А еще вполне возможно, что старый кровосос опознал потомка в каком-то там поколении одного из своих старых недругов и решил пошутить. Чувство юмора у древней мертвечины специфическое, это да. Но тратить силы просто, чтобы поквитаться за стычку, которая была минимум триста лет назад? Нет, это идиотство – а Яцек кто угодно, не идиот. Получается, Мария Вишневская – это просто Мария Вишневская?
– Собрались в Европу? – спросил он, просто чтобы поддержать беседу.
– Нет, что вы. Там совершенно нечего делать осенью. Вот на Рождество – другое дело, – Вишневская мечтательно закатила глаза. – Вы когда-нибудь проводили Рождество в Париже?
– Ну, как бы сказать…
Обстоятельства сложились так, что Рождество в декабре 1905-го года Георгий действительно застал в Париже. Только вот на круассаны, любование фейерверками и прогулки по набережной Орфевр времени не было. То было время сразу после войны, в России кипели революционные настроения – а Георгий, только-только уволившийся из армии, вороном кружил по континенту, встревая везде, где была возможность сорвать куш. В Париже он был проездом, возвращаясь из Монако с пятьюдесятью тысячами франков.
Чемодан с которыми у него сперли прямо из под носа.
В итоге рождественские каникулы превратились в довольно утомительные поиски вора, способного обойти охранные чары, каковым оказался один обитатель парижских трущоб – юрод, приспособивший свои врожденные сверхъестественные силы для воровства. Деньги он спустить не успел, так что Георгий, по внезапному капризу, пощадил его, наказав не попадаться на глаза. А на следующий день пошел в банк, чтобы обменять франки на рубли. И обнаружил в кармане на месте зажигалки только насмешливую записку, советующую не хлопать ушами.
В тот день маг сделал для себя три вывода. Во-первых, ушами хлопать действительно не стоит. Во-вторых, отложенные проклятия – не блажь, а необходимость. В-третьих, спички дешевле и не портят вкус сигарет бензином.
– Ах, простите. Наверное, у вас было не такое большое жалование.
«А вот это уже жестоко».
– Ну почему, я там бывал. Правда, не на отдых ездил, а по делам. И еще позвольте поаплодировать. Вы так ловко ушли от ответа, куда направляетесь. Это такая тайна?
– Нет, не тайна. Я просто путешествую. Сейчас планирую пересечь всю Россию из конца в конец по Транссибирской магистрали, сяду в поезд здесь и сойду во Владивостоке. А потом, думаю, в Соединенные Штаты.
– Необычные у вас интересы, для юной леди.
– Мир вообще удивителен и прекрасен, если однажды дать себе осмотреться. Я, например, начала замечать столько новых вещей, о существовании которых раньше и не подозревала. Вы знаете историю этого вокзала?
«Господи, да откуда мне это знать?»
– Простите, нет.
– Первоначально он располагался не здесь, а у Покровской заставы(1), но одиннадцать лет назад железнодорожную линию в этой местности выкупило государство, а архитектор Николай Орлов построил новое здание.
– То есть, вы стараетесь расширить кругозор?
– Ну… – Мария задумчиво возвела глаза к потолку. – Не только. Мне очень нравится подмечать детали. Например, за то время, что мы разговариваем, вы ни разу не перелистнули свою газету, а когда я подошла, она была открыта на колонке объявлений. Вам так интересны средства для отращивания усов и калоши марки «Треугольник»?
Она беззвучно хихикнула в ладошку. Георгий, стараясь не потерять самообладания, сложил газету и отложил на край столика. Выдержка у него имелась, но не железная, а эта чертовка определено вознамерилась вывести его из себя.
– Не вижу ничего дурного в средствах для отращивания усов, – с достоинством заметил он, пригладив собственные усы. – Знаете, турки так говорят: «Мужчина без усов – все равно, что женщина с усами». А без калош в нашей провинции нельзя. Чай не столица, о брусчатке только мечтать приходится.
– Ага, проигрывать вы не любите… а как ловко ушли от ответа, зачем закрылись газетой. Или это такая тайна?
– Вовсе не тайна. Просто когда я вспоминаю оборону Порт-Артура, эти заваленные тысячами трупов склоны, запах горелой плоти и разорванных кишок, отчаянные вопли смертельно раненых – то начинаю либо глупо хихикать, либо впадаю в прострацию. А окружающих это порой… смущает.
Эта отповедь должна была вызвать естественное отторжение и, как минимум, свести разговор на нет. Эффект получился прямо противоположным. Мария чуть не подскочила на стуле, и восхищенно прикрыла рот руками.
– Вы… вы правда участвовали в сражениях?! – почти благоговейно прошептала она. – Пожалуйста, расскажите побольше!
«Какая… разносторонняя леди. Ладно, бывало и хуже».
– Кхм. Извольте. Вспоминается мне тут один забавный случай, когда перепутали эшелоны со снарядами, и флотские отправили на крепостные батареи, а сухопутные, соответственно, эскадре…
Несколько часов спустя
«…Этап теоретических изысканий завершен. Я готов приступить к практической части эксперимента.
Нет.
Не так.
