И апофеозом бреда: веселенький пряничный домик с обкусанной крышей! Так его отсюда никто и не убрал… Стоит себе, благоухая ванилью и шоколадом…
– Оберон… – выдохнул Кэйр, оценив обстановочку, и я мгновенно его утешила:
– Все в порядке. Он жив. Титания сказала – вылечит, только мешать не надо.
– Да… – кивнул мой муж. – Благая королева – лучший целитель нашего мира. Но кто… как…
И зажмурился, скривился, явно вспомнив.
– Элла… Что там? Фоморы вышли?!
– Фоморы?.. Я не знаю, – торопливо сказала я, беря его за руку. – Я почти ничего не поняла… Вы с Обероном были в каком-то непонятном месте. Кажется, держали барьер, а за ним – воины… Много. Я мельком только это все видела, потому что ты…
– Потому что я… – медленно повторил король. – Значит, мне не почудилось. Это была ты. Но как ты туда попала?!
– Поняла, что ты в беде. И построила тропу к тебе. Я не знаю как… Очень захотела… Наверное, Неблагой Двор перенес. Ты как себя чувствуешь?
– Все хорошо. Девочка моя…
Меня схватили в охапку и крепко прижали. Ну, значит, точно здоров! Облегченно выдохнув, я уткнулась Кэйру в плечо. От него пахло… не привычной свежестью и даже не шоколадом. Пряничные ароматы напрочь перебивались пылью, удушливой гарью, лесной гнилью и еще целым букетом подобных запашков. Но мне было все равно. Вжалась носом в его камзол еще сильнее и позволила себе пустить слезу.
Увидев его замершим, неподвижным, в сети золотых канатов, то ли вросших в тело, то ли выраставших из него… Словом, вряд ли что-то еще в жизни напугает меня сильнее. Как я сумела оборвать это все? Откуда взялись силы? И как смогла затащить взрослого мужика на туманную дорожку, замерцавшую перед глазами?..
Я всхлипнула, не удержавшись, и Кэйр погладил меня по волосам, зашептал:
– Ну все, все уже хорошо, маленькая моя… Ты спасла меня. Все хорошо!
– Ан-н-и-ан-н… Ом-м-м-ал-ан-н… – раздалось за спиной. Будто колокол, в который вселился нежный женский голос. – Он-н-а-ин-л-л… Ан-н-и-ан-н…
Оглянувшись на странные звуки, я офигела, иначе не скажешь. Нож уже вышел из тела Благого короля – в груди оставался лишь кончик лезвия. А Титания так и не касалась рукояти, лишь медленно поднимала ладони… Нож с грохотом покатился по камню.
– Ом-м-м-ал-ил-л… Ан-н-и-ан-н…
– Тани… – вплелся в колокольный перезвон сиплый, почти неузнаваемый голос Оберона.
Мой король выдохнул и осторожно отстранил меня.
Колокол смолк, и Благая королева легла на плиту рядом с мужем. Ну а мы бросились к ним, потому что даже я сообразила, что лечение завершено.
Оберон переложил голову жены себе на грудь, а Кэйворрейн в тот же миг повел рукой, и кровь с камзола Благого пропала.
– Не траться, – сказал Оберон, перебирая волосы Титании. – Нам понадобится все, что у нас есть.
– Щит рухнул, – мрачно констатировал Кэйр.
– Вне сомнений. Проклятая Моара…
– Фоморы на свободе… – прошептал мой муж.
– Да. Но мы живы, брат. Хотя если бы были неженаты… – Оберон улыбнулся мне. – Я не ошибся в тебе, сестра. Воистину счастье, что когда-то тебя нашел.
Бредит, что ли?.. Где он меня нашел…
– Ваше величество, – ласково сказала я. – Все образуется. И да, мы здесь, с вами.
– Четыре луча Света и Тьмы, – отозвался Благой король. – Не нужно пророчеств, чтобы понять: теперь, когда нас четверо, мы удержим мировое равновесие. Я рад, что ты правильно выросла, девочка. Да и могло ли быть иначе.
– Чуточку подробнее, – мягко попросил Кэйр, создавая несколько подушек и забирая у «брата» его королеву.
– Сказал – не траться! – рыкнул Оберон. – Тани просто спит. Не так легко излечить рану, нанесенную Моарой. Смертельную рану, если ты не понял.
– Я ж не тропу строю, – огрызнулся Кэйворрейн, аккуратно укладывая бесчувственную Титанию на подушки. – И не уходи от темы. Времени нет, но больше нет места и тайнам. Не так ли, брат мой?
– Ты очень удачно женился, Плетущий. Еще когда ты отказался умирать по прихоти Мэб, я весьма заинтересовался тобой, – сказал Оберон, садясь. – Элеонора?
– Да?
– Отломи-ка мне кусочек шоколада. Кстати, никто не может объяснить мне, откуда на Поле Случайных Троп взялся пряничный домик?
– А откуда мы взялись на Поле Случайных Троп, вас, ваше величество, не интересует? – с сарказмом отозвался Кэйворрейн.
– Элементарно, – хмыкнул Оберон. Умирающим он уже не выглядел. Даже больным не выглядел. Разве что изрядно уставшим… – Это нейтральная территория. Сюда больше пяти фоморов разом при все желании не попадут. А тропу строила твоя жена, всей душой желая безопасности. Зимний Двор и выбрал это место.
– Все-таки он! – осененно сказала я.
– Милая сестра, это вовсе не означает, что ты не должна учиться сама, – парировал Благой.
Я отломила от крыши домика большой кусок и подала ему.
