– Доброго времени суток, ваше прекрасное величество! – как мог куртуазно раскланялся Филидэль, для этого даже вскочив со своего насеста. – Я знал, я верил, что вы не поведетесь на этот ход с лавандой и сумеете перейти на следующий уровень нашего увлекательного… как там говорит ваша прелестная супруга? О, квеста!
– Чудесно, – мрачно произнес Кэйр, прикидывая, чем бы таким атаковать мерзавца, чтобы не убить… сразу. С другой стороны… Вот дивный народ и способы его убийства хорошо изучены, а на фоморах уже давно никто не тренировался. Тем более на полукровках.
Вообще, интересный вопрос, один ли такой Филидэль? Если дети Домну вполне скрещивались с племенами Дану, то полукровки просто обязаны быть до сих пор. Скорее всего, как и бывший посол Благого Двора, они предпочитают не светиться. Не все фейри видят своих близких на человеческом плане бытия, а фоморов в волшебной стране может выдать разве что специфическая пространственная магия, которую тоже далеко не каждый заметит, даже зная, что ищет.
– Надо сказать, что это место отчасти знаковое, – продолжал разглагольствовать златовласый посол, перепрыгивая с камня на камень и все приближаясь к черному, искрящемуся в свете луны песку.
– Чем же? – решил побеседовать с врагом Кэйворрейн.
Почему бы не поговорить, пока можно?
Тем более что, судя по странной дрожи песка под ногами, недолго им осталось непринужденно общаться.
– Долину Сен Маг, по сути, сотворило и ваше племя, и мое. Но расплатились за злодеяние лишь фоморы, что несколько несправедливо, не так ли?
– Оберон знал?
– Неожиданный вопрос. – В серых глазах блеснуло что-то непонятное, и Филидэль словно неосознанно потер свои запястья. – Вы же помните, чьей дочерью была прекрасная Эриу, которую совратил фомор Элата?
– Дочерью Оберона.
– Верно. Так что, если учитывать, что я его правнук, – знал, конечно. И достаточно долго пытался меня воспитывать, выбивая наследие отца и Элаты. Но, к сожалению, выражение “кровь не водица” соответствует фоморам как никому другому. Золотая кровь детей Домну! Говорят, что где-то на краю мира есть озеро, полное расплавленного Золота, и некогда именно из него родилась прекрасная Домну. И шла она по миру, пока не увидела море… Огромное, бескрайнее, прекрасное. И решила Домну, что отныне и она, и дети ее станут жить на островах или под водой, и горячая золотая кровь им в этом поможет.
– И? – осведомился Кэйр.
– И ничего. Сказка красивая. А в моем случае еще и правдивая. Кровь звала к Бездне. Звала к тем, кто там заперт.
– Предатель, – спокойно констатировал король.
– А вот это с какой стороны посмотреть. – Филидэль присел на очередном скальном уступе, обнажил меч и задумчиво погладил режущую кромку со змеящимся по ней узором лозы. – Просто обстоятельства бывают очень разными, о не мой король. Как вы думаете, почему трещат Печати?
– Риторический вопрос, – усмехнулся Кэйр. – Если ты пытаешься убедить меня в правильности своих намерений…
– Я пытаюсь достучаться, – перебил его Филидэль. – В мире должно быть равновесие, вы же слышали об этом, правда? Увы, но фейри понимают равновесие очень по-своему… Однако Печати иногда трещат не только потому, что изнутри в них бьется в кровь все племя фоморов. Или вас никогда не удивляло, что НИКОГО из них не осталось на воле? Не возникало вопроса, где же женщины, старики и дети?
– Возникало, – все так же спокойно признал Кэйр. – Но ты не хуже меня знаешь, сколько столетий назад это произошло. И тогда был сделан именно такой выбор. Между твоим и моим племенем – выбрали мое.
– Какая интересная считалочка на выживание, да? Сначала вы, мы и племя Партолона. Кто выбыл – тот умер. Или наоборот? Кто умер – тот выбыл? После людей выставили за пределы земли сидов. А потом и фоморов заперли в закапсулированном пространстве, поймали в ловушке их собственной силы…
– Филидэль, это напрасный разговор. Он ничего не изменит. Я не выпущу в мир орду дикарей, которая несколько тысячелетий назад едва не обратила народ Дану в рабство.
– Ну что ж… – Полукровка демонстративно развел руками. – Я честно пытался побеседовать. Жаль, что не получилось.
– Думаю, ты бы сам засомневался, если бы я сказал, что да, конечно, какой ужас» Немедленно идем сначала во дворец – обсуждать план освобождения фоморов, а потом мчимся срывать Печати! Сразу!
– Верно… Тогда к чему нам продолжать общение?
И песок позади короля взметнулся, выпуская из своих недр огромную, такую же черную змею, яростно раздувавшую капюшон.
Всей кожей король мгновенно понял, что это не обычная тварь. Титан. Одно из воплощений первых стихий, слишком долго обретающихся на этой земле. Так долго, что если они и имели разум, то потеряли его в глубине тысячелетий. Некоторые титаны замерли вечными мостами над реками, другие летали ураганами в поднебесье, а кто-то дремал в песках или в глубине вод огромной змеей…
Пробудить титана сложно.
Убаюкать – еще тяжелее.
Кэйворрейн достал меч, мысленно сожалея, что он вот вообще не воин.
