– Ничего из этого не выйдет! – фыркнул оборотень. – Даже если мы выследим чародея, который сбросил на барона скалу, для поимки негодяя нам придется покинуть Сен-Мар, а это противоречит нашей миссии. Барон вряд ли согласится показать нам свои магические сокровища, и уж тем более мы не сможем уговорить его отказаться от магии. А что до бесед с его сыном из башни – как ты себе вообще это представляешь? Он будет кидать в нас камни с вопросами, а мы в него – камни с ответами?
– Ой, Диг, ну не занудничай. Вечно ты видишь все в мрачном свете.
– А что, есть какой-то другой?
Мисс Уикхем сердито засопела.
– Я предлагаю не отвлекаться на ерунду, забраться в донжон этой же ночью и забрать то, за чем нас послали.
– То, за чем нас послали, – холодно сказала Диана, – может и не согласиться с нами идти. Он сын барона, в конце концов, с чего бы ему радостно бежать за нами неизвестно куда?
– Барон держит его в башне, как пленника…
– И что? Может, парня все устраивает. В конце концов, мы же не знаем, – девушка с некоторым смущением кашлянула, – какой он. Если ты понимаешь, о чем я. Вдруг ему просто не под силу выйти из башни?
Диего еще больше помрачнел. Магия иногда творила с людьми очень странные вещи. Миледи, например… Он тут же встряхнул головой. Нечего об этом думать.
– Словом, я считаю, нужно сначала попробовать поговорить с ним, – сказала Диана. – Растолковать хотя бы, кто мы такие, а то он считает меня какой-то рабовладелицей.
– Я уверен, что он спускался к нам, когда барон привел нас в донжон. Так что внутри башни он способен перемещаться.
– Вот и славненько. У нас есть время до вечера, так что иди и потолкуй по душам с этим Анастазией, а я пока займусь нашими камешками.
– Но зачем? – воскликнул Диего. – Почему ты так хочешь помочь барону?
– Потому что он заплатит нам кучу денег.
– Но у нас есть деньги!
– Не у нас, а у нашего отца и у Бюро, которые выплачивает нам некоторое содержание. Пора уже зарабатывать самим.
– Но… но… ты же понимаешь, что мы и так, по сути, собираемся его обокрасть?
Диана поджала губы:
– Я уверена, что это ради его же блага. Сколько времени, по-твоему, бартолемиты будут терпеть отказы Сен-Мара, прежде чем Вальенте решит открутить ему голову?
– С этим я не спорю, хотя вряд ли барон скажет нам спасибо за похищение сына…
– Которого он держит в башне, как украденную принцессу. Не спорь, Диг. В конце концов, чем тебе так не нравятся деньги? Это же отличная штука!
Диего сдался. Любовь сестры к звонкой монете и шуршащей банкноте ему всегда была непонятна, к тому же он сомневался, что барон заплатит им даже ломаный грош, когда они украдут его сына. Но спорить с Дианой насчет финансовых вопросов было бесполезно – она могла в уме высчитывать сложные проценты по ренте или вкладу и довела до нервной икоты уже не одного банковского клерка. К тому же именно Диана занималась снабжением их маленького отряда. Наверное, деньги действительно ей нужны.
Словом, за неимением аргументов Диего прикончил завтрак и покинул их номер. Уже по привычке обнюхал двери номера Анастазии, установил, что хозяина внутри нет (где он шляется целыми днями?), и спустился в общий зал. Месье Арно при его появлении поднялся и почтительно поклонился. Оборотень вежливо обменялся с ним несколькими дежурными фразами насчет погоды и поинтересовался, не видел ли месье, куда ушел профессор Анастазия.
– А он и не возвращался, – огорошил Уикхема управляющий. – Со вчерашнего вечера отсутствует. Хорошо, что за номер заплатил вперед на две недели.
Диего озадаченно нахмурился. Хотя снаружи уже начало теплеть, погода еще не особо располагала ко сну под кустом, на свежем воздухе. Уикхем поблагодарил месье Арно, вышел на крыльцо и хорошенько принюхался.
Уловить один старый запах из тысяч, распространяемых людьми, скотиной, кухней, землей и снегом, – задача не из простых, так что Диего некоторое время слонялся кругами около гостиницы, вызывая подозрительные взгляды и перешептывания со стороны других постояльцев и жителей деревни. Но наконец след был взят – и оборотень, громко сопя, устремился по еле уловимой нити человеческого запаха с примесью аромата магии.
Профессор Анастазия сначала шел по главной и единственной дороге, выбрался на широкий тракт, пересек его и углубился в дебри леса. Двигался профессор совершенно бесцельно, хоть и почти по прямой – но Диего не помнил на картах ничего, что могло бы увлечь доктора философии в этом направлении. А потом, прямо посреди леса, след оборвался. Осталась только озоновая вонь от портала.
Уикхем смотрел в полном бессилии на место, где профессор открыл портал. Без помощи сестры Диего не смог бы проследовать за Анастазией и выяснить, куда тот потащился: оборотни почти неуязвимы для магии, но и колдовать способны с большим трудом. Так что Диего покрутился вокруг этого места, издал низкий разочарованный рык, пнул трухлявый пень рядом и двинулся было обратно к деревне, как вдруг волосы у него на загривке встали дыбом.
