– Все просто, Элла. Ты верно сказала – фоморы лишь сказки, а вот Неблагие – они тут. И, видимо, Маэвис был недоволен тем фактом, что Летний и Зимний Дворы больше не воют на уничтожение друг друга. По его мнению, добро стало брататься со злом. Как ты верно сказала – придурок, и Моара этим воспользовалась. И да, надо посоветовать Оберону выяснить, не причастен ли отважный дини-ши его королевы к убийствам Плетущих.
– Получается, фоморы его давно завербовали? Плетущих же не в последние несколько дней поубивали.
– Фоморы периодически заводили себе сторонников, это так. Мы просто… не предавали огласке такие случаи.
Как со сказочным дипломатом, ага…
Боги, когда же я перестану думать о Филидэле? И скорбеть…
Наверное, все же стоит признаться хотя бы самой себе: мне отчаянно его жалко.
Как люди расстаются со своей скорбью? Поминают? Интересно, есть ли у фейри такие обряды прощания…
– Я надеюсь, ты достигла своих целей в разговоре с Моарой. Ну или хотя бы удовлетворила любопытство, – проговорил Кэйр. – Я не вмешивался, пока ты была… в гостях. Не вмешался и потом – по твоей просьбе, что передал северный ветер. Но поверь, за эти часы – а их было слишком много, милая, – я практически удостоверился в том, что фейри тоже могут поседеть.
– Лукавишь, милый… – тихо рассмеялась я, подходя ближе и запуская руки в его черные волосы.
– Ну, разве что немного, – без улыбки ответил Кэйворрейн, и мне стало стыдно. – А теперь вернемся к Ясеню.
– В целом рассказывать нечего. Из того, что касается твоего долга. Я вылила кровь Филидэля, капнула немного своей, и Ясень удовольствовался этим.
Голубые глаза мужа чуть сузились, и он с нажимом потер висок.
– Все так прекрасно звучит, что прямо подозрительно.
Так-то да. Мне тоже было странновато, но я быстро поняла, что чертов Ясень просто ставил себе иные цели. Рассчитывал на очередной договор и мое обещание по его поводу!
– Не слишком подозрительно, Кэйр. Видишь ли, после того, как Легендарное Древо сняло с тебя долг, я задала ему вопрос. Как нам остановить войну.
– Именно остановить? – почему-то зацепился за эту формулировку король. – Не победить?
– М-м-м… – озадаченно нахмурилась я. – Да. Именно так. Я сказала, что не хочу смертей и разрухи. И это правда!
– И что же ответил Ясень?
– Сначала, что у него нет ответа. Тогда я попросила дать мне мудрый совет.
Кэйворрейн покачал головой.
– Не бесплатно, конечно.
– Конечно, – согласилась я. – Но мы договорились. И Ясень напомнил мне человеческую поговорку… В общем, суть в том, что надо добиться переговоров с фоморами. А к словам о справедливости и братстве добавить какой-то весомый аргумент. Насколько я поняла – в том стиле, что если они не хотят жить в мире, то мы тут все разнесем ко всем чертям. И их, и нас.
– Интересно… – задумчиво протянул король. – Аргумент, значит…
– Ну да… Кэйр? У тебя что, есть такой аргумент?
Муж грустно улыбнулся и вытянул из-за ворота камзола серебряную цепочку. С подвеской – в виде черного мерцающего кристалла.
– Есть, Элла. Есть.
Кристалл показался мне… живым. И не просто живым. Он будто содержал в себе сильнейшую злую магию, какую-то жуткую жуть, клубившуюся внутри, заточенную, но готовую вырваться.
– Там… какая-то очень сильная сущность? – спросила я, понимая, что даже смотреть на эту странную штуку неприятно. Не просто неприятно – тошнотворно. Что же за гадость?..
– Примерно так, – ответил король.
– Так это же хорошо? – предположила я, пытаясь подавить тошноту. – Ты наверняка можешь ее использовать? Ну… как дополнительную мотивацию.
– Наверняка могу, – хмыкнул Кэйр, пряча подвеску обратно. – Но не хочу говорить об этом. Пока не хочу. Не сейчас.
Он подхватил меня на руки и через мгновение уложил на постель. Я даже не заметила, что в отведенных нам покоях есть кровать. По счастью, не каменная, а очень даже мягкая и уютная…
Муж стянул с меня сапожки, разулся сам и улегся рядом, крепко обняв меня. Склонился к лицу, так близко, что наши губы почти соприкоснулись. Но вместо поцелуя спросил:
– Итак, что же попросил у тебя Ясень за свой ценный совет?
Разнежившись от его объятий, я едва ли не мурлыкала. Соскучилась! Как же я соскучилась по нему! По рукам, по улыбке, по запаху, по…
Так, Элла, тебе вроде бы вопрос задали и даже ждут на него ответа!
– Ясень… Сначала он хотел нашего первенца.
Король заметно напрягся, но я хихикнула.
– Потом дочку. А потом я разозлилась и впервые обратила тьму в пламя. И едва не сожгла этого… размечтавшегося нахала.
Кэйр хмыкнул от такого определения Легендарного Древа, но я продолжала:
– Он испугался и все же перестал капризничать. Мы сошлись на том, что дочь Неблагих правителей просто придет к нему и сама решит, хочет ли стать его Хранительницей.
– Ясень испугался? – с сарказмом переспросил король, явно засомневавшись в достоверности моего эпичного рассказа. – Древо-то? Это же сущность, Элла. Они не боятся… они лишь играют в эмоции.
