На следующее утро он понял, что все выглядит куда мрачнее, чем казалось вечером. Стыдно признаться, но он, оказывается, не только обманул Нэн, но и дальше вполне обдуманно собирается обманывать. И еще исключительно по его вине потерпел аварию чрезвычайно дорогой автомобиль… а ведь вчера обрушившийся в воду «райли» сопрягался в его воображении, глупо конечно, всего лишь с неким увлекательным приключением. Придется оплачивать ремонт – эта мысль отрезвила его совершенно. Ну а в остальном, несмотря на все опасения, он решил вести себя как наметил. Возможно, существовал и какой-то иной способ, но хлопот столько, что обдумать все равно не удастся. И чем дольше тянулся день, тем чаще, в перерывах между уроками, он вспоминал, что вечером придется идти на Подворье, где не избежать встречи с мисс Картер, как это ни прискорбно.
Поужинав в половине восьмого, Мор выпроводил Нэн на заседание женского комитета, после чего, примерно в четверть девятого, и сам вышел из дома. Он сказал Нэн, хотя она не особенно интересовалась, что вечером собирается навестить Демойта. Так он делал довольно часто, в те часы, когда Нэн удалялась по своим делам. Он обычно добирался до Подворья на велосипеде, но на этот раз ему захотелось прогуляться пешком. Был ясный, теплый вечер. «Теплынь наверняка еще продержится, – думал он, – и, может быть, даже в день школьных соревнований будет хорошая погода». Он шел, погруженный в приятную задумчивость. Все тревоги куда-то улетучились. Он наслаждался окружающим покоем с простодушной радостью, которую уже давным-давно не испытывал, и размышлял о том, что жизнь проходит в ненужной суете, а счастливых мгновений так мало. Пройдя немного вдоль шоссе, он свернул на тропинку и пошел напрямик через поле. Вот уже показалась невысокая каменная стена и шелковичные деревья, и в эту минуту волнение и тревога в нем одержали победу над безмятежностью. Тайно передавать письмо Мору предстояло в первый и, он горячо надеялся, в последний раз.
Не позвонив, он вошел в дом и был встречен Ханди, которая тут же сообщила ему: «Его светлость в библиотеке». Мор поднялся туда, но в библиотеке никого не оказалось. Книги и меланхоличный полумрак, вот и все, что он там нашел. Тишина комнаты тут же окутала Мора, и, уже наполовину поборов волнение, он присел у одного из столиков. Тут Ханди вернулась и, сунув голову в дверь, сообщила: «Простите, он в гостиной с мисс… как бишь ее?»
Мор спустился и постучал в дверь гостиной. Внутри горело множество ламп и шторы были задернуты. Демойт стоял, опершись о каминную полку, а мисс Картер сидела на стуле перед мольбертом. Мор с радостным удивлением уставился на мольберт. Потому что это было первое вещественное подтверждение того, что мисс Картер и в самом деле художница.
– Добрый вечер, – сказал Мор, – добрый вечер. Вижу, работа уже кипит.
– Кипит! – фыркнул Демойт. – Тут изображают один из моих ковров, а я весь день сижу в виде довеска. Взгляните на этот шедевр!
Мор подошел к холсту. Мисс Картер поднялась и отступила. На холсте и в самом деле ничего не было, кроме маленького, тщательно выписанного квадратика в углу.
Остальное было только намечено еле заметными линиями. Мору это показалось странным. Но мисс Картер наверняка знает, что делает.
– Неплохо, неплохо, – пробормотал он.
– Он просто не знает, что сказать, – со смехом бросил Демойт. – Но не огорчайтесь, мадемуазель, еще немного, и мы все будем у ваших ног.
Мору не понравился этот тон. Неужто Демойт хочет выставить его невеждой?
– Мисс Картер знает, что я абсолютно верю в ее талант, – произнес Мор и тут же понял, как глупо это прозвучало. Он попытался загладить неловкость тем, что послал девушке взгляд одновременно и сокрушенный, и дружественный. В ответ она улыбнулась с такой теплотой, что Мор совершенно успокоился.
– Грубая лесть. Вы же ничего не смыслите ни в таланте мисс Картер, ни в чьем-либо другом. Этот человек не может отличить Рембрандта от Рубенса. Он живет в бесцветном мире.
«Зло и, в сущности, несправедливо, – подумал Мор. – Надо как-то скрасить эти слова».
– Я говорил о вере. Блажен, кто, не видя, верует. Я верю в мисс Картер. – Только прежняя ободряющая улыбка девушки как-то сгладила неуклюжесть этого комплимента.
– А стало быть, мы уже говорим не о таланте мисс Картер, а о ней самой. Глупый разговор, и стал еще глупее. Не желаете закусить?
– Нет, сэр, я поужинал дома.
– Тогда предлагаю выпить бренди. Наша мастерица наверняка устала. Пишет, или делает вид, что пишет, уже не меньше шести часов.
– Я действительно устала, – отозвалась мисс Картер. – Мистер Демойт не верит, но я за сегодня выполнила большой кусок работы.
Мор удивился ее словам. Ему почему-то казалось, что после вчерашних волнений она пролежит весь день чуть ли не в беспамятстве. И он посмотрел на нее с восхищением, надеясь, что она верно поймет его взгляд. На ней сегодня были брюки, а халат она вскоре после прихода Мора сняла, и под ним обнаружилась белая хлопчатобумажная блуза. Короткие черные волосы и темный румянец щек делали ее похожей на Пьеро. Мору вдруг показалось, что в ней есть что-то от гротескной меланхолии этого персонажа.