Озоновая вонь резко усилилась, воздух как будто сгустился, и в нем замелькали искры магического тока. Оборотень нырнул в самые густые кусты неподалеку и затаился, припал к земле, как медведь. Ровно над той же точкой, где был открыт первый портал, появился второй, и из него выпрыгнул профессор Анастазия – свежий, бодрый, благоухающий одеколоном так, у Диего заслезились глаза и забился нос. Профессор закрыл портал щелчком пальцев, что явно говорило о немалом опыте в таких делах, и, насвистывая, зашагал к Сен-Мару.
Диего, восстав из-под куста, как древний призрак, молча преградил ему путь. Анастазия с криком отпрыгнул и сунул руку в карман плаща. Там, судя по очертаниям, лежал короткоствольный пистолет.
– Утречко, – мрачно изрек Диего, окидывая этого субъекта долгим взглядом.
– Вы зачем так ко мне подкрадываетесь? – спросил профессор; голос его дрожал весьма убедительно. – Я же могу и испугаться!
– Не можете. Вы и не такое видели. И пистолет бросьте.
– С чего вы взяли…
На этом у Диего лопнуло терпение, и он от души взревел, демонстрируя Анастазии медвежий оскал. Доктор философии дико заорал и шарахнулся в сторону, причем его физиономию так перекосило от страха, что Уикхем на миг усомнился во всем увиденном и унюханном. Ну не будет же так вопить при виде оборотня человек, бегающий по порталам туда-сюда?
– Б-боже… б-б-боже… что это у вас т-т-т-там?! – пролепетал профессор.
Рука его запуталась в кармане плаща, а потому пистолет он выудил не с первой попытки. Дуло выписывало такие кренделя, что Диего заботливо оружие изъял – пока Анастазия не прострелил себе что-нибудь жизненно важное.
– Я оборотень, – сказал Уикхем. – Вы должны знать, что это такое.
– Это болезнь? – опасливо спросил Анастазия и тут же ужаснулся: – Заразная?!
– Нет, – буркнул Диего. – Истинное оборотничество при укусе не передается. Это же не малярия, черт подери!
– Но откуда же мне знать… я такое вижу в первый и, надеюсь, последний раз в жизни!
– Да хватит уже. Я знаю, что вы колдуете. Знаю, понимаете? Нюх оборотня нельзя обмануть.
– И давно это у вас?
– С рождения.
– То есть вы всегда верили, что колдовство реально?
– При чем тут вера? От вас разит озоном, поскольку вы только что вышли из портала.
Анастазия тихонько вздохнул и пробормотал:
– Я очень сочувствую вашему отцу. Это состояние, видимо, плохо влияет на ваш мозг.
– Я вам сейчас руку откушу, – предупредил Диего.
На миг на лице Анастазии мелькнуло холодное, безжалостное выражение – но исчезло так быстро, что оборотень даже не понял, действительно ли он его видел. Профессор опустился на пень, который ранее пнул Диего, устало вздохнул и сказал:
– Ну ладно. Допустим – допустим на минутку! – что вы правы. Я практикую магию. Ну и что?
Уикхем смешался. А ведь и в самом деле… дальше-то что? Обличать человека в том, что он бартолемит, было глупо: если это правда, то зачем выдавать то, что знаешь, а если неправда – то разговор тем более получится бессмысленным.
– Ну… гхм… как бы… где вы всему этому научились?
– Чего только не узнаешь, перекапывая тонны книг в библиотеке, – невозмутимо отвечал Анастазия. – И все же – какое вам до этого дело? Вы что, из магической полиции? Этим колдовством нельзя заниматься без лицензии?
«Хорошо бы, – подумал Диего и спросил:
– Что вы тут делаете?
– Отдыхаю.
– В лесу?
– Дышу свежим воздухом.
– Вы только что вышли из портала.
– Если мы допускаем, что магия существует, то почему бы мне не провести некоторое – и довольно приятное, должен заметить, – время в Виллере?
– А я бы допустил, что вы прибыли к барону Сен-Мару для того, чтобы обменяться опытом – как один нелегальный практикант с другим. Или, может, даже украсть у него что-нибудь ценное и полезное.
Несколько секунд Анастазия смотрел на Диего, а потом улыбнулся. Улыбка у профессора была чертовски располагающая.
– Хотя ваши подозрения оскорбительны, я все же буду снисходителен к вашему юному возрасту и отвечу. Нет, я не собираюсь ничего красть. Однако деятельность барона и впрямь привлекла мое внимание. Я нахожу очень странным такой успех во всех делах, за которые он берется, при том, что Сен-Мар отнюдь не производит впечатления исключительной гениальности. К тому же я заметил некоторые удивительные совпадения и невероятно удачные стечения обстоятельств, которые возникали вокруг барона ни с того ни с сего.
– Ах вот оно что, – пробормотал Диего. Ему этот аргумент не показался особо убедительным. Конечно, барон использовал в своих делах и магию, и способности сына – а кто бы удержался от соблазна на его месте? Но дела Сен-Мара пошли в гору задолго до того, как он стал баловаться колдовством, – и до того, как у его сына проявились способности. По крайней мере, миледи считала, что они у мальчика дали о себе знать не раньше тринадцати-четырнадцати лет.