Но рядом с ним рухнул на землю северный ветер, которого связывали с Неблагим правителем узы крепче стальных. Магические, нерушимые, вечные.
Легенды не лгали. Тот, кто сейчас был северным ветром, в незапамятные времена звался Королем-Вороном. Великим и непревзойденным. Забывшим себя, но не свой долг перед Неблагим Двором. Он был его первым королем.
И он биться умел.
Впрочем, даже с помощью Короля-Ворона убить титана – трудная задача. А гигантский змей, к сожалению, не торопился просто получить в морду и уползти обратно в земные недра.
Поняв, что другого выхода нет, Кэйр коротко выдохнул, погружаясь в транс и деля свое тело с северным ветром.
Когда контроль вновь вернулся к нему, антрацитовые кольца, конвульсивно содрогаясь, уже затонули в песке. Король с трудом дохромал до скалы и прислонился к ней. Северный ветер летал вокруг, но скорее легким потоком, чем недавним ураганом. Теперь его сложно было рассмотреть даже магическим зрением. Кэйворрейн протянул руку, и с его пальцев сорвались разноцветные нити, напитанные кровью короля. Силой короля. Северный обвился вокруг бледнеющих лент и замер, напитываясь энергией и постепенно становясь все более видимым.
– Спасибо, – поблагодарил его Кэйворрейн.
А потом, еще пошатываясь, наклонился, разглядывая мерцающий на песке черный кристалл.
Смотреть на него было тошно. Есть в этом мире запретные, непростительные вещи.
Убивать титанов, воплощения стихий, нельзя. По крайней мере так, чтобы насовсем. Великий баланс должен быть соблюден, и никакая сила не исчезает в никуда.
Должен появиться новый титан.
Но кому передать кристалл с его зародышем, кристалл, в котором клубится, плещется древняя, как сам мир, сущность? От нее несло невообразимо сильной магией, потусторонней жутью и тьмой всех ночей разом с начала сотворения мира.
Кому можно передать ТАКОЕ? И что с ним после этого случится?..
Но это потом.
Сначала – ублюдок фоморов. Найти, догнать, остановить.
В этот раз вычислять тропу не понадобилось. Во-первых, король прекрасно знал, куда направился Филидэль, а во-вторых, защитные заклинания где-то далеко-далеко в горах расползались на лоскутки под чужим натиском.
Миг, другой – и король ступил на каменные плиты пещеры. Напротив него, у самых ворот с исступленно полыхающими Печатями стоял Филидэль. Разноцветные отблески плясали на его волосах и болезненно бледной сейчас коже, отражались в наполненных решимостью серых глазах.
Кэйр напряженно уставился на Филидэля, пытаясь понять, что он задумал.
Вскрыть Печати невозможно даже с такого расстояния. Даже стоя вплотную – на это уйдет очень много… дней. Больше того – их невозможно вскрыть в одиночку.
– Знаешь, король Кэйворрейн… Мир фейри затейлив, но одновременно примитивен, – медленно проговорил Филидэль, осторожно касаясь ближайшей к нему Печати – красной – и тотчас отдергивая обожженные пальцы. – И к самым искусным замкам можно подойти не с отмычкой, а с чем-то потяжелее. Как говорят люди, “против лома нет приема”. Только жаль, что ломом придется становиться именно мне.
– Что ты задумал? – Кажется, впервые в жизни сердце Кэйра зашлось в нервном, неровном беге.
– Ничего приятного, – с чистой совестью поделился Филидэль. – Был бы у меня выбор – я бы ни за что не решился на такое. Но сейчас выбора нет, да и тянуть еще дальше некуда. Так что приятное во всей этой ситуации только одно…
– И что же?
Кэйворрейн невероятным усилием воли справился со своим сердцем и теперь осторожно прощупывал пространство пещеры, пытаясь понять, где же полуразумные сущности, стражи, которые должны были отреагировать на вторжение. Стражи Печатей не способны предать… Стражей Печатей невозможно убить…
– Люди говорят, что после смерти они попадают в какое-то небесное царство и зовут его раем, – поделился Филидэль. – Моя жена могла уйти только туда… Сомневаюсь, что в эти их блаженные кущи пустят такого, как я… но надо же искать плюсы? Хм-м-м… кущи… ну и название, не так ли? – Бывший посол усмехнулся, отбросил волосы со взмокшего лба и добавил: – Не трудись, Неблагой король, ты не пробудишь стражей. Не всех надо побеждать в лобовой схватке, иногда достаточно обойти стороной. Здесь как раз понадобилась отмычка…
– Умный, – вынужденно констатировал Кэйр.
– Жаль, что почти мертвый. И даже кущ никаких не достанется, вот досада!
Филидэль достал короткий кинжал, подкинул его, поймал и улыбнулся шальной, веселой улыбкой.
– Передавайте привет своей королеве, лорд Кэйворрейн. Она чудесная, действительно чудесная. И берегите ее… очень берегите! В данный момент – подходи кто хочет, убивай как надо…
И не успел король парировать, как Филидэль крутанул кинжал и всадил себе в грудь со словами:
– Я, Аэлар Филидэль, первый лорд Туманного Дома и седьмой лорд Радужного Дома, плод слияния двух народов, правнук Оберона, короля Летнего Двора, внук Элаты, принца фоморов. Я выбираю сторону! Я выбира