– Очень вкусно, ваше величество, – порекомендовала от чистого сердца. – А домик – это ваш подданный мне великодушно сотворил. Ну, когда похищал по вашему велению. То есть он-то сказал, что совершает подвиг во имя своей королевы, но я так понимаю, что без вас тоже не обошлось. А теперь вы говорите, как рады, что во мне не ошиблись…
Благой король жевал сладость и посмеивался, слушая меня. Хотя как знать, может, и у него что от крыши отломилось? После такого ранения я бы не удивилась! И ведь до ранения они там еще с кем-то бились…
Но тут Оберон протянул ко мне руку. Испачканные шоколадом пальцы сделали манящий жест, и я вскрикнула от неожиданности.
Подвеска на моей шее – крошечное изящное украшение в виде четырехлистника – вдруг нагрелась, вздрогнула и вылетела из выреза платья. Натянув цепочку, рванулась к пальцам Благого короля.
– Это мое, – сообщил Оберон и подмигнул мне.
– Не понял… – протянул Кэйр.
Благой опустил руку, и четырехлистник мгновенно вернулся ко мне, звякнул, ударившись о перстень, когда я поймала его в ладонь.
– Что это, Оберон? – резко спросил мой муж.
А вот у меня вопросов не было…
Прищурившись, я уставилась на правителя Летнего Двора и наконец-то поняла, где видела его раньше. Почему при первой же встрече, тогда, на Бельтайн, он показался мне таким знакомым.
Да потому, что встреча была не первой.
Эти чуть раскосые изумрудные глаза, этот квадратный подбородок, а главное – солнечные волосы, сверкающие вокруг головы волшебным шлемом. Практически того же цвета, что мои!
– Так это были вы! – потрясенно выдохнула я. – Это вы…
– Каюсь, – показательно склонил голову Благой, не пряча улыбку.
Тот самый, кто выманил меня трехлетнюю из бабушкиного сада. Тот самый, кто сутки (а может и больше, а может, и меньше, ведь это в человеческом мире я отсутствовала сутки) кружил меня в волшебном калейдоскопе многоголосого смеха, веселья, странной музыки… Тот, кто надел мне на шею вот эту подвеску. Четырехлистник, который я не снимала больше никогда! Четырехлистник, который не заметил даже Кэйр, даже в постели не заметил! Да я и сама вспоминала о нем очень редко…
Это был Оберон!
И на Бельтайне, когда мы с ним танцевали, он уже знал, кем я стану.
«Теперь мы ожидаем явления Неблагой королевы. И вот тогда…»
Так вот что значили эти его слова!
«Зачем я вам?»
«Вы не знаете себя, моя леди. А вот я вас знаю».
– Я требую объяснений! – врезался в мои мысли холодный голос Кэйра.
– Все просто. – Оберон поднял перед собой ладони в успокаивающем жесте. – Я заинтересовался тобой много лет назад. И нет, я не знал про гейс королевы Мэб. Ей удалось обмануть даже меня. Но когда ты отказался умирать, а мир не заторопился рушиться, возникли подозрения. И я понял, что если мои подозрения оправдаются, то следующим Неблагим королем может стать Сумрачный Плетущий.
– Я и тогда был Неблагим королем, – сквозь зубы произнес Кэйворрейн.
– Номинальным, – напомнил Оберон. – При Мэб король был не более чем формальностью. Иллюзия, фикция… И я не раз думал, что это очень и очень плохо – для мирового равновесия. Но варианты? Не было вариантов! – вздохнул он. – А вот когда Мэб наконец-то умерла и на трон взошел ты… К этому времени я предусмотрительно подобрал тебе жену. Милую девочку с нужным даром, однозначно годившуюся в пряхи, и не только.
Я ахнула, Кэйр замысловато выругался, а Оберон только руками развел.
– Судьбы мира важнее. И согласись – это был только вариант. Я же не заставлял тебя выбирать именно эту пряху! Просто снабдил ее хорошим амулетом, чтобы не потеряла рассудок от твоего морока. И не поил вас обоих приворотными зельями.
– Надеюсь! – выплюнул мой король.
– Так только… – добавил Оберон. – Немного интриг, немного тревог – и никакой магии. Винить меня совершенно не в чем, брат! И согласись, ты ведь сам пришел к этой мысли: лучшей женой для Плетущего может стать именно его пряха! Точнее, та женщина, в которой живет похожая магия.
Немного интриг?.. Филидэль, тупоголовый рыцарь-похититель, опять Филидэль…
– Так это что же… Вы пытались меня похитить, чтобы Кэйр обратил на меня больше внимания? – осененно спросила я.
– Ну как-то так, – скромно признался этот… пройдоха! Махинатор! Истинный политик, круче не бывает! Да уж! И впрямь, большой вопрос, кто тут зло, кто добро и кто на свете всех хитрее! Может, вовсе и не гадкие Зимние лорды?
– То есть попытка меня убить – тоже ваших рук дело?!
– Да что ты, Элеонора! – очень серьезно сказал Благой интриган. – Право, как тебе в голову только пришло… Нет, конечно же, нет! Я просил Филидэля уговорить тебя принять мое приглашение, потом дал задание тебя похитить. Но не больше того и исключительно в благих целях.
– Вот откуда ты узнал, что она в опасности… – пробормотал Кэйр. – Нет, Элла. Филидэль действовал по собственной инициативе. Он потомок фоморов, и он…
– Он мертв, – спокойно закончил за него Оберон.
– Как – мертв?..
Даже не знаю, что я испытала в этот момент. Но совершенно точно – не мстительную радость. Как ни странно – нет. Скорее искреннее сожаление, что тоже было очень странно.