Его величество со смехом схватил ее протянутые ладони. Мне показалось – и обнял бы, не будь вокруг столько народу!
Ревность к платью рыжей красотки мигом сменилась ревностью к ней самой. Да он при мне ни к одной женщине вообще не подходил!!! К бабушке вот только сегодня, но безо всякой радости…
Но тут к ним присоединился белобрысый поедатель винограда, и вот его король действительно обнял! Коротко, правда. Это выглядело так, словно встретились двое закадычных приятелей: бурные возгласы приветствий, хлопки по плечам…
А потом Кэйр явно вспомнил о приличиях. Этикетно поцеловал даме пальчики и повернулся ко мне.
– Позволь представить тебе, Элеонора. Перед тобой сам Элвенрой, господин…
– Давай без церемоний и титулов, – перебил его лорд. – Раз уж меня представляют первым… – И мягко улыбнулся мне: – Можно просто Элрой. А это Беата, моя жена.
Его жена, ура-ура!
– Кстати, в том числе господин вашей Ирландии, – слегка обиженно договорил Кэйворрейн.
«…осенью вернул себе силу и теперь вновь владеет своими прежними территориями и, кстати, их аналогом в смертном мире – вашей Ирландией».
Тот самый бывший король Неблагого Двора, который ухитрился выжить на алтаре королевы Мэб! И его жена, которая родилась смертной!
Я посмотрела на рыжую леди совсем другими глазами. И испытала второе по степени противности чувство: зависть. Вот вам, пожалуйста: высший фейри, отрекся от трона, женился на смертной и выглядит вполне довольным жизнью!
При этом и он, и рыжая, и Кэйр ведут себя… как будто они друзья?..
– Не удивляйтесь, – хмыкнула леди, заметив замешательство, которое я не сумела скрыть. – Просто мы много пережили вместе. Правда, ваше величество?
– О да! – с чувством отозвался Кэйр. – И нет, Элла, мы с Элроем вовсе не друзья! Мы старые, заклятые даже враги.
– Не путай девочку, – попросил белобрысый. Жемчужно-пепельный, на самом-то деле. Потрясающий цвет волос… – Уж я тебе никогда врагом не был. А ты, я так полагаю, развлекался, придумав себе ненависть…
– Кстати, о девочке. – Кэйр взял меня за руку. – Это не просто девочка. Это моя тринадцатая пряха. Элеонора Мак-Ринон. Ох, Беа, не сверкай глазами! Она вольная пряха. Добровольная!
Элвенрой вскинул брови, а его жена будто просканировала меня глазами и недоверчиво спросила:
– Серьезно, Кэйр?
– Абсолютно! – веско подтвердил король. – И если дамы не против, то мы оставим вас. Лорд Элвенрой, у меня к вам неотложный разговор.
И мы с рыжей мгновенно остались наедине. Ну если не считать троицы дамочек, беседующих за соседним столом – довольно далеко от нас, – и парочки духов-лакеев. Один заменил опустевшее блюдо с персиками, а второй пронесся мимо с подносом, полным бокалов…
– Вы в самом деле… пряха Плетущего? – спросила Беата, Встревоженно так…
– Да. И он в самом деле хотел отпустить меня, но я не согласилась.
Она буквально выдохнула. С облегчением.
А я судорожно соединяла воедино те крохи, которые знала о жизни Кэйра до того, как он стал настоящим королем. Ведь был и номинальным, просто мужем великой Мэб, той самой, о которой люди слагали легенды и сказки… А потом пришло время приносить его в жертву, он отказался – и был заключен в тюрьму… А потом Мэб умерла.
– Скажите, вы знали его величество до… коронации, да? – спросила я ту, которая тоже могла бы стать королевой. Которая наверняка стояла рядом с мужем на Самайне, когда он принимал у Оберона Жезл. У смертной женщины, единственной смертной на этом балу, не считая меня. Или она уже не смертная?.. Ведь и Мэб была изначально смертной.
Нет, просто голова кругом идет! О-о-о, как многое мне нужно спросить! Но удобно ли?..
– Да, знала, – улыбнулась Беата. – Тебе рассказать? Ох, давай на ты?
Говорила она кратко, образно и доходчиво. Словно рисовала передо мной картинки. Полчаса спустя я уже знала, что с лордом Элвенроем она познакомилась меньше года назад. И был он тогда водяным конем – кельпи! Жил, лишенный своей силы, в озере около дома, доставшегося Беате в наследство. А дом этот был тюрьмой, где сидел Кэйворрейн, и его хозяева служили тюремщиками…
– Вот так, Элла… – завершила она свой рассказ. – Но, наверное, не отдай мне Элрой свой нарвин, я бы до конца дней сидела в Дублине, рыдая о несбывшейся сказке.
Она посмотрела на меня очень пристально. Прозрачно-зелеными, глубокими глазами, почти точь такими же, как у ее мужа. Я хотела уточнить про нарвин, но не успела.
– Теперь твоя очередь рассказывать мне сказку, – предложила Беата очень мягко. И мечтательно добавила: – Может быть, я что-то из нее нарисую! Короля и его пряху… Ой, прости!
– Так это ты! – осенило меня. – Это ты нарисовала портрет Кэйра с медвежонком и в тапочках?!
– Ну да, – растерялась Беата. – О боже, неужели он его хранит?
– Не поверишь, но поставил у себя в спальне, – фыркнула я. – Так значит, если бы не вы с Элвенроем, Кэйр и по сию пору сидел бы взаперти в том доме?
