Ага. Вот и появились подробности о сохранении мироздания.
Кэйр действительно зашивается. В прямом смысле.
— А Домну — это тоже богиня?
— Да, человеческое дитя. Домну — Бездна.
М-да, звучит жутковато. Если фейри — это силы добра, то каковы же силы зла в лице фоморов? Или с таким добром и зла не надо, а потому детишек Домну и заперли невесть где… И это невесть что держит король.
И к долгу Кэйворрейна уже не получается относиться с легкомысленной насмешкой. Хоть действительно бери и влюбляйся…
Никогда еще от ветреной женской натуры не зависело так много!
Пока я размышляла о великих целях, умница Тарна продолжала повествование. И шум на кухне постепенно стихал, к нам подходили все новые и новые фейри. Кто-то притаскивал лавки, другие садились прямо на пол и завороженно слушали троллиху.
Она прекрасно рассказывала древние сказки. Именно так, как это нужно. То понижала голос до вкрадчивого шепота, когда повествовала о том, как народ за народом приходил на земли Ирландии и превращал ее скалы в плодородные равнины, насыщая новорожденные озера проложенными реками. То гремела под каменными сводами, рассказывая о кровавых схватках туате-де-данан с фоморами и последней битве при Мак-Туиред, после которой разбитых врагов загнали обратно в Бездну и запечатали ее.
Уже под конец я заметила на стоявшей поодаль лавке задумчивого Айкена. Брауни, подпирая кулачком щеку, слушал о доблести древних.
— Вот так-то, дитя человеческое, — протянула троллиха, ласково потрепав меня по волосам. — Понравились тебе сказания?
— Это просто чудесно, — кивнула я, все еще пребывая не здесь и не сейчас. Словно вокруг гремели битвы и совершались подвиги, а я незримо за ними наблюдала…
— Приходи. На кухне тебя никто не обидит ни словом ни делом, не будь я Тарна Большой Зуб!
Повариха обвела свою вотчину тяжелым взглядом и, схватив свою тяжелую поварешку, встала. Потянулась и, указав черпаком на брауни, сказала:
— Пришел Айкен Драм. Ты же с ним хотела говорить?
— Да, спасибо!
Мне помогли слезть с огромного стула, и, поблагодарив хозяйку кухни за вкусную еду и чудесный рассказ, я подошла к Айкену. Тот теребил край своего камзольчика семипалыми ладошками и выглядел очень уставшим.
После сказок и так не хотелось ругаться, а глядя на замученного фейри, вообще передумала.
— Здравствуй, — приветливо кивнула я. — Я бы хотела с тобой поговорить.
— Пойдем, — со вздохом ответил брауни, соскочил с лавки и поманил меня за собой. — Мне еще надо спуститься на псарни и проверить, готовы ли гончие. Составишь компанию?
Судя по всему, мне протянули руку мира.
И да, я ее приняла. Потому что после столь теплой и искренней троллихи поняла, что очень устала от отторжения и холода.
— С удовольствием!
Коридоры замка гладко ложились под ноги. И, что особенно удивляло, даже были строго горизонтальными, разнообразив нашу дорогу всего лишь парочкой кривых лестниц.
— Что хотела? — буркнул брауни, семеня рядом со мной и неведомым образом не отставая, хотя я двигалась нормальным прогулочным шагом.
— Сказать, что я расстроена твоими действиями, — ровно отозвалась я. — Я все понимаю, даже то, что ты меня напугал теми тварями… Но подливать успокаивающие травки в конских количествах — это слишком. Я бы не хотела опускаться до того, чтобы требовать от короля наказать тебя.
— Наказать?! Из-за тебя?!
— Из-за того, что ты нарушаешь его волю, — невозмутимо поправила я в ответ.
— Да я только его приказам и следую! Кручусь, как пикси среди сада с переспелыми персиками! Спать не успеваю, все ради его величества!
— Но он оставил мне свободу, а ты ее ограничиваешь. Получается нарушение.
Брауни замолк. С этой стороны он свое поведение явно не рассматривал.
— Я тебя даже понимаю, — повторилась я. — Его величество только-только взошел на престол, и у него много забот. А тут новая пряха, да еще и не сидит в одном месте с остальными. Надо опекать, внимание уделять… хочется минимизировать беспокойство для правителя.
— Складно говоришь, Элла Мак-Ринон. Но если понимаешь, то почему ты в каждой винной бочке затычка?
— Потому что я не вещь, Айкен. Передо мной был весь мой огромный человеческий мир. Было любимое дело. А сейчас я оказалась в положении не то служанки, не то рабыни. Иметь свое мнение разрешено лишь по чужой команде. Поставь себя на мое место?
Брауни бросил на меня взгляд из-под кустистых бровей, нахмурился, но все же спросил:
— И что предлагаешь?
— Мне тут жить семь лет. Для человека это очень много. Я не хочу быть пленницей, я хочу быть полноценным жителем этого холма. Приставь ко мне сопровождающего, чтобы я смогла гулять. Пусть покажут замок и его окрестности. И не пои меня больше всякой гадостью, Айкен Драм! Иначе, ей-богу, я повторю шуточки фейри из сказок! Найду твою комнату и зашью всю одежду!
Брауни расхохотался, притом так искренне, заливисто, что даже остановился и, склонившись, похлопывал себя по ногам.
— Зашьешь… ой не могу! Шутница, ты, смертная!
