Брэдена так и подмывало напомнить старику, кто в доме хозяин, но он в конце концов решил простить ему эту дерзость, понимая, что она обусловлена беспокойством о Касси.
— Нет, Перкинс, — сухо ответил он. — Вы прекрасно позаботились обо всем. Можете идти.
— Да, ваша светлость, — с достоинством ответил дворецкий. — Я сообщу вам, когда доктор Ховелл прибудет.
Касси проводила его взглядом, затем с беспокойством посмотрела на мужа, пытаясь угадать, насколько крепко он рассержен.
— Брэден, пожалуйста, не сердись на него. Он тебя очень уважает. Просто он питает нежность ко мне, и поэтому…
Брэден удивленно приподнял брови.
— Одним словом, меня он уважает, а любит тебя. Так? Касси, обрадованная тем, что муж так быстро понял ее, кивнула:
— Ну конечно. — И тут же прикусила губу, сообразив, что сказала. — Ну, то есть… я имела в виду…
Брэден почувствовал прилив нежности в груди. Как прелестна, как прекрасна его жена в своей искренности, ему остается только мечтать о том, чтобы все вокруг были столь же безыскусны в своих проявлениях, как она.
Он притянул ее к себе, зарылся лицом в ее волосы и прошептал:
— Я знаю, милая. — И затем, встретив печальный взгляд Чарлза добавил уже громче, словно принося клятву ему, ей, себе: — Мы преодолеем это, Касси. Я обещаю, обязательно преодолеем.
— Я бы хотел, чтобы вы поподробнее рассказали мне о ее снах. — Алфред Ховелл потягивал бренди, задумчиво наблюдая за Брэденом, беспокойно расхаживавшим из угла в угол.
Брэден, остановившись, резко повернулся к нему:
— Разве Кассандра не рассказала вам? Ховелл пожал плечами.
— Очень мало. Во время осмотра она почти все время молчала, а когда я спрашивал ее впрямую, отвечала односложно. По тому, как она держалась, а она была очень нервозна, словно ожидая какого-то подвоха от меня, я понял, что этот разговор неприятен ей.
— Это неудивительно, Алфред, — с горечью сказал Брэден. — Вы же помните, в каком состоянии она пришла сюда, и знаете причину этого. Она избегает любых разговоров о своей прежней жизни, ей трудно вспоминать об этом.
Лицо дородного пожилого Алфреда Ховелла исказила гримаса отвращения. Он слишком хорошо помнил, в каком виде он нашел герцогиню в первый свой визит к ней. Тогда, бинтуя ее ушибленные ребра, промывая бесчисленные царапины и раны на ее теле, он содрогался от гнева и омерзения при мысли о ее отце. Каким подонком нужно быть, чтобы поднять руку на свою дочь, спрашивал он себя. И еще он помнил, как в прошлый раз он испытал облегчение, думая, что девушка теперь навсегда избавлена от домогательств Грея.
Но, видно, он ошибался.
Долгое молчание Ховелла встревожило Брэдена.
— Вы уверены, что она здорова? — спросил он. Ховелл вздохнул:
— Я уверяю вас, мой друг, ваша жена здорова. Я не нашел у нее физического недуга, который мог бы вызвать этот обморок.
— Вы говорите, физического недуга? — уточнил Брэден. — Да.
— А как насчет… Видите ли, Алфред, Касси боится, что она сходит с ума, — медленно произнес Брэден, внимательно следя за реакцией доктора.
Тот покачал головой:
— Мой опыт говорит, что человек, считающий себя сумасшедшим, на самом деле таковым не является. Зато тот, который демонстрирует странности в поведении и при этом настаивает, что он совершенно здоров, вот такой человек — наиболее вероятный кандидат в безумцы.
Брэден молчал, глядя в пол и задумчиво потягивая бренди. Наконец, как-будто приняв решение, он поднял голову и посмотрел на врача.
— Алфред, мы с вами знакомы уже много лет, — начал он, тщательно взвешивая каждое слово.
— Да, я знаю вас с детства, — подтвердил доктор.
— Вы знаете, что я по природе своей реалист и не склонен придавать значения пустым фантазиям или смутным догадкам. Однако сейчас я твердо убежден, что нъшешнее состояние Касси вызвано ее ночными кошмарами. А они, в свою очередь, Являются следствием какого-то ужасного события, которое было в ее жизни, но не отложилось в памяти.
Ховелл с непроницаемым спокойствием выслушал Брэдена, допил свой бренди, поставил пустой бокал на стол.
— Проблема Кассандры не в том, что она не помнит, — сказал он наконец, — а в том, что не может вспомнить. Запоминание — это непроизвольный процесс сохранения в памяти прошлого опыта, а воспоминание — это активный поиск этого опыта. Вот где кроется проблема, Брэден.
Брэден, приготовившийся дать отпор скептицизму Алфреда, был немало удивлен его речью.
— Вы сами придумали эту философию? Доктор улыбнулся:
— Да нет. Эта, как вы выражаетесь, философия идет от Аристотеля, жившего более двух тысяч лет тому назад. Но я целиком разделяю ее.
— Тогда вы верите, что мое объяснение возможно?
— Не только возможно, но и очень вероятно. Основываясь на вашем предположении, я, в свою очередь, рискну предположить, что в прошлом Кассандры было кое-что или кое-кто, оставивший глубочайший след в ее душе, и этот след в виде разорванных, смутных, пугающих образов проявляется в ее снах. Сами по себе эти образы, о которых я знаю пока очень мало и узнать о которых мне было бы крайне любопытно, могут и не соответствовать действительности, но их повторяемость свидетельствует об их значимости. Я думаю, что постоянная встреча с ними во сне и истощила запас жизненных сил Кассандры. Таким образом, отвечая на ваш вопрос, здорова ли она, я говорю вам — и да и нет. Ее тело здорово, но душа ее страдает и требует исцеления.