– Получается так.
– Тогда я должна поблагодарить тебя.
– Уверена? – Она нахмурилась. – Послушай, Элла, как вообще получилось, что ты… согласилась остаться? А главное, получила волю?
Да, мой черед говорить. Выговориться! Единственной здесь человечке! Но смогу ли я сделать это так же быстро, как она? Так же доходчиво, образно, а главное – без розовых соплей?
И хочу ли?
– Если сможешь, приходи ко мне в гости, – попросила я. – Ну… если найдешь время.
– Обязательно найду, – пообещала Беата. – Тем более что сейчас нам уже не пообщаться.
Она кивнула за мою спину, и, обернувшись, я увидела наших мужчин. То есть не так. Мужа Беаты и короля Неблагого Двора.
– Еще один танец, девочка моя, – прошептал Кэйр, подойдя ко мне совсем близко. – Перед тем, как закончится бал.
– А он заканчивается? – спросила я.
– О да! Наконец-то, ты не находишь?
Учитывая, что на балу он должен объявить имя своей королевы… Нет, я не буду, не буду думать об этом! Вдруг не сегодня? Вдруг у меня есть еще немножечко времени для своего горького счастья?
– Нахожу! – покорно согласилась я.
– Устала… – кивнул король. – Ну потерпи еще немножко. И обещаю – я непременно приду поцеловать тебя на ночь.
О да.
Перед тем, как уйти к своей королеве…
* * *
Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Банальная истина, да. Но противно. С другой стороны – можно ли назвать этот бал хорошим для меня? Вряд ли…
Вот стою я на тех же ступеньках, с которых сходила в этот зал. И сзади все те же прелестные цветочки на арке. И рядом все тот же неотразимый мужчина. Который сейчас призовет к себе свою избранницу, и я уступлю ей место.
Вот можно было хотя бы не так?! Не так явно, не так унизительно? Позволить мне уйти с бала раньше или как минимум не тащить на этот, фоморы его забери, королевский постамент?!
Мне дорогого стоило не вырвать свою руку из цепких пальцев его величества и не сбежать… куда-нибудь. Хоть в ту же арку… Подальше от тысячи глаз, ожидающих заключительной королевской речи. Подальше от самого короля, который ведет себя как… как…
Никак на самом деле.
Стоит, молчит, рассматривает зал. И тишина такая…
– Мои подданные, вы знаете, что я не любитель длинных речей.
Поехали…
Я нашла глазами Беату. Она стояла около мужа и, поймав мой взгляд, разулыбалась так, будто происходило что-то невероятно прекрасное! Хотя чего и ждать даже от нее, ведь я не успела ей рассказать, почему согласилась остаться пряхой…
– Потому я скажу вам только одно: отныне Неблагим Двором буду править не я один!
Ага, зашевелились!
Король держал паузу, и я вдруг ощутила себя собачонкой на поводке. Которой сейчас представят новую хозяйку, та почешет любимицу мужа за ушком… Наверное, надо будет радостно залаять в ответ?
Нет.
Невозможно.
Когда он назовет имя – я уйду. Дождусь его за аркой и скажу, что согласна. Я хочу домой! Сейчас же, немедленно! И память обо всем этом мне не нужна! Я хочу домой – а не в психушку!
– Конечно, вы желаете узнать имя той, которая взойдет на трон… – протянул Кэйворрейн и неторопливо повел головой из стороны в сторону, демонстративно оглядывая зал. Ищет избранницу, не иначе. Ну давай же! Которая? Которая из них?
По залу словно волна прокатилась – все поворачивали головы вслед за королевским взглядом.
– Конечно, я назову его, – с улыбкой сказал король.
Тишина стала буквально гробовой. Гроб, понятно, мой. Сейчас в него забьют гвоздик.
Я ощутила, как по шее стекает струйка пота, омерзительно холодная, ползет под тончайшее кружево, скрывающее мою спину, доходит до талии…
– Я назову вам имя той единственной, которая достойна быть Неблагой королевой.
Да говори уже, садист ушастый! Девы извелись!
А на моих ресницах повисли слезинки.
Но нет. Я не заплачу. Ни за что! Не здесь и не сейчас!
– Ее имя – Элеонора Мак-Ринон!
Наконец-то…
Слеза сорвалась и повисла на носу. Спасибо ей – отвлекла. Пока я решала: сдуть слезинку или все же снять пальцем, раздалось шуршание листьев… Или шепот? Многоголосый, из которого резко выделилось женское «Ах!..»
А я…
ЧТО он сказал?!
Король властно взмахнул рукой, и шепот смолк.
Не моргая и не дыша, я смотрела, как этот невозможный мужчина опускается передо мной на одно колено, берет обе мои ладони – и на запястье ослепительно вспыхивает нарвин.
Бархатным голосом, звучащим сейчас словно гул океана, Кэйр произнес, глядя мне в глаза:
– Моя королева.
Проклятая слезинка скатилась наконец сама – прямо на лоб его величеству.
А слова разносились по бесконечному залу, эхом отражаясь от невидимых стен, от низкого неба, от замерших подданных:
– Ты моя королева, Элеонора Мак-Ринон… Королева Неблагого Двора.
Эпилог
Час спустя я сидела на кровати, пребывая в хорошо так раскрученной карусели эмоций.
В своей спальне, прошу обратить внимание, сидела. Не в королевской.