Воспользовавшись внезапным весельем Айкена, я решила задать весьма важный для меня вопрос:
— Кстати, про шитье. Почему брауни в легендах так реагировали на подаренную одежду?
— Во-первых, смертным казалось, что мы плохо одеты. На самом деле они видели то, что хотели видеть. Во-вторых, ты знаешь, что нам шили? Менять свои вещи на плохие? Вот еще! Ну и подарок — это всегда подарок, Элла. Если примешь — должен что-то дать взамен. А люди, как ты понимаешь, ответным порткам были не рады.
— А что, если это не подарок, а знак примирения? — вкрадчиво завела я. — Зайди ко мне завтра — снимем мерки, и пошью тебе такой костюмчик, что все местные обзавидуются.
Было видно, что брауни колеблется. Пристально смотрит на меня, а после на чуть неровную строчку на рукаве своего камзольчика. Но в конце концов он решился.
— Хм-м-м… добро, если не шутишь. Но вечный договор между людьми и фейри не терпит исключений. Если хорошо сделаешь — в долгу не останусь.
Понимая, что обычаи есть обычаи и давить ни в коем случае не стоит, я протянула ладонь, и фейри, чуть помедлив, осторожно ее пожал.
Не знаю финал это нашего противостояния, или его очередной виток, но разговор прошел продуктивно.
А еще мы по-прежнему шли на улицу! Это ли не чудесно?
Я с интересом осматривала огромный холл, в который мы вышли. Громадный настолько, что дальние стены терялись в дымке, а потолка и вовсе было не видно. Самой яркой деталью холла являлись распахнутые врата. Титанические, в стрельчатом, готическом стиле… а вот за ними был двор. Виднелся отряд всадников, которые расседлывали коней у длинного каменного строения.
Выйдя из ворот, Айкен потянул меня в сторону, и мы обошли двор по краю, не приближаясь к всадникам. Но и отсюда было видно, что это выезд королевского двора. Кэйворрейн в парадном облачении казался древним воином, сошедшим со страниц рассказа Тарны.
Он увидел меня и на миг замер. Мой знакомец ветер взметнул убранные в хвост волосы короля, бросил из-за спины на грудь, хлестнув по серебристым доспехам с черненой чеканкой.
Я видела его так четко, словно он стоял в паре метров, хотя нас разделяло несколько десятков.
Сердце невольно сбилось с ритма, и я замедлила шаг, ощущая тягу… сильную, почти непреодолимую. Мне хотелось, так хотелось уйти от Айкена, что брауни, почуяв неладное, схватил меня за руку и настойчиво потянул за собой.
Мне хотелось приблизиться, встать рядом, заплести длинные черные волосы в косы, отобрать их у игривого ветра…
Это и привело в чувство!
Я стиснула руку Айкена и шепнула:
— Держи меня крепче и веди быстрее. А то мы можем от души порадовать двор сомнительным зрелищем того, как пряха бросается на шею его величеству.
Брауни припустил так, что я с трудом за ним поспевала, даром что длинноногая!
Отпустило меня сразу же после того, как мы влетели на псарню, где поджарые красноухие гончие встретили нас дружным лаем.
— Спасибо! — Пытаясь отдышаться, я прислонилась к стене. — Вот это накрыло, конечно… Но с чего?
— Король вернулся из родного сида. Сейчас он силен. Потому ты и реагируешь.
— Припадал к истокам? Кланялся земле-матушке и силушкой напитывался? — с нервным смешком предположила я и вздрогнула, ощутив влажное прикосновение к ладони.
Опустив взгляд, заметила у своих ног псинку, которая с умильным взглядом обнюхивала мои пальцы. Видимо, даже остаточный запах стряпни Тарны привлекал.
— Вот ты шутишь, а все так и есть, — ворчливо отозвался Айкен. — Королевский сид — подпитывает королевскую силу. А родовой — силу Плетущего. И никогда не думал, что скажу это, но последняя нашему народу нужна гораздо больше.
Я почесала собаку за ухом. Она плюхнулась возле моих сапог и подставила живот.
— Лапочка какая, — умилилась я, присаживаясь и почесывая подставленное розоватое пузико.
— Лапочками гончих королевской охоты еще никто не называл, даже в обличье обыкновенных собак, — недовольно пробурчал брауни.
Интересно, а как же они выглядят на самом деле? Хотя не уверена, что хочу это знать…
Айкен громко топнул ногой по посыпанному опилками полу и позвал:
— Хир! Где ты, фука проклятый?
— Здеся, — грустно донеслось из дальнего угла.
Мы прошли по коридорчику и увидели загон с ощенившейся сукой. Пять щенков копошились возле растянувшейся на подстилке довольной красноухой мамаши, которая лишь приоткрыла глаза при моем приближении. Хвостики торчали антеннками, а сами малыши присосались к мамке и старательно тянули молоко.
Шестого щенка держал на руке странный ушастый брауни. Такая же темная кожа и жесткие даже на вид волосы, как и у Айкена, но уши из-под них торчали настолько большие и несоразмерные, что только диву даешься.
Хир осторожно совал в рот мелкому тряпицу, вымоченную молоком из стоявшего рядом блюдца. Тот слабо сосал.
— Не жилец, — грустно вздохнул Хир, погладил малыша по спинке ладонью с тонкими пальцами и повернулся. — Чегось тебе, Айкен?