- Правда.
- Очень хорошее имя,- снова сказал он.- Дайте мне полрояла, Валентин, и я покажу вам Лабиринт.
Валентин знал, что полрояла было платой за несколько дней работы умелого ремесленника, но не стал возражать, человеку его положения казалось несолидным торговаться с мальчиком из-за нескольких монет. Вполне возможно, что Хиссуне и рассчитывал на это. Во всяком случае, его услуги стоили этих денег, ибо он вел их по изгибам Лабиринта удивительно быстро, показывая все более внутренние круги.
По мере того, как они спускались вниз, Лабиринт становился темнее и запутаннее. Только самый внешний уровень был хорошо освещен, а круги внутри него были темными и зловещими, с мрачными коридорами, расходящимися от главного в непонятных направлениях, с намеками на странные статуи и архитектурные орнаменты, смутно видневшиеся в затхлых и мрачных углах. На Валентина это место произвело гнетущее впечатление. Оно пахло плесенью и историей, а вокруг была холодная влажность невообразимой древности. Это была огромная пещера без солнца, свежего воздуха и шуток, по которой двигались хмурые угрюмые фигуры.
Вниз... вниз... вниз...
Мальчик тем временем не переставая болтал. Он был удивительно живым и веселым, совсем не подходящим для этого болезненного места. Он рассказал о туристах из Ни-мойи, которые месяц блуждали между Залом Ветров и Дворцом Масок, живя подачками обитателей нижних уровней - слишком гордые, чтобы спросить, сами они не могли найти дорогу наверх. Рассказал он и об архитекторе из Двора Шаров, который разместил каждую сферу в этом тщательно сделанном помещении по какой-то своей монументальной системе, однако рабочие потеряли ключ к его схеме и разместили все по-своему. Обнаружив это, он решил за свой счет перестроить все как надо, но в конце концов пришел к выводу, что его расчеты ошибочны и узор невозможен.
- Они похоронили его прямо там, где он упал,- закончил Хиссуне эту историю.
Рассказал, он и о Понтифексе Ариоке, который, когда освободилось место Леди, объявил себя женщиной, назначил себя на Остров и отрекся от трона. Босой, в широкой развевающейся мантии, рассказывал Хиссуне, Ариок поднялся из глубин Лабиринта, сопровождаемый группой высших министров, которые изо всех сил пытались отговорить его от такого поступка.
- На этом месте,- показывал Хиссуне,- он собрал людей, сказал, что будет их новой Леди, и приказал везти себя на колеснице в Стоен. И министры ничего не смогли сделать. Ничего! Хотел бы я видеть их лица.
Вниз...
Караван спускался весь день. Они прошли через Двор Колонн, где тысячи огромных серых столбов тянулись вверх подобно гигантским поганкам, а маслянистая черная жидкость покрывала пол на три или четыре фута. Они пересекли Зал Ветров, ужасное место, где холодные порывы ветра вырывались из прекрасно высеченных каменных решеток в стенах. Они увидели Дворец Масок - извилистый коридор, в котором на мраморных цоколях стояли огромные бестелесные лица с пустыми глазницами. Увидели они и Двор Пирамид - лес совершенно белых многогранных фигур, стоявших так близко друг к другу, что между ними невозможно было идти, остроконечный лабиринт монолитов, часть из которых была четырехгранной, но большинство чудовищно вытянуты, веретенообразны и зловещи. Уровнем ниже они попали в знаменитый Двор Шаров, еще более сложную структуру в полторы мили длиной, где сферические объекты - некоторые размером с кулак, другие с большого морского дракона - висели на невидимых нитях, освещенные снизу. Хиссуне показал им могилу архитектора - чистую плиту из черного камня под самым крупным из шаров.
Вниз... вниз...
В свой первый визит сюда Валентин ничего этого не видел. Из Входа Воды он быстро спустился по проходам, используемым только Короналом и Понтифексом, в имперское логово в сердце Лабиринта.
Однажды, подумал Валентин, если я снова стану Короналом, может случиться так, что я должен буду занять место Тивераса. Когда этот день придет, я сообщу людям, что не хочу жить в Лабиринте и построю для себя дворец в каком-нибудь более веселом месте.
Он улыбнулся. Интересно, сколько Короналов до него, видя отвратительную гнусность Лабиринта, давали ту же клятву? И однако все они раньше или позже уходили из мира и поселялись здесь. Сейчас, когда он молод и полон энергии, было вполне естественно принимать такое решение, даже решение вообще убрать Понтификат с Алханроеля в какое-нибудь более подходящее место на другом континенте, в Ни-мойю, скажем, или Дулорн, и жить среди красоты и восторга. Ему было трудно представить себя добровольно поселяющимся в таком отталкивающем месте, как Лабиринт. Хотя все они думали то же самое - Деккерет, Конфалум, Престимион, Стиамот, Кинникен и другие, чье время приходило - и все же уходили с Замковой Горы в эту темную нору. Может, она не так плоха, как кажется? Может, когда побудешь Короналом достаточно долго, бываешь рад уйти с высот Замковой Горы? Я еще подумаю об этом, сказал себе Валентин, когда у меня будет время.
