Голос дивного лорда упал до низких, хрипловатых ноток, от которых мое сердце забилось чаще. А в животе появился холодок, потому что этот мужчина, так страстно целовавший совсем недавно меня, говорил сейчас о своей бывшей жене. Которую, очевидно, любил, несмотря на все ее преступления. Несмотря на то, что она хотела положить его на алтарь…
Очень сложно конкурировать с прошлым. А уж тем более — соперничать с дивной леди.
Невозможно составить конкуренцию легендарной королеве, пусть и уже мертвой.
В этот момент я как никогда остро ощутила то, что я смертная. Всего лишь смертная.
Да, Мэб, судя по рассказам, тоже не рождена дивной леди, но дело тут, скорее, в том, что мало быть предприимчивой бабенкой и умудриться стать бессмертной. Ведь в итоге она взошла на престол! И ей поклонялись, ее обожали… Неблагая королева была необыкновенной женщиной.
А я… а я портниха. Юная и, что самое главное, — не амбициозная.
Мне никогда не хотелось подняться на верхушку власти, не мечталось совершить необыкновенный прорыв… да и сложно сделать это, если ты шьешь одежду. Я была рада своему личному, маленькому мирку. В нем случались и локальные катастрофы, и моменты безоблачного счастья. Горе и радость…
И для меня он был абсолютным, глобальным.
Но на фоне Мэб или того же Кэйворрейна… м-да.
Пока я прозябала в мрачных мыслях, Кэйр прошелся по первому этажу дома, состоящему из гостиной с большим камином, кухни и нескольких кладовых. Магия сделала свое дело: комнаты с каждым мгновением становились все более и более жилыми.
— Вот и чудесно, — закончив, довольно кивнул фейри. — Брауни, конечно, умеют лучше, но вызывать сюда Айкена не хочется.
Я мысленно содрогнулась от этой перспективы. Нет уж, старого ворчуна нам тут не надо!
Кстати, а почему мы, собственно, тут?..
Этот вопрос я не замедлила озвучить и сразу получила ответ:
— Потому что захотелось.
Король подошел и вдруг притянул меня к себе. Тесно, откровенно, настолько близко, что я всем телом ощутила то, насколько же мы разные… Он твердый, горячий, высокий и сильный. На контрасте с ним я ощущала себя еще более слабой и нежной. Теплые губы скользнули по виску, прихватили кончик уха, отчего кожа покрылась мурашками.
— А еще, моя милая пряха… — выдохнул Кэйр. — Мне захотелось провести этот вечер с тобой. Не как король и пряха.
Сердце замерло, а потом застучало настолько быстро, что, казалось, вот-вот выскочит из груди, разбив оковы реберной клетки.
Я подняла голову и встретилась со взглядом голубых глаз, которые с каждым мигом напитывались штормовыми оттенками.
— А как кто?
— Как фейри и смертная.
Он завладел моими губами. Властно, решительно, не оставляя ни малейшего шанса сбежать или отстраниться.
И я пропала… Растворялась, забывала себя. В этом мире лишь немногие вещи оставались незыблемыми, и сейчас я могла ощущать только их. Только его…
Длинные пальцы в волосах, смелый, ох какой смелый язык у меня во рту, срывающееся дыхание… и уже нельзя определить, где чье…
Кэйворрейн не трогал мое тело. Не пытался спуститься руками к груди и сжать ноющие полушария, не стремился скользнуть ладонями ниже поясницы и стиснуть попку. Он лишь целовал меня.
Но я сгорала дотла и тут же возрождалась снова.
Потому, когда спустя бесконечно короткую бездну времени король отстранился, ему пришлось поддержать меня, так как мои колени с прямой обязанностью не справлялись.
Кэйр лишь рассмеялся. Игриво поцеловал меня в лоб, подхватил на руки и понес в сторону кухни. Сначала я испуганно вцепилась в ворот его рубашки, но почти сразу расслабилась и разжала пальцы.
Наверное, вздумай он положить меня на шкуры возле камина, я бы попыталась возмутиться. Очень бы попыталась, честное слово! Правда, нет гарантии, что получилось бы…
— Голодная? — невозмутимо поинтересовался Плетущий, опуская меня на высокий табурет возле стола. — Сейчас посмотрим, что у нас тут имеется.
Я ничего не ответила, лишь стянула на груди полы королевского камзола. Но он и не ждал ответа. Принялся выкладывать на дубовый стол из ларя разные свертки и коробки, периодически совал нос то в один, то в другой и даже это дело комментировал:
— К счастью, заклинания на ящиках целы и продукты сохранились. У нас имеется копченый окорок, набор разных круп и… ага, и мед! И булочки. Будешь булочки?
Мне протянули оную.
Я взяла.
Все же я никогда не научусь вот так вот переключаться! Только что целовал, притом это точно не оставило его равнодушным — я очень хорошо ощущала! Прижимал так близко, что никаких альтернативных трактовок содержимого штанов не было.
Я не удержалась и вновь на эти самые штаны покосилась. Штаны по-прежнему намекали, что их обладатель просто очень хорошо себя контролирует, а сам до сих пор весьма и весьма… взволнован.
Подняв глаза, я встретилась с насмешливым взглядом Кэйворрейна, от которого мой интерес не укрылся. Скрестив руки на груди, он с иронией за мной наблюдал. А я покраснела как помидор, конечно, но невозмутимо откусила от булочки и спросила:
— Что?
