На память пришли не по-детски серьезные лица малышей, обучающихся в ди-школе, и Кена нервно поежилась. Вот это действительно что-то страшное. Она пыталась следовать совету о-тиэ и обдумывать все необычное, что видела вокруг. Трудно только было абстрагироваться от жалости при виде наполненных безнадежным отчаянием детских глаз. Страшно было это видеть. Хотелось подхватить несчастного ребенка на руки и утешить, сказать что-ласковое, погладить, но, увы – нельзя, накажут не только ее, но и этого ребенка. Кена очень много думала над этим, пытаясь понять, чего добиваются ди-эмпаты таким воспитанием. Кого они хотят вырастить? Ради чего так поступают?
Однако кое-что девушка все же поняла. Скорее всего, на первой ступени происходит отсев психологически непригодных, неспособных научиться держать себя в руках. Жестокий отсев, даже безжалостный. Опять же, в чем-то верно – нельзя давать в руки неуравновешенного существа силу, подобную силе ди-эмпата, последствия могут оказаться страшными. Владея ею, нужно уметь жестко контролировать себя, чтобы не совершить ошибки, не принести вреда другим, что очень легко.
В библиотеке школы, куда девушке дали доступ по первой просьбе, нашлось множество записей действий ди-эмпатов в разных ситуациях – ошибочных и верных действий. Разных. Ни к одной записи не давалось комментариев – смотри и делай свои собственные выводы. Что странно, почти никто из воспитанников эти записи не просматривал. Похоже, они просто не знают о существовании библиотеки. Удивительно, неужели им неинтересно? Кена не знала, что и думать.
О-тиэ сдержала слово, и в учебную программу девушки включили ксенологию, причем, на уровне, который не давали и в лучшем университете империи – Кена перед отлетом на Оделан интересовалась, что ей предстоит изучать, и в каком объеме. После просмотра записей она поняла, почему ди-эмпат обязан быть великолепным ксенологом – он должен быстро оценить любую новую расу, ее пригодность или непригодность для включения в конклав, которому служит. И не совершить ошибки. А поди быстро оцени негуманоидов, имеющих, к примеру, три пола. Или тех, для кого каннибализм естествен, у кого детеныш во время рождения медленно поедает родителя заживо. Или вообще – разумную плесень. Да и человеческие цивилизации порой такие попадаются!..
Если бы не наказания за проявления чувств, то Кене, возможно, в школе даже понравилось бы. Учеба, по крайней мере, нравилась – постижение нового всегда было для нее самым важным, а нового здесь давали столько, что только успевай брать. И что еще важно – никто не пристает, не приходится измысливать способы, как избавиться от очередного надоедливого кавалера. Понятно ведь, чего ему надо, а все красивые слова – только прикрытие грязных намерений. К физиологическим аспектам отношений полов девушка испытывала гадливое отвращение.
Внимание Кены привлекли негромкие голоса двух воспитанниц. Она как раз возвращалась из библиотеки в свою комнату. Как ни странно, библиотека располагалась в дальнем конце школы, куда мало кто забредал, и идти туда приходилось добрых треть и-цикла. Внутренняя транспортная сеть почему-то отсутствовала, воспитатели и воспитанники передвигались по гигантской космической станции пешком.
За небольшим выступом в стене пристроились Ти-76 и Ти-123 – Кена узнала их, да и трудно было бы не узнать лучших по результатам воспитанниц в их группе. Хотя сто двадцать третья отличалась удивительной наглостью, даже осмеливалась спорить с воспитателями. И ее ни разу на памяти Кены не отправили в даан! Девушка остановилась и прислушалась, собеседницы ее не заметили.
– Илоан нашел какой-нибудь выход? – глухо спросила семьдесят шестая.
– Если бы! – недовольно буркнула сто двадцать третья. – Даже метки, поставленные на него Палачом, не действуют! Что за вселенная такая шизанутая? Все законы физики перекручены!
– Вот же гадство…
– Хуже. Понимаешь, мы с Илоаном можем навести тут такого шороху, что мало не покажется. Только толку с того? Все равно отсюда не выбраться! Никак!
– И что делать? – в голосе Ти-76 звучало отчаяние. – Маленькая не выдержит долго, ее все чаще в даан отправляют, она скоро с ума сойдет. Они же ее убьют, твари такие!
– Не знаю я, что делать! – ответила Ти-123. – Стараюсь отслеживать прибытие новых воспитанников. Может, удастся узнать, где швартуются прибывающие корабли, и захватить какой-нибудь. Только учти, уходить придется с боем.
– Думаешь, выйдет? – скептически поинтересовалась семьдесят шестая. – Очень сомневаюсь.
– А зря. Ты не представляешь на что способны вместе воин Пути и ученица Барда. Тем более, что мы оба владеем пространственной магией.
– Магия – детские сказки!
– Это ты зря… – хихикнула сто двадцать третья. – Увидишь.
– Увижу. Слушай, а зачем о-тиэ тебя к себе каждый день вызывает? Не надоело ей еще переливать из пустого в порожнее?
– Все надеется переубедить меня. Только для меня слова творящих такое с детьми ничего не значат! И так любому понятно, что эти ди-эмпаты – просто мразь! Ни на что толковое не способная мразь!