Наконец караван парящих платформ сделал резкий поворот и оказался на более низком уровне.
- Арена,- серьезно объявил Хиссуне.
Валентин взглянул и увидел пустое пространство, такое огромное в длину и ширину, что стен не было видно, а только далекий мерцающий свет. Не было видно и никаких подпорок для потолка. Было очень странно думать о гигантском весе внешних уровней, этих миллионах людей, бесконечных улицах и переулках, этих зданиях, статуях, машинах и всем остальном, давящем на крышу Арены, и этом обширном ничто, сопротивляющемся колоссальному давлению.
- Слушайте,- сказал Хиссуне. Он спустился с машины, приложил руки ко рту и испустил пронзительный крик. Эхо вернулось, резкий звук отразился от стен, и первая несколько усилила его, а остальные ослабляли, пока он не стал щебечущим чириканьем дроле. Он снова крикнул, одновременно крутнувшись на каблуке, и звуки отражались от стен не меньше минуты. Потом с довольной ухмылкой мальчик вернулся к платформе.
- Для чего служит это место?- спросил Валентин.
- Ни для чего.
- Ни для чего? Вообще?
- Это просто пустота. Понтифекс Дизимаул хотел иметь здесь большое пустое место. И здесь ничего не происходит. Никому не разрешается строить тут, да никто и не хочет этого. А здесь хорошее эхо, верно? Это единственное применение Арены. Идемте, Валентин, попробуйте сами.
Валентин улыбнулся и покачал головой.
- В другой раз,- сказал он.
Пересечение Арены заняло, казалось, целый день. Они ехали все дальше, но нигде не было видно ни стен, ни колонн, это было похоже на путешествие по открытой равнине, если бы не смутно видимый далеко вверху потолок. Валентин не смог уловить момент, когда они начали покидать Арену, и только через некоторое время заметил, что пол идет под уклон и они незаметно переходят на более низкий уровень, возвращаясь к знакомой клаустрофобической духоте кругов Лабиринта. По мере того как они двигались вниз по новому полукруглому коридору, освещение постепенно становилось ярче, пока не достигло той же степени, как на уровне у входа, на котором находились магазины. Впереди, поднимаясь на недосягаемую высоту, виднелось что-то вроде перегородок, на которых выделялись сверкающие надписи.
- Мы подошли к Дому Записей,- сказал Хиссуне.- Дальше я не могу идти с вами.
И действительно, дорога кончалась на пятиугольной площади у какой-то огромной перегородки, которая, как теперь видел Валентин, была чем-то вроде хроники Маджипура. По левую сторону были имена Короналов: список такой длины, что верхние позиции едва можно было прочесть. Справа был список Понтифексов. Рядом с каждым именем имелись даты правления.
Валентин внимательно изучил списки. Сотни имен были в них, некоторые знакомые, всем известные имена из истории планеты: Стиамот, Тимин, Конфалум, Деккерет, Престимион, а другие - просто ничего не значащие надписи. Еще мальчиком Валентин был вынужден проводить дождливые дни за чтением списков Владык, но для него это были просто звуки: Пранкипин и Хунзимар, Мейк и Струин, Скаул и Спурифор, люди, которые правили на Замковой Горе, а потом в Лабиринте тысячу лет назад, три тысячи, пять, которые были центром всех разговоров, объектом всеобщего поклонения, которые танцевали на имперской сцене, показывая свое представление, а потом исчезали во мраке истории. Лорд Спурифон, подумал он. Лорд Скаул. Кем они были? Какого цвета были их волосы, в какие игры они играли, какие законы издали, насколько спокойно и храбро встретили свою смерть? Оказывали они влияние на миллиарды жизней Маджипура или же нет? Некоторые, как видел теперь Валентин, правили Короналами всего несколько лет, быстро перебирались в Лабиринт и умирали Понтифексами. Зато другие занимали вершину Замковой Горы на целые поколения. Скажем, Лорд Мейк был Короналом тридцать лет, а Понтифексом - Валентин бегло просмотрел головокружительный список - еще двадцать. Пятьдесят лет высшей власти, а кто знает сегодня о Коронале или Понтифексе Мейке?
Он взглянул вниз списков, где зияла пустота. Лорд Тиверас - Лорд Малибор - Лорд Вориакс - Лорд Валентин...
На этом ленивый список кончался. Лорд Валентин правил три года, и правление его еще не было закончено...
По крайней мере, Лорда Валентина запомнят. Забвение не для него, и будущему поколению Маджипура будут рассказывать о молодом темноволосом Коронале, предательством, пересаженном в светловолосое тело и уступившем трон сыну Короля Снов. Интересно, что могут сказать о нем? Что он был простодушный дурак, такая же комическая фигура, как Ариок, сделавший себя Леди Острова? Что он был слабовольным человеком, который не смог защитить себя от зла? Что сначала он потерпел поражение, но потом доблестно вернул свое место? Как будут рассказывать историю Лорда Валентина тысячу лет спустя? Одного хотел он, стоя перед огромным списком Дома Записей: чтобы не говорили, что Лорд Валентин вернул свой трон с великим героизмом, а потом слабо и беспомощно правил пятьдесят лет. Лучше оставить Замок Барьязиду, чем прославиться этим...