– Что это значит? – прошептал он.
– Вы ведь не меня ждали, монсеньор? – бросила незнакомка.
– Кто вы, женщина?
– Я жалкая нищенка, все кличут меня Маги-ведьмой.
– Откуда вы набрались столь невероятной дерзости, что посмели проникнуть сюда и вынюхивать мои тайны?
– А что мне делать с вашими тайнами, монсеньор? Да и вынюхивать тут нечего: я уже давно все знаю.
– Вы?..
– С той самой ночи, когда в замке Шан-д’Иверов случился пожар, тому уж лет двадцать, я знаю имя Черной Маски.
Антида де Монтегю бросило в дрожь.
– Я могла бы продать это имя, монсеньор, – продолжала Маги, – однако, как вам известно, я этого не сделала.
– Но как… – продолжал граф, силясь подавить волнение, – как вы попали в замок? Откуда узнали про потайной ход? Кто открыл вам ворота?
– Могу вам сказать: я же ведьма. А еще – напомнить: ведьмы знают все-все, и запертые ворота да двери – им не помеха. Но я готова открыть вам правду.
– Говорите, говорите скорей!
– Вам знаком этот ключ, монсеньор?
И Маги показала владетелю замка Орла какой-то ключ.
– Да, – отвечал тот, – знаком. Он от потайного хода.
– И вы сами передали его тому, кого ждали сегодня к десяти часам вечера, – Брюне, ставшего единственным предводителем серых из Бюге, после того как Лепинассу прикончили в Сен-Клоде.
– Но как этот ключ, который я вчера собственноручно передал Брюне, сегодня попал в руки к вам?
– Очень просто, монсеньор… впрочем, это целая история. У вас есть время послушать?
– Рассказывайте, только не лгите.
– Я буду говорить одну только правду, монсеньор. Да и зачем мне лгать? Вы знаете Шарезьерский лес?
– Как свои пять пальцев.
– Так вот, нынче вечером, незадолго до того, как стало смеркаться, выхожу я на лесную опушку и чуть поодаль слышу страшный шум – лязг оружия, выстрелы, и все ближе да ближе. Я мигом в чащу, затаилась и давай смотреть. Гляжу, а там четверо бьются с двумя десятками серых. И вот через какое-то время трое из той четверки упали, а четвертый – вот лицо его не смогла разглядеть – знай не сдается, хоть и один остался. А после и он упал. Тут серые как накинутся на него… Ну а когда тот поднялся… вернее, когда его подняли, несчастный был уже связан по рукам и ногам. Серые соорудили носилки из своих мушкетов, уложили на них раненого и унесли с собой, и осталось их уже человек не то десять, не то двенадцать.
– Ну, – живо полюбопытствовал Антид де Монтегю, – вы так и не узнали, кого они захватили в плен?
– Нет, монсеньор, но, может, вы и сами скоро поймете…
– Продолжайте.
И Маги принялась рассказывать дальше:
– Потом несколько серых, вместе с носилками и пленным, свернули вправо. А остальные подались в другую сторону – и тут вдруг их окружили крестьяне, с полсотни человек, с мушкетами да вилами. Те бедолаги даже не сопротивлялись – и многие из них сразу прямо там и полегли. Остальные струхнули и давай бежать. Прошло несколько минут, и в Шарезьерском лесу снова была тишь да гладь. Единственно, в двух местах, где случились те стычки, на окровавленном мхе осталась лежать дюжина трупов… Я выбралась из чащи, где пряталась, и отправилась в знакомую пещерку – думала скоротать там ночь. Прошла, наверно, две-три сотни шагов и тут слышу – кто-то жалостливо так стонет. Я туда – на этот самый стон и чуть поодаль вижу: под деревом человек лежит, полумертвый.
– Ну и… – вскричал в нетерпении хозяин Замка Орла, – кто же этот человек?
– Я наклонилась к нему проверить, жив ли, потому как он уж и стонать перестал. А он услыхал это и открыл глаза.
– Вы добить меня пришли? – спрашивает.
– Нет, – говорю, – пришла вот помочь вам, ежели чем смогу.
– Бесполезно.
– Отчего же?
– Конец мне пришел…
– И не такие выкарабкивались…
– У меня три пули в животе, так что навряд ли.
Тут он весь как скорчится да как захрипит!.. И так с минуту. Я уж думала, вот-вот отдаст Богу душу. А он малость поутих, с трудом эдак приподнялся, вперился в меня и говорит:
– Сдается мне, я где-то вас уже видел. Вы кто?
– Маги-ведьма.
– Водишь дружбу с кониками?
– Ни с кониками, ни с серыми. Меня все шпыняют да обижают. Где уж тут друзей найдешь?
– Значит, вы вся такая несчастная?
– Да уж, самая что ни на есть.
– А хотите избавиться от всех своих бед?
– И как же это?
– Я могу сделать так, чтобы вас взял под свое крыло самый богатый и сильный сеньор из тутошних. Хотите?
– Почла бы за счастье. А что для этого нужно?
– Оказать услугу этому сеньору.
– А я смогу?
– Да.
– Что ж, я на все готова.
– Тогда, немедленно идите в Замок Орла. И скажите монсеньору Антиду де Монтегю, что вы пришли от имени капитана Брюне.
– Так вы и есть капитан Брюне?