— Хм-м-м… — Король склонил голову, и выбившиеся из косы волосы коснулись затянутого в белую ткань рубашки плеча. — Ничего, наверное. Итак, окорок?
— Окорок!
Вообще, наблюдать за тем, как сам правитель Неблагого Двора пластает мясо и делает с ним кривые бутерброды — занятие очень интересное!
Решив, что надо отвлечься на беседу, я спросила:
— Что там с Филидэлем?
Судя по тому, как длиннющие королевские пальчики сжались на рукояти ножа, — зря я про дипломата спросила.
— А что с ним?
— Ну, когда меня похищали — его побили.
— Жив и практически здоров, — ответил король и, отвлекшись от нарезки, опять полез по ящикам.
Нашел там бутылку вина. Критически оглядел пожелтевшую от времени этикетку, а потом достал две самые обыкновенные глиняные кружки и разлил по ним золотистую жидкость, пахнущую летом и разнотравьем.
— Это хорошо, — невнятно ответила я, прикладываясь к кружке.
Притом моя фраза относилась скорее к напитку, чем к побитому жизнью и земляком Филидэлю.
— Зачем ты пошла с ним? — вдруг спросил Кэйр, скрестив руки на груди и опасно покачивая на длинном пальце свою полупустую кружку.
— Эм… гулять с Филидэлем? А нельзя было?
— Ты знаешь, как я к нему отношусь.
— Твое величество, ты, конечно, извини, но я все же считаю, что выводы о личности человека надо делать самостоятельно, а не других слушать. Пусть даже этот человек и фейри.
— Он Благой.
— А ты Неблагой. Вообще страх и ужасть.
Плетущий усмехнулся, покачал головой и добавил неожиданно дельную вещь:
— Сладкая моя, сложность в том, что ты в волшебном мире в первую очередь МОЯ пряха. У нас, как выражаются в человеческой среде, процветает практически феодализм и право сильного. Стало быть, миленькая и такая интересная девочка не может быть сама по себе девочка. Она обязательно чья-то. В данном случае — моя. И да, мои враги — твои враги.
Очень хотелось взбрыкнуть и выдать что-то про свою яркую индивидуальность и независимость. Но мозг оказался сильнее глупых порывов.
Я нервно прикусила губу, а после со вздохом кивнула:
— Да, ты прав. Но в таком случае на будущее хотя бы потрудись указать на допустимый для меня круг общения?
— Как вернемся в замок — обязательно.
Немного подумав, я наябедничала на Айкена Драма. Притом про предупреждение Ирри тоже не умолчала! Король мигом помрачнел, несколькими глотками выпил остатки вина и налил себе вторую кружку — полную.
А мне вручил бутерброд, но ни поесть, ни продолжить беседу мы не успели.
Правитель Неблагого Двора вдруг замер, напряженно прислушиваясь к чему-то для меня невидимому и неслышимому. Свел брови и сказал:
— Что-то не так. Сильно не так…
— О чем ты? — малость неразборчиво уточнила я, так как уже успела вгрызться в угощение.
— О печатях. Нужно посмотреть. Оставайся тут!
И король просто провалился сквозь пол, оставляя меня одну. Невесть куда!
Но пострадать я не успела, так как пол исчез и подо мной, и я отправилась в это самое невесть куда вслед за королем.
Но со всеми удобствами! Сидя на табуретке, с вином в одной руке и бутером в другой.
Путешествуйте тропами короля — комфорт в любой ситуации!
Табуретка грохнулась прямо за спиной короля, не то чтобы так уж сильно, но ощутимо: из моей кружки выплеснулось вино, попав аккурат на голую коленку. И вот только тут до меня дошло: я же в страшно красивом фиолетовом платье, у которого полуоторван подол! Как-то не везет мне в этом плане в волшебной стране фейри… То в пижамке по дворцу гуляю, то в рваном платье по всяким тропам…
Кэйр обернулся и уставился на меня с таким видом, словно забыл что-то очень-очень важное и безмерно этим пристыжен.
— Вот что значит давно не посещать родной дом… — пробормотал он и тяжко вздохнул. — Прости, Элла!
— За что? — спросила я, пытаясь прикрыть колено обрывком подола.
— Я совершенно забыл, что в моем сиде нельзя оставлять гостей без хозяина… Он сразу выбрасывает их, потому что когда-то я был слишком пристрастен к одиночеству и ненавидел, когда его нарушали. Так что гости если и являлись, то только по приглашению. М-да…
— Тогда почему меня выбросило к тебе? — не поняла я, медленно осознавая, что благодаря королевской забывчивости могла очутиться где угодно. То есть вообще где угодно!
— Повезло, — мрачно ответил Кэйворрейн. — Я целовал тебя… Видимо, поэтому сид решил отправить тебя за мной. Но, пожалуй, это лучше, чем…
— Чем что? Нет, лучше не говори! — попросила я тут же. — А где мы сейчас?
— Там, где тебя быть тем более не должно, — с досадой сообщил он. — А потому будь добра — отсядь куда-нибудь подальше и не мешай мне! — И отвернулся.
Да пожалуйста!
Я встала, оттащила табуретку метра на два от сильно занятого величества и наконец-то огляделась.