— Ерунда какая-то, — услышал я девичий голос. — Мне говорили, что все будет не так.
— Знаю, — согласился маг. — Кстати, ты молодец, не побоялась высказать свое мнение. Уже неплохо. Что до смысла сказанного этой леди — здесь моя школа, и здесь все будет так, как хочу я. Мне дали право набрать учеников — отлично. Но еще мне дали право учить их так, как я хочу, и тому, чему я хочу. А если кого-то не устраивает — можете назвать меня старым дураком и покинуть замок. Утром, вечером, сейчас, потом — Тюба спит у дверей, он выпустит вас. Но обратно вы уже не войдете.
Народ безмолвствовал, как видно, переваривал сказанное. А Ворон продолжал вещать:
— Маг — это человек, который может ответить не только на вопросы «как» и «когда». Он еще всегда может объяснить «почему» и «зачем», а сделать это куда сложнее. Но чтобы стать таким человеком, надо уметь почти все и знать почти все. Совсем все — невозможно, это уже следующий шаг, такой человек становится богом. Ни мне, ни вам это не грозит, значит, будем ставить перед собой реальные цели.
Маг остановился и внимательно посмотрел на нас, видимо, проверяя, слушают ли его и не уснул ли кто, грешным делом. Убедился, что слушают, и продолжил:
— Так вот, знать и уметь надо много, очень много. На самом деле некогда маги были в Рагеллоне первыми после богов, и уже потом шли короли, герцоги и все остальные. Маги возглавляли человеческое общество. Не только потому, что их все боялись. Просто они знали очень много и обо всем, а самое главное — могли применить эти знания на деле. Но грянул Век смуты, после него магов стало куда меньше, а кто остался… Они предпочитали хихикать над шутками тех, кто раньше перед ними дрожал, и ходить на задних лапках. Простите за банальность, но историю пишут победители. И древние хроники были откастрированы ровно до той степени, которая устроила орден Истины, а маги стали кем-то вроде комнатных собачек. Им позволяют тявкать, но укусить они уже не смогут — зубы не те.
И снова народ начал переглядываться. Опасные вещи говорил Ворон, за такие слова братья-чернорясники запросто могли на дыбу проводить, а то и на костер поволочь. И не только того, кто это произносил, но и тех, кто это слушал, а после не донес, как положено доброму человеку в таких случаях.
— Знания — вот основная ценность. — Ворон потер руки. — Но знания без умений мертвы, а потому вы будете много работать. Очень много. И работа эта будет самая разная, но ведь и знания нужны из разных областей жизни человеческой. В том числе и таких, о которых доброму селянину или, скажем, герцогу даже помыслить нельзя. Просто потому, что не нужно. А вам — нужно, если вы на самом деле пришли учиться.
— И убивать тоже надо учиться? — неожиданно и громко спросила Гелла.
— Обязательно, — откликнулся Ворон. — Невозможно научиться исцелять, если не знаешь, как правильно убивать. Невозможно научиться ценить жизнь, если сам ее не отнимал и у тебя ее тоже не пытались забрать.
— Как-то мне не по себе. — Флоренс была бледной, как простыня. — Мне того-то кошмара на улице хватило, а теперь вы вовсе страсти какие-то рассказываете.
— Так мастер же сказал: тебя тут никто не держит, — насмешливо произнесла Кассандра. — Вон выход, коридор прямой, не заплутаешь.
— Каждый из вас сделает свой выбор, я это наверняка знаю, — как-то очень невесело сказал маг. — До самого конца, как обычно, дойдут единицы, так бывает всегда. Если не считать Виталия с его прокля́той дюжиной учеников, то самый большой выпуск был двести сорок пять лет назад. Мастер-наставник Трамп выпустил из своего замка Лихт-Гра сразу девять магов. Но это было другое время — только-только все успокоилось после Века смуты. В моем выпуске нас осталось четверо из шестидесяти — два мага и две магессы. Все остальные или покинули школу до того, или умерли. Большей частью — умерли.
О как. Четверо из шестидесяти. Это что угодно, только не совпадение. Вот потому-то мастер Гай и запретил о себе упоминать. Надо думать, что его нелюбовь к Ворону имеет очень глубокие корни. Может, мой новый наставник в учебе был сноровистей, а может, он девкам больше нравился. Поди знай наверняка, в чем там дело было. Но то, что мастер Гай надумал с ним счеты свести, — это наверняка. Ф-ф-фу… Все-таки когда части мозаики потихоньку встают на место, это хорошо.
— Каков будет учебный процесс? — поинтересовалась кареглазая хохотушка Ларри, напустив на себя серьезность. — Как он будет организован?
— Отличный вопрос, — ткнул в ее сторону пальцем маг. — Вот только… Поесть надо бы, время-то обеденное.
— Прекрасная мысль! — хором завопило сразу десятка два голосов, а остальные одобрительно загудели. — Ох, хорошо бы!
— Флегс, подавай еду. — Ворон хлопнул в ладоши, сошел с возвышения и уселся в торце ближайшего стола. — Проголодался я что-то ужасно.
Через минуту в залу вошел тот самый долговязый тип, который нам раздавал хлеб, в руках у него был поднос, где стояла огромная миска с похлебкой. От еды шел такой одуряющий запах, что гул наших желудков заставил колыхнуться даже пламя в камине. Еще на подносе стояла тарелка с ломтем жареного мяса, несколько кусков хлеба и пузатая бутылка вина.