Сущность!.. Да это не сущность, это сучность какая-то если хотите!
– В любом случае сошлись мы именно на этих условиях, – сообщила я мужу.
– Я понял. Ну что же, моя королева. Попробуем разыграть эту карту. Видишь ли, переговоры с фоморами действительно состоятся. Уже завтра. Возле холма Партолона в долине Сен Маг.
Хм… а более безопасного места они не могли найти?!
– Фоморы согласились пойти на компромисс? – усомнилась я, вспомнив высказывания Моары о мести и справедливости. – Да и фейри… Как-то не верится, Кэйр!
– Правильно не верится, – усмехнулся король. – О компромиссах не идет и речи. Мы договорились о встрече не для того, чтобы предотвратить войну.
– А для чего?
– Пришло время узнать, что сейчас представляют собой наши владыки, жена моя. Не угасла ли за сотни лет сила Благого короля? Чего стоит новый Неблагой король? И узнать это хотят и фоморы, и фейри. Ведь мы с Обероном не сумели удержать Печати. Причина этого не так важна, как сам факт.
– Эх… Вариантов не идти нет?
– Нет, милая моя. И еще… Боюсь, что этой ночью нам с тобой придется мало спать – и вовсе не по тем причинам, которые были бы мне приятны.
– Оу… о чем ты?
Странно, но я знала ответ на свой вопрос.
И не ошиблась.
– Мне нужны нити, моя королева. Много нитей – от моей самой лучшей, самой прекрасной, самой…
Кэйворрейн замялся, но все же закончил фразу, вот только не так, как мне мечталось:
– Моей самой драгоценной жены.
И продолжил, уже шепотом, прямо в мои губы:
– Моя лучшая… моя невероятная…
Слово «любимая» не прозвучало. Но в ярких голубых глазах плескалось море других, не менее теплых, чем любовь, эмоций, и я едва не утонула в них. Лучшая, драгоценная, невероятная – это всего лишь слова. Но я видела, знала и чувствовала: я нужна ему. Я на самом деле нужна моему королю! Именно я, не околдованная пряха, а его королева. Избранная, желанная и… равная ему.
А потому… потому я решила, что, во-первых, не буду спрашивать. А во-вторых, стану просто жить.
Просто создавать нити. Это то, что я умею, – и умею хорошо.
Это то, что сейчас поможет и ему, и мне, и нашему миру гораздо больше, чем сказанные вслух слова любви.
Глава 20О том, что добрым словом и весомым аргументом можно добиться большего, чем просто добрым словом
Делегация Неблагого Двора собралась в дворцовом зале советов. Том самом, где углы обгрызла тьма, а зеркало за королевским троном отражало лишь смутные силуэты присутствующих. Правда, сегодня (то ли по поводу войны, то ли в тон настроению короля) вместо стола здесь были кристаллы, будто в гвиллионских чертогах, только всех оттенков лилового. Они росли из пола и уходили в потолок, словно затейливые природные колонны.
Мы с Кэйром явились туда последними, и, переступив порог, муж бросил на меня очередной косой взгляд, а я с трудом удержалась от того, чтобы не поджать губы, демонстрируя недовольство. Если бы король мог, то, как и мечтал, запер бы меня в самой глубокой штольне Северных гор. Благо у гномов были там комфортно оборудованные убежища. Я всей кожей ощущала желание мужа уберечь меня, не допустить повторного похищения или – не дай Дану – покушения. Вообще ничего не допустить.
Но Кэйр был не только мужем. Он был королем. И прекрасно понимал, что идти на переговоры с самым жутким кошмаром мира фейри нам нужно всем вместе.
Неблагие правители. Благие правители. И свита из наиболее приближенных высших. Ну и наиболее искусных в магии, но про это можно даже не говорить.
Лорд Каментер склонился в поклоне первым:
– Счастлив приветствовать короля и королеву. Все готово к переходу!
– Отлично, – медленно кивнул Кэйр. – Есть ли вести от Летнего Двора?
– Да, только что прилетело послание. Все в силе, они будут вовремя.
Вперед выступил Тионг, метнул на короля тяжелый взгляд, став на миг похожим на слуа.
– Ваше величество! Я по-прежнему предполагаю, что приглашение на переговоры – это ловушка. А вы идете туда лично! Стоило послать дипломатическую миссию.
– Лорд Тионг, я выслушал ваши возражения еще на вчерашнем совете и даже дал на них исчерпывающий ответ, – ровно, практически без эмоций ответил Кэйворрейн. – И дискуссия была закрыта еще вчера.
– Как прикажет мой король.
Я посмотрела на мужа еще раз.
Действительно, почему и он и Оберон идут сами? Ведь, по сути, именно на них держится очень и очень многое. Ни у Благого, ни у Неблагого Двора нет наследников, и я не слышала о существовании подготовленных преемников обоих тронов. То есть в случае смерти короля Двор остается обезглавленным. Оба Двора! И оба рухнут в пучину смуты. А в мире – война…
«Наверное, это обидно, когда обожаемая королева недооценивает своего супруга», – насмешливо прокомментировал Неблагой Двор.
А я что? Я ничего. Я (как говорят решительно все) по-прежнему слишком человечна. Думаю, фейри известно, что людские правители обычно не горят желанием положить свою голову на первую попавшуюся плаху. А долина Сен Маг слишком подходила под это описание.