов, сужающихся книзу. Слиту он послал сон о Саде Лорда Валентина, чудесном месте белых кустов со сверкающими перистыми листьями, сферических колючих растений на длинных стеблях и маленьких растений с тремя ответвлениями и моргающими глазами на их концах. Все они были выдуманы, и хищных деревьев среди них не было. Слит описывал этот выдуманный сад с восторгом, сказав, что, если на Замковой Горе будет такой же, ему будет приятно прогуляться по нему.
Сны приходили и к самому Валентину. Почти каждую ночь Леди, его мать, касалась издалека его разума. Ее спокойное присутствие наполняло его сны, подобно прохладному лунному свету, успокаивая его самого. Ему снились прежние времена на Замковой Горе, вспоминались дни детства, турниры, состязания в скорости и игры, его друзья Тунигорн, Элидат и Стасилейн, брат Вориакс, учащий его владеть мечом и луком, Лорд Малибор, путешествующий по городам Горы, подобно сияющему полубогу, и многое другое, поднимавшееся из глубин его памяти.
Однако не все сны были приятны. В ночь перед тем, как «Леди Тиин» достигла материка, он увидел себя идущим по берегу, пустынному и продуваемому ветрами, поросшему низким искривленным кустарником мрачного вида. Потом он пошел в глубь суши к Замковой Горе, поднимаясь к далеким, зазубренным и островершинным шпилям. Однако на пути его оказалась стена, более высокая, чем скалы Острова Сна, и эта стена была целиком из железа, в ней металла было больше, чем на всем Маджипуре. Темный и ужасн