— Алфред! Я просил бы вас остаться в Шербурге и помочь Касси, — сказал Брэден, не желая тратить понапрасну время и слова, охваченный надеждой, впервые за несколько дней.
Алфред задумчиво пощипывал бородку. — Брэден, вы понимаете, насколько… необычное решение вы принимаете?
— Вполне.
Несколько мгновений доктор молча смотрел на него, затем сказал:
— Хорошо. Я должен еще раз поговорить с Кассандрой, и если она согласится принять мою помощь, я останусь.
Брэден бросился к нему и стиснул его руку.
— Спасибо, Алфред, — с тихой признательностью сказал он. — Я ваш вечный должник.
— Время покажет. — Алфред тепло похлопал его по плечу и поднялся. — А пока давайте поднимемся к Кассандре.
Касси сидела в спальне, устремив взгляд в окно и ничего не видя за ним, напуганная, растерянная, смущенная. Она понимала, что эта ее реакция на расспросы Брэдена необоснованна и чрезмерна, но ничего не могла поделать с собой. Она холодела от страха при одном лишь воспоминании о сегодняшнем разговоре с мужем.
С тяжелым вздохом она закрыла лицо руками и в сотый раз спросила себя — не впадает ли она в безумие? Иначе чем объяснить этот страх, почти панику, который грызет ее изнутри?
Тихий стук в дверь прервал ее мысли, она подняла голову и увидела Брэдена, входящего в комнату. Он подошел к ней, присел на корточки и взял ее холодную ладошку своей большой и сильной рукой.
— Как ты?
— Не знаю. — Ее голос задрожал, но она справилась с ним. — Что сказал доктор Ховелл? Я здорова?
— Доктор Ховелл хочет еще раз поговорить с тобой. Он готов остаться в Шербурге, чтобы помочь нам, — мягко сказал Брэден. — Но ему нужно твое согласие.
Касси смотрела на него, и множество противоречивых чувств пронеслось в ее глазах.
— Я боюсь, — прошептала она наконец.
— Я понимаю, милая. — Брэден поднес ее пальцы к губам, согревая их своим теплым дыханием. — Но мы должны выяснить, что так пугает тебя. И затем бороться с этим… вместе.
Касси побледнела, но решимость мужа придала ей сил.
— Хорошо, — сказала она. — Я поговорю с ним.
Брэден никогда еще не гордился женой так, как гордился ею сейчас. Он заключил в ладони ее лицо, посмотрел в глубину ее глаз.
— Ты не одна, милая. У тебя есть я. И я всегда буду с тобой. — Нежно поцеловав ее губы, он поднялся, пересек комнату и распахнул дверь. — Входите, Алфред. Касси готова поговорить с вами.
Касси, будто в трансе, видела, как Брэден пригласил войти дородного, седовласого Алфреда Ховелла и вышел из спальни, тихо притворив за собой дверь.
— Я рад, Кассандра, что вы согласились принять меня, — сказал Алфред и, придвинув стул к ее креслу, сел напротив. — Нам нужно о многом поговорить. Это важно для вас и для Брэдена.
— Доктор, — сказала Касси, невидящим взглядом глядя на Алфреда. — Я уже спрашивала Брэдена, и теперь спрошу вас. Как вы думаете, я впадаю в безумие?
Алфред внимательно посмотрел в ее лицо, и она как будто очнулась под его пристальным взглядом.
— Я думаю, — медленно заговорил он, — что это страшная несправедливость, когда красивая и чуткая молодая женщина, горячо любящая своего мужа и любимая им, вынуждена терпеть такие страдания, какие терпите вы, Кассандра. Но вы спрашиваете меня о безумии. Нет, моя дорогая, ни в коем случае я не считаю вас сумасшедшей. Напротив, вы кажетесь мне разумной, отважной и совершенно очаровательной особой. Я с первой же нашей встречи понял, что, выбрав вас, Брэден сделал лучший выбор в своей жизни. Итак, — он помолчал, — ответил ли я на ваш вопрос?
Касси смотрела на него, удивленно моргая.
— Но вы же едва знаете меня!
— Но зато я знаю Брэдена. Он верит в вас, верит в ваши силы. И вам осталось только решить — оставите ли вы все как есть, не желая посмотреть в лицо своим страхам и признавая тем самым свое поражение, либо мы вместе будем бороться с ними и таким образом докажем Брэдену, что он не зря верил в вас. Выбор за вами, моя дорогая!
Робкая улыбка появилась на лице Касси.
— Доктор, из вас мог бы получиться превосходный дипломат, — сказала она чуть смущенно и затем, решительно подняв голову, кивнула: — Я согласна. Я вверяю себя в ваши умелые руки и надеюсь, что сообща нам удастся снять запоры с прошлого и вернуть покой моей душе.
Глава 24
Сирил проглотил последний кусочек омлета и взял свежий номер «Тайме», до сих пор лежавший нетронутым у чистой тарелки во главе стола. Он как раз откинулся на спинку стула и развернул газету, когда дверь распахнулась и в столовую вошел Брэден. С выражением хмурой сосредоточенности на лице он прошел к столу, не замечая Сирила. Все его мысли были о жене.