Практическая часть началась еще до того, как я впервые взял в руки перо и карту, чтобы выбрать самый перспективный вулкан. Она началась в тот миг, когда я впервые принял решение о начале эксперимента. Именно с этого момента я начал фиксировать все, что происходит как вокруг меня, так и со мной.
Противосила существует вне времени. Это значит, что его реакция может последовать задолго до того, как наступит решающий момент. Если Противосила, эта слепая Фемида, решит меня устранить, она может проявить себя через кажущиеся случайными события, которые не дадут мне довести дело до конца.
Во-первых, уединение. Я не могу допустить, чтобы рядом со мной находился хотя бы один человек, способный стать агентом Противосилы. Мне пришлось уволить прислугу. Готовить еду и прибираться приходится самостоятельно. Это на удивление тяжело и отнимает довольно много времени, но чего я стою как маг, если не смогу справиться с подобным испытанием?
Во-вторых, изоляция, что не тождественно уединению. Я сделал запасы, значительные запасы. Консервы – это благословенный дар технического прогресса. Будучи правильно обработанными и упакованными, они способны не портиться годами. Я тщательно проверил каждый ящик. Ледник обеспечивает меня неисчерпаемым запасом пресной воды. Несколько канистр лимонного сока уберегут меня от цинги. Я понимаю, что это перестраховка, ведь мой эксперимент рассчитан всего на несколько месяцев. Но я имею дело с Противосилой. Ничего нельзя упускать.
Наконец, я обратился к земле, на которой стоит мой дом. Мне нужно было убедиться, что в мощном скальном основании не появилось трещин, что мне самому не придется стать жертвой катаклизма, который я намерен спровоцировать.
Оборудование. Мои магические инструменты и инсигнии. Одежда. Я изучил все на самом тонком уровне, чтобы не упустить ни одной мелочи, которая хотя бы в теории может стать фатальной. Я заглянул вглубь собственной души, связал ее с куском хрусталя, чтобы через изменение цвета кристалла сразу распознать изменения в самом себе. Немного перестроив свою тисофию и оставив в ней образ своего тела в его нынешнем состоянии, я уберег себя от внезапных травм или болезней, которые не смог бы распознать сам. Даже в случае внезапного сердечного приступа или апоплексического удара, я не только выживу, но и в скором времени встану на ноги
Я уверен, что предусмотрел все. И эта уверенность вызывает у меня наибольшие сомнения. Если бы Противосилу было так легко обмануть, она бы не была настолько всемогущей. Хочется верить, что я предусмотрел хотя бы «случайности», и объекту моего исследования придется проявить себя более наглядно
И все же одна мысль не дает мне покоя.
Что, если все уже предопределено?
Что, если я собственными действиями, направленными на свое спасение, рою себе могилу?
У меня нет ответа на эти вопросы, и не будет до тех пор, пока я не приведу свой план в исполнение…».
Георгий захлопнул рукопись и с шипением зажмурил глаза. Адскую боль, начинающуюся внутри глазного яблока и отдающую по зрительным нервам в затылок, более терпеть не было никакой возможности. Ближайшие полдня ему следовало по-хорошему проспать, а следующие трое суток – ничего не читать и не выходить на яркий свет. Заклятия Познания предоставляли обширные возможности, но и плату требовали немалую. Маг прикинул толщину манускрипта и пришел к неутешительному выводу, что такими темпами на полноценный русский перевод уйдет не меньше трех месяцев.
«Ну, хоть будет чем зиму скоротать».
Да, надо хотя бы несколько месяцев провести дома. Отдохнуть от разъездов, напитаться силой от родной земли. Принести символические дары духам лесов и болот в обмен на клятвы верности, обновить корневую сеть чар, опутывающую город. При мысли о проверке корневой сети Георгий мысленно вздохнул. Делать это было необходимо регулярно, хотя бы раз в пятнадцать–двадцать лет, чтобы сохранять контроль над территорией. Однако занять это должно было несколько недель, и почти все время – на морозе, от которого порой птицы налету застывали.
Георгий отодвинул внутреннюю перегородку и заглянул в соседнее купе. Экономии ради, путешествовал он вторым классом, но селить прислугу в одном с собой купе все же не собирался.
Господин Кудрявцев изволили кушать. Расстелив на столике газету вместо скатерти, Тихон вдумчиво, без суеты поглощал холодные пирожки, что успел купить на рынке, и запивал морсом из термоса. Револьвер лежал рядом с ним так, что он мог одним движением схватить его и нацелить на того, кто войдет в купе. Георгий одобрительно кивнул. Крестьянским происхождением и косноязычием его камердинера обманываться не стоило. Тихон Кудрявцев пережил те же полгода порт-артурской гекатомбы, что и его хозяин, и даже не думал ломаться. Георгию иногда казалось, что тот вообще не способен испытывать страх или волнение – с таким великолепным фатализмом Тихон воспринимал новый для него мир. Он жестом отказался от предложенного ему немудреного ужина и вытащил из-под полки свой чемодан. Отложил в сторону сменную одежду, и извлек на свет небольшой холщовый сверток, в котором что-то металлически гремело.