— Да, Галина, Гудков сообщил — шантаж уже пошел. Но подробности мне неизвестны.
— А куда же делись орлы капитана Косыгина?
— Стратегия и тактика были другими — более ровный и спокойный план, поэтому ребята вблизи не светились, чтобы их никто не засек. Ну и чтобы хозяин беспрепятственно мог войти в свой замок. И только потом, по его сигналу, Гудков рассчитывал нагрянуть. А теперь все изменилось.
— Понятно, Макс, ты ждешь команды. Уже совсем темнеет. Позволь и мне с тобой, ведь я хорошо плаваю.
— Нет и нет, Галина! Мне майор башку снесет! Надо было и вас обеих отправить на твоей машине.
— А я убеждена, что мое место здесь. Прикинь, Броне известен номер моего мобильного. Я записала его Оле, то есть Тане, на бумажной салфетке. А эта волчица отобрала салфетку у девочки.
— Галь, ты думаешь, Броня через тебя начнет ее шантажировать?
— Конечно, ей нужна девочка. Она уверена, что за Таню хозяин отвалит любую сумму. Хорошо, что ребят отправили, — молодец, Гудков, сообразил! А то их по отдельности легко отловить. Этот вариант майор просчитывал, упоминал, что, может, придется эвакуироваться к Прониным. Я тогда не придала этому значения. Значит, все развивается по второму сценарию, я так поняла. А может быть и третий, непредсказуемый…
Не успела я договорить, как в моем кармане ожил мобильный. Послышался голос Гудкова:
— Галечка, сиди, не дергайся! Детей отправили?! Хорошо! Жди, может, кто-нибудь позвонит на твой мобильный. Соглашайся на все условия, тяни время. Поняла?
— Да, товарищ майор, не совсем дура! Беру паузу на раздумья, а сама перезваниваю тебе. Получив от тебя инструкции, отвечаю шантажисту или шантажистке.
— Ну, молодец, все, отбой!
— Галя, я понял, что скоро будет мой выход. А вы с Ирой останетесь на телефоне, будете держать связь! — скомандовал Макс.
И тут раздался стук в ворота.
— Это кто-то из деревенских припозднился, может, Семеновна или Пахомыч молоко нам принесли или кваску. Завтра им некогда будет — хоронят Ерофеича, — кинула я на ходу и побежала к воротам, не заметив упреждающего жеста Макса.
Только я открыла ворота, как на меня набросилась туша. Заткнув мне рот, прошипела:
— Девчонку мне, быстро! И ни звука, задушу!
Вспомнив указание Гудкова «на все соглашаться», я покорно закивала, одновременно почувствовав, как что-то тяжелое и холодное уперлось мне в спину Я понимала, что лишнее движение будет стоить мне жизни.
Когда я, передвигаясь под дулом, упертым мне в спину, завернула за угол и не увидела на веранде ни Макса, ни Ирки, то чуть не рухнула без сознания. Но пройдя с десяток шагов, услышала сзади удар. Мой захватчик, матюгнувшись, осел, выпустив меня и одновременно выстрелив. Послышался еще удар, и что-то отлетело в сторону.
Ирка подскочила ко мне с возгласом:
— Цела!!!
— Дура, да отбрось скорее оружие подальше, пока я держу этого борова! — закричал на Ирку Макс.
Ирка, подняв пистолет, понеслась с ним. Я, все еще не понимая, как осталась без «начинки» (выстрел-то был!), не устояв на ногах, опустилась на дорожку.
Но тут боров задвигался, заматерился:
— Надо было тогда не в камеру… а в вас, шалав, стрелять!
«Ах, вот он кто! Охранник, уволенный хозяином, прихвостень Брони или Грызина!» — промелькнуло в голове.
Макс уже вязал борову руки своим ремнем.
Окончательно я пришла в себя, когда у меня в кармане подал сигнал мобильный.
— Галечка, как там у вас?
— Все нор… нормально. А ты, Гудков, где? Нет, Макса пока не могу позвать…
— Броня у нас, мы ее взяли — недалеко урыла. Но почему Макс молчит? Галя, дай ему свой мобильный! Да что с тобой?! — не вытерпев, заорал майор.
— Он бывшего охранника замка связывает, — выдавила я и выронила трубку.
И в это время раздался отборный мат. Но это уже Макс выразил свои чувства вслух, а потом приказал:
— Тащите быстро бельевую веревку! Твою мать, наручники в моей машине остались… и уехали с Ромкой.
Мы с Иркой бросились искать бельевую веревку. Наконец я сообразила, что она у меня над головой вместе с болтающимися на ней тряпками. В это время я услышала, как Макс, схватив брошенный мной мобильник, на беглом ментовском сленге кинул пару фраз Гудкову и тут же подстегнул нас:
— Поторапливайтесь, коровы!
Низкорослая моя подружка подпрыгивала с пистолетом в руке, другой пытаясь дотянуться до веревки. Меня чуть не охватил истерический хохот, но я все же догадалась — бросилась за кухонным ножом.
Наконец перерезанная в двух местах веревка оказалась у меня в руках. Пока мы с Максом перетягивали матерящуюся тушу, Ирка все еще вертела в руках конфискованное оружие. Заметив это, Макс заорал:
— Идиотка, положи ствол в какой-нибудь пакет — совсем залапала!.. И незаряженное ружье раз в год стреляет, а тут — почти с полной обоймой!
На меня опять накатил приступ нервного смеха, и я проблеяла:
— Хм, какая из Ирки корова… с бараньим-то весом?!