– Да. И еще скажите, что я умираю, но по мере сил выполнил все, как он и наказывал. Передайте слово в слово: Отец с сыном от нас ускользнули, зато святой дух в наших руках – его препроводили в замок Клерво… Монсеньор все поймет. Хорошо запомнили?
– Да.
– Ах! – нежданно обрадовавшись, воскликнул Антид де Монтегю. – Он прямо так и сказал, женщина? Вы уверены, что он сказал именно так?
– Совершенно уверена, монсеньор, – ответствовала Маги.
– И что потом?
– Потом, – продолжала старуха, – я спросила его: – А как добраться до монсеньора, владетеля Замка Орла?
– Это просто, – сказал капитан. – Монсеньор ждет меня там к десяти вечера. Вот вам ключ, он от железной дверцы, спрятанной за кустами в одном из рвов замка, шагах в трехстах влево от Игольной башни. За дверью – подземный ход, длинный и узкий, за ним – лестница. Отсчитаете двести ступенек и дальше попадете в темный коридор, не очень длинный. Там, в конце коридора и будете ждать, когда монсеньор сам откроет потайную дверь к себе в гостиную, а панель той двери скрыта за портретом последнего барона де Водри.
– И все?
– Все. Только ничего не забудьте.
– Не беспокойтесь… ради своего счастья я уж как-нибудь постараюсь.
– Мои слова, знамо дело, успокоили вашего капитана Брюне… он закрыл глаза и, кажись, уснул. Тогда я приложила руку ему к сердцу – оно больше не билось. Стало быть, человек, которого вы так дожидались, монсеньор, почил тихо и мирно… Я тут же тронулась в путь-дорогу. Все время следовала указаниям вашего капитана Брюне… и вот я готова исполнить все, что бы вы мне ни велели, монсеньор, чем и надеюсь заслужить ваше высочайшее и могущественное покровительство.
– Можете на меня рассчитывать, женщина, мое покровительство, считайте, вам обеспечено, – отвечал владетель Замка Орла.
Все время, пока Маги вела свой долгий рассказ, Антид де Монтегю не сводил с мнимой ведьмы взгляда, исполненного сомнений и недоверия. Но под конец все его подозрения развеялись, и, когда она замолчала, он уже безоговорочно верил и ее словам и готовности оказать ему любые услуги. В конце концов, старуха ни разу не отвела глаз под пристальным взглядом сира де Монтегю.
Монсеньор сел и, как будто забыв, что он не один, глубоко задумался, принявшись размышлять над важной вестью, которая скрывалась за только ему одному понятной фразой Маги: Отец с сыном от нас ускользнули, зато святой дух в наших руках…
Что же до Эглантины, на эти слова она не обратила никакого внимания.
Покуда хозяин замка пребывал в глубокой задумчивости, девушка с любопытством разглядывала старуху, которая сперва сильно ее напугала, а теперь – по крайней мере она на это надеялась – должна была помешать графу осуществить задуманное. Чем внимательнее Эглантина приглядывалась к ней, тем более уверенной себя ощущала. В изменившихся чертах некогда красивого и светлого лица ведьмы она как будто угадывала выражение добросердечия и нежности, когда та украдкой поглядывала на нее. Девушке казалось, что у злой и жестокосердной старухи не может быть такого взгляда.
К тому же Монтегю рассчитывал, что Эглантину проводит в лагерь графа де Гебриана доверенный человек, а поскольку такого человека больше не было, ее отъезд из замка поневоле откладывался.
Между тем – как и догадывался Антид де Монтегю – у девушки были самые серьезные причины остаться на всю ночь в замке Орла, о которых мы с вами скоро узнаем. Таким образом, нежданное появление Маги-ведьмы, что ни говори, было ей на руку.
Но для надежды этого было мало – Эглантина хотела увериться в чем-то, и, улучив мгновение, когда господин граф, немного отвлекшись от раздумий, повернулся к ней, сделала шаг вперед и решительно сказала:
– Ну что ж, мессир, раз мне приходится подчиниться воле того, кто сильнее меня, я сдаюсь и согласна покинуть замок.
Потом, указав жестом и глазами на Маги, она прибавила:
– Значит, попутчицей мне будет эта женщина?
Антид де Монтегю пожал плечами и промолчал. Он пока не знал, на что решиться.
Маги подошла к Эглантине.
– Девочка моя, – обратилась к ней женщина мягким, почти ласковым голосом, – не бойтесь меня. Я хоть и стара, безобразна, сира и убога, что верно, то верно, но совсем не зла. На мне лохмотья и лицо мое некрасиво, но то, что внутри, дороже того, что снаружи. Когда человек судит быстро и строго, он зачастую ошибается. Ежели мне суждено быть вашей попутчицей и куда-то там вас проводить, я сделаю все исправно и обещаю: вам не придется на меня жаловаться.
– Вы никуда не пойдете этой ночью, – заметил в свою очередь Антид де Монтегю. – Я не могу доверить вас этой женщине. Сколь бы верной и усердной она ни была, вы запросто можете от нее сбежать. А значит, придется вам остаться в замке Орла до следующей ночи. Вы только что просили об отдыхе, что ж, волею случая придется мне исполнить ваше желание. Воспользуйтесь этими часами, ибо такая отсрочка будет последней.
– Мессир, – отвечала Эглантина, – завтра, как и сегодня, будет исполнена Божья воля, а не ваша.
– Поживем – увидим, – с неопределенной ухмылкой возразил сир де Монтегю. И позвонил в колокольчик.