Мор и мисс Картер уселись в кресла около камина. Демойт взялся что-то искать в буфете.
– Где, черт возьми, стаканы для бренди? – ворчал он. – Наверное, Ханди утащила в кухню, чтобы пить из них лимонад. Надо пойти и забрать. Ну, вы тут пока не скучайте. – Старик вышел из гостиной, оставив дверь открытой.
Мор понял – именно сейчас надо передать письмо. От волнения он стал красным как рак. Мисс Картер поглядела на него с некоторым удивлением. Мор полез в карман, порылся там несколько секунд. Потом выхватил конверт, поднялся и поспешно положил конверт девушке на колени. Но конверт упал на пол, и она наклонилась за ним с изумленным видом. И в этот миг Мор поднял глаза и увидел, что в дверях стоит Демойт и наблюдает за сценкой. Мисс Картер сидела спиной к дверям и потому ничего не видела. Она быстро сунула конверт в сумочку и вновь взглянула на Мора. Демойт выждал секунду, после чего вошел, звонко бряцая стаканами.
– В столовой оказались, на столе, – деловито пояснил он. – Должно быть, Ханди несла назад, да не донесла. Теперь пойду поищу бренди. – И он вновь вышел из комнаты, со стуком затворив за собой дверь.
Мора до боли огорчило, что Демойт заметил передачу письма. «Просто какой-то заговор против меня», – думал Мор. Все складывается именно так, что любой пустяк разрастается до непомерных размеров. Теперь не только Тим, но и Демойт будет думать, что есть какая-то интрига, а на самом деле ничего ведь нет. Раз и навсегда покончить с этим недоразумением, вот чего он хотел, но из-за Демойта все вдруг, наоборот, наполнилось каким-то совершенно ненужным значением. Он поглядел на девушку едва ли не рассерженно.
– С машиной все в порядке, – негромко сказала она.
– Очень рад это слышать, и простите мне мою вчерашнюю бестолковость. Вы не рассказали Демойту?
– Нет. Может, и глупо, но мне почему-то не захотелось. Сказала, что машина в ремонте, и только.
– Удачное совпадение. – Мор тоже говорил тихо. – Я не сказал жене. В письме объяснение.
– Значит, мы оба будем хранить этот секрет?
Мор невольно кивнул.
– Я настаиваю на оплате ремонта. Вы должны будете поставить меня в известность…
– Ну что вы! Страховая компания заплатит, на то она и существует!
В эту минуту Демойт с топотом ворвался в гостиную и объявил: «А бренди все-таки здесь!»
И Мору стало обидно от мысли, что вот он остался наедине с мисс Картер, может быть, в последний раз и потратил время на какую-то прозаическую чушь. Он взял стаканчик бренди.
А мисс Картер была, по всей видимости, в прекрасном настроении.
– Хотите, – предложила она Мору, – я нарисую, как вы сидите и пьете коньяк?
Мор смутился и покраснел, на этот раз от удовольствия.
– Я согласен. А как мне сесть?
– Как сидите, так и оставайтесь. Именно так, как мне надо.
Она достала блокнот и карандаш и, то и дело отпивая из стаканчика, принялась рисовать.
Мор сидел совершенно неподвижно, чувствуя на себе два взгляда – дружелюбно-внимательный мисс Картер и таящий издевку, насмешливый Демойта. Ему казалось, будто одну его щеку овевает свежий весенний ветерок, а другую сечет холодный осенний дождь.
Наверное, Демойт решил не принимать никакого участия в разговоре. Он просто сидел, как никому и ничем не обязанный посторонний зритель, и поглядывал то на Мора, то на мисс Картер. Хочет заставить нас говорить, догадался Мор, а сам будет исподтишка наблюдать, старый лис.
– Как зовут вашего сына? – спросила девушка.
– Дональд.
– Жаль, что тогда, при встрече, я с ним так и не познакомилась, – продолжила мисс Картер, глядя то на Мора, то на бумагу. – У вас еще есть дети?
– Дочка. Ей скоро четырнадцать. Ее звать Фелисити.
«Как-то странно, – подумал вдруг Мор, – говорить с ней о детях. Ведь она сама всего лет на восемь старше Дональда».
– А чем Дональд собирается заняться?
– У него через несколько недель вступительный экзамен по химии. Полагаю, будет химиком или кем-то в этой области. – Мору хотелось еще что-нибудь сказать о Дональде.
– А дочка? У нее какие мечты?
– Не знаю. Думаю, проучится еще один-два семестра в школе, а в следующем году пойдет на курсы секретарш. Она не очень-то одаренная.
И тут Демойт не сдержался:
– Ну что за чушь вы несете, Мор! Неужели вы допустите, чтобы Фелисити бросила школу? Наверняка способности у нее есть, просто надо дать им развиться. Год или два в шестом классе – и перед вами явится совсем другой человек! Ей обязательно надо поступить в университет. Пусть не в Оксфорд, не в Кембридж, но ведь и в Лондоне есть где продолжить образование. Ради всего святого, позвольте девочке сделать выбор! Или вы предпочитаете видеть ее в роли глупой секретарши, зачитывающейся модными журнальчиками?
Гнев и обида вскипели в душе Мора. Он повернулся к Демойту, но, заметив, что девушка предупреждающе подняла карандаш, поспешно сел как прежде. В сущности, он был того же мнения, что и Демойт. Но есть еще Нэн и есть материальная сторона, с которой надо считаться. И вообще, ничего еще не решено. А ответил он сейчас так лишь потому, что надо было как-то ответить… и еще потому, что захотелось вдруг все окрасить в мрачные цвета и как можно больше сгустить краски.