Последние слова сто двадцать третьей сильно задели и обидели Кену, уже считавшую себя будущим ди-эмпатом. Неправда ведь! Неправда! Вспомнилось высохшее тело О-Рикана, отдавшего свою жизнь ради спасения других. И подобных примеров в библиотеке было множество. Почему эти воспитанницы не боятся говорить о таких вещах? Не знают, что за всем вокруг наблюдает искин и отмечает любое нарушение дисциплины? Странно. Не выдержав, Кена вышла из-за угла, остановилась перед собеседницами и поздоровалась. Они настороженно замерли.
– Извините, что вмешиваюсь, – заговорила девушка, – но вы неправы. Мне тоже больно видеть этих детей, до такой степени больно, что сердце заходится. Только…
– Что? – насмешливо вздернула бровь Ти-123. – Что может может быть важнее?!
– Жизни миллионов других детей… – горько сказала Кена.
– Э-э-э… – растерянно уставилась на нее сто двадцать третья. – Не могу не согласиться… Но при чем здесь эти сволочи?
– При чем? – удивилась девушка. – А вы хоть раз в библиотеке бывали? Хоть раз просматривали записи действий ди-эмпатов? Знаете, чем они вообще занимаются? Нет? Так какое право вы имеете судить?!
Кена резко повернулась и пошла прочь. Ти-76 и Ти-123 проводили ее удивленными взглядами.
Мелодия постиженияЭлифания, дочь Аринасия, ученица Безумного Барда
Элька ошарашенно смотрела вслед новенькой, только три дня назад прибывшей в школу. Одновременно она досадовала, что та услышала их с Рахель разговор, а они ее не заметили. Конспираторы, называется! А что, если донесет? Обычное здесь дело, каждый доносил на каждого. Однако почему-то девушке казалось, что новенькая не станет этого делать, не тот человек. Странное ощущение, но оно было. Да и слова ее заставили задуматься. Ведь и правда, она не знает, чем занимаются ди-эмпаты. И надо это выяснить.
Библиотека? Интересно, почему она никогда не слышала о существовании в школе библиотеки? Элька включилась в память искина, задав режимы поиска, и вскоре обалдело выругалась. Это что же получается? Библиотека не подключена к искину? Все ее инфокристаллы имеют иной формат и могут быть считаны только библиотечными голотерминалами? Их не позволено выносить наружу? Да и на посещение библиотеки требуется личное разрешение кого-нибудь из старших воспитателей. Нет, с этим надо разобраться.
Быстро обсудив с Рахель еще кое-что, Элька решительно направилась к кабинету о-тиэ. Несмотря на поздний вечер, та оказалась на месте и заинтересованно вскинула брови при виде девушки.
– Садись, – указала она на стул. – У тебя что-нибудь важное?
– Да. Прошу дать мне разрешение на посещение библиотеки.
– Ага, – откинулась на спинку кресла о-тиэ, удовлетворенно улыбнувшись. – Докопалась. Хорошо. Откуда ты узнала о библиотеке?
– Случайно, – буркнула Элька, не собираясь выдавать новенькую. – Услышала разговор воспитателей.
Госпожа Варот иронично приподняла левую бровь – врет, как сивая кобыла, ни один воспитатель не заговорит при воспитанниках о библиотеке. Ну, да ладно, неважно, главное, что выяснила ее наличие и сама выразила желание попасть туда. Умный, но очень наглый ребенок. Интересно, какое впечатление на нее произведут записи…
– А почему о библиотеке никто не знает? – хмуро спросила Элька.
– Незачем, – скользнула по губам о-тиэ ехидная усмешка. – Это один из экзаменов. Воспитанник сам должен заинтересоваться библиотекой, о которой нет никаких данных, кроме самого факта ее существования. Это – один из этапов взросления. Ты не задумывалась, почему, например, двадцать восьмая и шестьдесят четвертый учатся уже пятнадцать лет, но все еще не перешли на второй уровень? Ведь по всем показателям, как будто, хороши…
– Нет, – покачала головой девушка. – Не задумывалась. Но теперь, похоже, понимаю. Отсутствие любознательности?
– Это только один аспект, – возразила госпожа Варот. – Еще – отсутствие предприимчивости, нежелание делать что-нибудь свыше требуемого.
– Но вы же изо всех сил выдавливаете из нас предприимчивость! – удивилась Элька.
– Выдавливаем, – согласилась о-тиэ, продолжая иронично смотреть на нее. – Еще не поняла?
– Постойте-ка… – прикусила губу девушка. – Значит, потерявший предприимчивость не способен стать ди-эмпатом?
– Не способен, конечно. Ди-эмпат обычно принимает решения самостоятельно и в режиме жесткого дефицита времени.
– Но зачем же тогда ее выдавливать?!
– Думай.
О, точь в точь, как Дин. Что ни спросишь, один ответ – думай.
– То есть, необходимо сохранить в себе любопытство, несмотря ни на какое давление?
– Именно, – покивала госпожа Варот. – Но это далеко не все. Больше я тебе ничего не скажу, до этих вещей нужно доходить самостоятельно.
– Почему?
– Опять же, подумай. О разнице понятий «выучить» и «осознать».
– Я подумаю… – медленно наклонила голову Элька. – Так что с разрешением?