— А ты тоже не идиотничай! Ведь на волосок от смерти была. Полетела к воротам… я даже предупредить не успел. Вы, бабы, совсем без мозгов! Иди уж, Галь, последний узел я без тебя затяну. Лучше налей всем по пятьдесят граммов — не помешает.
— Водки нет, Гудков твою заначку с криминалистом допил.
— У меня есть в сумке еще бутылка, целехонькая! Перетащим этого баклана в твой «жигуль», в багажник, и дернем по маленькой.
— Но он же может…
— Ничего, не сдохнет! Хайло ему разлеплю, пусть вопит — будем знать, что живой.
Опять перед нами возникла Ирка, с гордостью держа на весу пакетик с оружием.
— Галина, отбери, наконец, у этой дефективной ствол и отнеси его наверх.
Я так и сделала, а подруга нервно закурила. Досмолив до фильтра, она молча вытащила водку из сумки Максима и первая остограммилась, захрустев маринованным огурчиком.
Когда мы с Максом закрыли багажник с матюгавшимся пленником, тоже присоединились, выпив свои боевые сто грамм. Я вспомнила, что не люблю и не пью национальный напиток, когда закусывала уже вторым огурцом.
Вдруг ожил мобильный Макса. Он в трубку произнес пару слов, видимо, ответил на приказ майора. Молча встал, взял акваланг и ласты и поспешил к реке.
Только он скрылся за калиткой, я сказала Ирке, чтобы была на связи и пасла пленника. Взяв надувную лодку, я двинулась вслед за Максом, совсем не представляя, чем смогу быть полезной. На удивление, подружка не стала меня отговаривать, лишь сказала:
— Будь осторожней. Гудкова не погладят по головке за операцию, проведенную с огромными потерями.
Я оценила по достоинству мужественный юмор подруги, крикнув ей на прощание:
— Бди и жди, и я вернусь. Только очень бди!
Глава 14
Я спускалась по знакомой тропинке к реке, таща за собой надувную лодку. И с каждым шагом казалось, что погружаюсь во что-то вязкое, темное, давящее на все мои чувства. Так, наверно, ощущает себя человек, внезапно потерявший зрение, слух, частично парализованный, но еще живой. И хотя длилось это состояние не больше минуты, но я знала, что запомню на всю жизнь такую непроглядную черную ночь, тягуче оглушающую тишину и тяжелую, без движения, воду, которая, сливаясь с берегом, больше походила на кратер. И вот туда мне предстояло шагнуть, спустив на воду лодку.
Противоположного берега не было видно — ничего вокруг, только я наедине с тьмой… Меня зазнобило, и я присела у самой кромки воды. Вдруг где-то сзади послышался шорох, а затем отборный трехстопный ямб, которому позавидовал бы даже портовый грузчик.
— Максим, ты меня напугал!.. Я чуть не окочурилась!
— Вижу, что готова коньки отбросить. У тебя даже руки трясутся. Давай-ка отсюда немедленно, дорогу обратно знаешь, провожать некогда. И фонарик свой не включай, я жду сигнала с того берега. Не путайся тут…
Волна возмущения охватила меня с головы до пят, и все страхи, навеянные неуемным, книжно-киношным воображением, улетучились. Да как он посмел со мной, женщиной старше его, таким тоном!..
Я не успела озвучить свое мнение о молодом хаме, как увидела блеснувший троекратный сигнал с того берега и одновременно услышала звук мобильника Макса.
— Да, понял. Я-то готов, но она тут со мной, да еще лодку притащила. Ладно, я все матюги исчерпал, говори с ней сам. — И Макс протянул мне трубку.
— Галя, посиди тихо, лодку пока не спускай, только по нашему сигналу с противоположного берега. Дай Максу возможность спокойно доплыть. Его ждет Гошка. Будь умницей. Прогнать тебя домой я не в силах, у меня уже нет аргументов.
— Хорошо, товарищ майор, не беспокойся.
— Ну все, терпи страх, раз уж адреналинчику захотелось. Некому тебя отшлепать, а жаль. — И Гудков отсоединился.
Я подала Максу мобильный, но он его не взял и бросился вплавь. Выждав несколько минут, я спустила лодку — и за ним.
Выстрел на том берегу я услышала, когда была на середине реки. И оставался выбор: или повернуть назад, или туда — в пекло, но вперед. Я, конечно, трусиха, но упрямая. И как уже сама неоднократно убеждалась и уверяла других — не терплю непонятного и неопределенного. Кто в кого стрелял? Если ли жертвы? Любая помощь, и моя в том числе, сгодится. И я поднажала на весла.
Вдруг послышался голос Макса: «Вяжи его быстро! А я в тоннель!»
Я выскочила на берег, и тут в меня выстрелил сильный пучок света фонарика.
— Здрасьте, давно не виделись! Галь, помоги Гошке стреножить подстреленного, хм… амфибию! Весь скользкий и мокрый. Он оттуда, из тоннеля. — И Макс, сам не хуже известного киношного образа приснопамятных лет, ушел под воду.
Я кого-то держала за плечи, когда Гошка надевал наручники. Мокрый с ног до головы, подстреленный, но живой трофей даже не матерился, только прошептал: «В больницу меня, гады, везите».
— Щас будет тебе санаторий со всеми удобствами и сексапильной обслугой! — рявкнул Гошка и, взвалив на себя груз, потащил вверх по тропинке, наверно, к замку.
У меня в кармане запиликал мобильный Макса, и я услышала голос Гудкова: