ать тысячелетий или около того. Он должен жонглировать ими всеми. Прямо из воздуха он начал извлекать других, более великих - Конфалума, Престимиона, Стиамота, Деккерета, Пинитора, дюжины, сотни - заполнив ими воздух, бросая и ловя, бросая и ловя. Никогда со времени первых поселений не было на Маджипуре такого жонглерского искусства! Впрочем, он недолго подбрасывал черепа: они стали сверкающими многогранными диадемами, шарами, тысячами шаров, отбрасывающими мерцающий свет во всех направлениях. Он жонглировал ими безукоризненно, зная каждого Владыку, которого они представляли, и держа их на высоте, и растягивая в воздухе так, что они образовали огромную перевернутую пирамиду светловолосому улыбающемуся мужчине, который стоял, прочно упершись ногами в теплый песок этого золотого берега. Вся история мира была у него в руках, и он запускал ее в полет.
Потом ослепительные диадемы образовали вверху символ звездного огня.
Продолжая жонглировать, Валентин направился в глубь суши, поднимаясь по дюнам к плотной стене леса. Деревья расступились при его приближении, отклоняясь влево и вправо, освобождая мощенную ярко-красным дорогу, ведущую в неизвестные просторы острова. Он посмотрел вперед и увидел перед собой предгорья, низкие серые холмы, которые медленно поднимались, становясь крутыми гранитными стенами, за которыми виднелись зазубренные пики, грозные остроконечные вершины, тянувшиеся к сердцу континента. И на самом высоком пике, вершине такой высокой, что воздух вокруг нее мерцал бледным сиянием, какое бывает только в снах, раскинулись стены Замка. Валентин шел к нему, продолжая жонглировать, а навстречу ему попадались улыбающиеся, кланяющиеся, машущие руками фигуры. Там был Лорд Вориакс, его мать, Леди, и высокая торжественная фигура Понтифекса Тивераса, все сердечно приветствующие его, и Валентин возвращал им приветствия, не роняя диадем и не нарушая узора своего жонглирования. Сейчас он был уже в предгорьях и безо всяких усилий двигался вперед с растущей вокруг него толпой. Там были Карабелла и Слит, держащиеся за руки, Залзан Кавол и вся группа жонглирующих скандаров, великанша Лизамон Хултин и Кун с Кианимота, Шанамир, Виноркис, Горзвал, Лоривайд, Асенхарт и сотни других - хьорты, хайроги, лиимены и врооны, торговцы, фермеры, рыбаки, акробаты, музыканты, орда танцующих метаморфов, фаланга капитанов кораблей-драконов, весело размахивающих гарпунами, группа лесных братьев, прыгающих с дерева на дерево вдоль лесной тропы - все веселые, смеющиеся, прыгающие и идущие за ним к Замку. Замку Лорда Малибора, Замку Лорда Спурифона, Замку Лорда Конфалума, Замку Лорда Стиамота, Замку Лорда Валентина...
- Замок Лорда Валентина...
Он был уже почти рядом с ним. Горная дорога вела прямо к нему, и, хотя густой туман как шерсть висел низко над дорогой, Валентин шел вперед все быстрее, продолжая жонглировать сотнями сверкающих безделушек. Потом прямо перед собой он увидел три огромных столба огня, которые, когда он подошел ближе, обрели лица: поперек дороги стояли Шинаам, Дилифон и Наррамер.
В один голос они спросили:
- Куда вы идете?
- В Замок.
- Чей Замок?
- Замок Лорда Валентина.
- А кто вы такой?
- Спросите у них,- сказал Валентин, указывая на танцующих за ним.- Пусть они назовут вам мое имя!
- Лорд Валентин! - крикнул Шанамир, первым узнавший его.
- Это Лорд Валентин! - закричали Слит, Карабелла и Залзан Кавол.
- Лорд Валентин, Коронал! - крикнули метаморфы, капитаны кораблей-драконов и лесные братья.
- Это правда? - спросили министры Понтифекса.
- Я - Лорд Валентин,- мягко сказал Валентин и подбросил тысячи диадем высоко вверх. Они поднимались, пока не исчезли из виду в темноте между мирами, а потом стали медленно возвращаться из этой темноты, мерцая и поблескивая, подобно снежинкам на склонах северных гор, и когда они коснулись фигур Шинаама, Дилифона и Наррамер, трое министров исчезли, оставив вместо себя серебряное сияние, а ворота Замка открылись.
10
Валентин проснулся.
Обнаженной кожей он чувствовал шерсть ковра и видел арки мрачного каменного потолка высоко вверху. На мгновение мир снов ярко вспыхнул в его памяти, и он захотел вернуться в него, не желая находиться в этом месте с затхлым воздухом и темными углами. Затем он сел и осмотрелся, прогоняя туман из своей головы.
Валентин увидел своих спутников: Слита, Карабеллу, Делиамбра, Залзана Кавола и Асенхарта, напряженно и боязливо толпившихся у дальней стены.
Тогда он повернулся в другую сторону, ожидая увидеть трех министров Понтифекса, сидящих на тронах. И действительно, они были там, но теперь в комнату внесли еще два величественных стула и перед ним были уже пять сидящих фигур. Наррамер, уже в мантии, сидела слева, рядом с ней был Дилифон. В центре группы находился круглолицый мужчина с тупым широким носом и темными торжественными глазами, которого Валентин после минутного размышления определил как Хорнкаста, главного представителя Понтифекса. За ним сидел Шинаам, а на самом правом стуле находился неизвестный Валентину человек: странный, тонкогубый и серокожий мужчина. Все пятеро сурово смотрели на него, как будто были судьями тайного двора, собравшимися, чтобы вынести вердикт о запоздалом возмездии.