— Люблю поесть, — сообщил нам маг, с удовольствием глядя на приближающегося слугу. — В жизни мало радостей, и еда — одна из основных. А вы как — уважаете это дело?
— Еще как! — заверил его Орвен. — Очень уважаем!
— Это правильно. — Ворон взял с подноса, который Флегс уже поставил перед ним, кусок хлеба, вооружился ложкой и спросил у нас: — А где: «Приятного аппетита, наставник»? Маг должен быть вежлив всегда.
— Приятного аппетита, наставник, — вертя головами по сторонам в ожидании еды, пожелали ему мы.
К нам никто не спешил — ни с супом, ни с мясом.
— Отменная похлебка, — причмокивая, сообщил нам Ворон. — Флегс, ты сегодня превзошел себя. Все, можешь идти.
Наш новый учитель с аппетитом поглощал горячий жирный суп, а мы, недоумевая, смотрели на него.
— А нам? — наконец не выдержала Ларри. — Мы тоже хочем… То есть хотим.
— Это правильно, — с набитым ртом сказал Ворон. — Человек должен есть три раза в день. Но не переедать, ибо излишнее отягощение желудка вредно. И с вином надо поаккуратнее быть. Кстати!
И он немедленно налил в кубок, стоящий перед ним, рубиновой влаги из бутылки, отсалютовал им в нашу сторону и с видимым удовольствием выпил.
— Что мы должны сделать, наставник? — послышался голос Аллана.
— Что делает тот, кто хочет есть? — спросил у него маг. — А?
— Вызывает служанку, — зло буркнула Эсси, виконтесса из солнечного Либра. — Что же еще?
Я так и не понял, то ли она говорила серьезно, то ли это был сарказм.
— Так вызови ее и прикажи, чтобы тебе подали обед, — добродушно посоветовал Ворон, отправляя в рот еще одну ложку похлебки. — Авось придет, принесет чего. Да, чуть не забыл: у меня тут строго с распорядком. Как обед кончится, так все, до ужина никто на кухню не войдет.
— Кто умеет готовить? — спросил Аллан. — Врать не буду, я не умею.
— Что там уметь? — хихикнула Флоренс. — Побросал все в котел, и пусть оно себе варится.
— Да ты что? — Кассандра даже руки к щекам приложила — Все так просто? А я и не знала. Вот как еда-то делается!
Простолюдины дружно захохотали.
— Мастер, мы можем пойти на кухню и приготовить себе еду?
Такое ощущение, что Аллан вообще не слышит перепалок остальных. Вот это характер! Я так думаю, что надо этого человека держаться, он знает, что делает.
— Конечно. — Маг снова налил себе вина. — Это единственный способ не остаться голодным. В замке кроме меня, да теперь еще вас, всего два обитателя живут — Флегс, мой камердинер и повар, да еще Мэри Джейн, она за хозяйство отвечает. Тюба — тот больше во дворе ошивается. Так вот, и Флегс и Мэри Джейн — люди немолодые, им за мной бы уследить. А обслуживать вас у них ни времени, ни сил не будет, так что все сами делайте. Хотите есть — идите и готовьте.
— Я так и понял. — Аллан встал из-за стола. — Сразу говорю: я на всю ораву один готовить не стану. Кто со мной пойдет, тот поест.
— Два раза молодец, — сказал ему Ворон и выпил. — А если все сделаешь сейчас правильно, то даже три.
В чем именно Аллан молодец, маг объяснять не стал и продолжил трапезу.
— Я с тобой. — Ромея встала с лавки. — Авось чего-нибудь да приготовим.
Не откладывая в долгий ящик, я тоже полез из-за стола, перед этим подмигнув Гелле с Магдаленой, и они последовали за мной.
— Представляю, что у них получится, — фыркнула Кассандра и положила руки на плечи сидящих рядом с ней Мартина и еще одного простолюдина по имени Джей-Джей. — Такое и свиньям небось не дашь. А ну-ка, мальчишки, идем на кухню, посмотрим, что там есть. И если там найдется кусок грудинки, бобы и лук, вроде тех, что лежат в похлебке мастера, то вы не ляжете спать голодными.
— Есть и то, и другое, и третье, — подтвердил Ворон, очищая миску кусочком хлеба. За разговорами она опустела, ложкой он работал умело. — Но мне за вашу кормежку не платят, а потому припасов там не сильно много, на всех может и не хватить. Вот какая все-таки несправедливость со стороны богов — учи бесплатно, корми бесплатно. Впрочем, это мы поправим со временем, есть у меня кое-какие мысли на этот счет.
Кассандра быстренько выскочила из-за стола, стремительно отвесила пару подзатыльников своим приятельницам из простолюдинок, которые замешкались, и помчалась к тому проходу, в котором скрылся Флегс.
Аллан с усмешкой проводил взглядом сначала ее, потом тех, кто спешно последовал за ней, и только когда они все скрылись из виду, поинтересовался у Ворона, к тому времени уже взявшегося за вилку с ножом и разделывающего кусок мяса:
— Мастер, скажите, где именно находится кухня? И еще — сколько у нас осталось времени на то, чтобы поесть?
— Как тебя зовут? — Ворон не смотрел на него, он внимательно изучал нарезанное жаркое, выбирая кусочек пожирнее.
— Аллан Орибье, из Фрайтинга, — склонил голову Аллан. — Я…