Валентин встал, не делая попыток вернуть себе одежду. То, что он стоял нагим перед этим трибуналом, казалось ему каким-то предназначением.
- Ваш разум чист? - спросила Наррамер.
- Думаю, да.
- Вы спали больше часа после окончания нашего сна, и мы ждали вас.- Она указала на серокожего мужчину на дальней стороне группы и сказала: - Это Сепултров, врач Понтифекса.
- Так я и думал,- сказал Валентин.
- А этого мужчину,- она указала на фигуру в центре,- я думаю, вы уже знаете.
Валентин кивнул.
- Да, это Хорнкаст. Мы встречались.- И тут значение слов Наррамер дошло до него. Он широко улыбнулся и сказал: - Мы встречались, но тогда я был в другом теле. Вы признали мое требование?
- Да, мы признали его, Лорд Валентин,- мелодично сказал Хорнкаст.- Странные вещи творятся в этом мире, но они случились, и от этого никуда не денешься. Вот ваша одежда. Вряд ли пристало идти к Понтифексу обнаженным.
Хорнкаст возглавил процессию в имперский тронный зал. Наррамер и Дилифон шли за ним, Валентин между ними, а Сепултров и Шинаам замыкали шествие. Спутникам Валентина войти не разрешили.
Они шли по узкому, с высоким сводчатым потолком туннелю из мерцающего зеленоватого стеклянистого вещества, в глубине которого мелькали и вспыхивали искаженные отражения. Туннель шел по кругу, извиваясь спиралью и постепенно опускаясь вниз. Через каждые пятьдесят шагов находились бронзовые двери, перегораживавшие туннель, и у каждой Харнкаст касался пальцем скрытой панели, после чего дверь бесшумно ускользала в сторону, пропуская их в следующий сегмент коридора. Наконец они дошли до двери, богато украшенной символами Лабиринта, гравированными на золоте, и монограммами Тивераса, наложенными на них. Валентин понял, что находится в самом сердце Лабиринта, его глубочайшей и центральной точке. Когда эта последняя дверь скользнула в сторону после прикосновения Хорнкаста, открылась огромная светлая комната сферической формы со стенами из стекла, в которой на троне сидел Понтифекс Маджипура.
Валентин видел Понтифекса Тивераса пять раз. Впервые это было, когда Валентин был ребенком, а Понтифекс приехал на Замковую Гору, чтобы присутствовать на свадьбе Лорда Малибора, затем годы спустя на коронации Лорда Вориакса, еще через несколько лет - на его свадьбе, в четвертый раз - когда Валентин посетил Лабиринт как посол своего брата, а последняя встреча была, когда Тиверас присутствовал на коронации самого Валентина. Понтифекс был стар уже во время первой встречи - очень высокий, огромный, страшновато выглядевший мужчина с резкими угловатыми чертами, с бородой, черной как ночь, и глубоко сидящими печальными глазами, а когда Валентин подрос, эти черты стали еще более заметны, так что старик выглядел ужасно - чопорный, медленно двигающийся старый высохший мужчина. Но все-таки он был постоянно настороже, довольно энергичен и окружен ореолом власти и величия. Но сейчас...
Сейчас...
Трон, на котором сидел Тиверас, был тем же, который он занимал во время первого визита Валентина в Лабиринт - роскошное золотое сиденье с высокой спинкой, к которому вели три низкие широкие ступени - но сейчас он был целиком заключен в сферу из слегка подкрашенного голубого стекла, в которую входили многочисленные жизнеобеспечивающие трубки, образующие сложный, почти сплошной кокон. Эти прозрачные трубопроводы с пузырящимися разноцветными жидкостями, эти счетчики и циферблаты, эта масса датчиков, размещенных на щеках и лбу Понтифекса, эти провода и узлы, соединения и зажимы создавали жуткое и пугающее зрелище, поскольку ясно говорили, что жизнь Понтифекса таится не в нем, а в машинах, окружающих его.
- Как долго он находится в этом? - спросил Валентин.
- Система создавалась двадцать лет,- с явной гордостью сказал врач Сепултров,- но только последние два года мы постоянно держим его в ней.
- Он в сознании?
- О да, определенно в сознании! - ответил Сепултров.- Подойдите ближе и взгляните на него.
Валентин пошел вперед, пока не оказался у подножия трона, глядя на страшного старика внутри стеклянного пузыря. Да, он видел огонь, еще горящий в глазах Тивераса, видел решительно сомкнутые губы. Кожа на черепе Понтифекса была сейчас похожа на пергамент, а длинная борода, хотя по-прежнему странно черная, стала редкой и узкой.
Валентин взглянул на Хорнкаста.
- Он узнает людей? Может он говорить?
- Конечно. Подождите минутку.
Взгляд Валентина встретился со взглядом Тивераса. Воцарилось молчание. Старик нахмурился, слегка пошевелился и быстро провел языком по губам.
Затем все услышали неразборчивый дрожащий звук, что-то вроде скулящего стона, медленного и странного.
- Понтифекс приветствует своего возлюбленного сына Лорда Валентина, Коронала,- сказал Хорнкаст.