– А что у нас по портрету подозреваемого, некоего Чезаре Флорентино?
– Имя украдено у достопочтенного галантерейщика, – ответил кардинал, смакуя вино; Бреннон так рано не пил: он проживал день с помощью чая и кофе, а целительную порцию пива или виски принимал вечером.
– Галантерейщик точно ни при чем? Даже не родственник?
– Нет. Он действительно чудом спасся из Фаренцы, однако не подходит ни по возрасту, ни по описанию. К тому же он прочно осел в Романте, а не ездит по университетам.
– Так этот тип, псевдо-Чезаре, посетил не один университет?
– Мои братья, присматривающие за студентами, писали мне, что похожего человека видели в университетах Элемины, Риццо и Аквинеи. Таким образом, можно заключить, что он путешествует по северу Илары.
– За границу с Мейстрией заглядывает?
– Этого сказать не могу, нужно списаться с братьями из Мейстрии. Но там наша работа затруднена. – Его преосвященство поморщился. – Воинствующая светская республика.
– Которой управляют упертые бараны, – буркнул Бреннон. – Мы так и не открыли там отделение. Ладно, а что насчет идеек, которые он распространяет среди студентов?
– То же самое, о чем говорил молодой Паоло. В свете событий в Фаренце материалистическое миропо-нимание изрядно пошатнулось, так что этот человек без труда находит готовую внимать аудиторию.
– Причем окучивает именно молодняк, да еще и прикармливает тех, кто горит идеями борьбы с общественной несправедливостью. Похоже, что Орден вербует себе бойцов и намерен брать не качеством, а количеством.
Кардинал обеспокоенно пошевелился в кресле.
– Должен признаться, что меня это несколько тревожит. Я предпочел бы не раскрывать все это такому большому числу людей.
– Я предпочел бы, – процедил Бреннон, – чтобы агент Ордена не внушал им, будто бы с помощью магии можно добиться всеобщего равенства. Это же молодняк с головами, набитыми идеями насчет их превосходства над всеми, кому больше двадцати пяти. Что будет, если эти полуобученные щенки начнут бросаться на ни в чем не повинных людей?
– Мало хорошего, – согласился Саварелли. – А ваша слежка за юным Челлини дала плоды?
– Да. Он сразу же вернулся в университет, где наслушался этих бредней в кружке социалистов. – Бывший комиссар придвинул к себе стопку бумаг, поворошил и достал нужный лист. – Аквинейский университет, факультет юриспруденции. Парень снимает квартирку напротив университета, однако в последние дни практически никуда не выходит, кроме кабака на первом этаже того же дома, где пропивает отцовские деньги. Паоло всего дважды посещал университет за это время и оба раза ходил не на лекции, а в этот свой кружок. Также рядом с парнем были замечены две подозрительные личности, правда, в контакт пока не вступали. Хотите, – вдруг спросил Натан, – тряхнуть стариной и лично поучаствовать в дознании?
– О, право же… у меня немало дел… ведьма, опять же, без присмотра, дрессирует рекрутов… однако, однако… – Саварелли мечтательно вздохнул. – Ну, разве что на пару часов.
– Отлично! Надеюсь, вы не против моей компании?
– Что вы!
– Тогда не будем задерживаться. – Натан поднялся, взял топор, и Кусач, который мирно дремал у камина, переваривая ветчину, тут же вскочил и завилял хвостом. – Уж конечно, без тебя, приятель, мы тоже не обойдемся.
Паоло Челлини, пошатываясь, брел домой, иногда держась за ограду кладбища, где были похоронены разные достойные и знатные люди, имевшие достаточно денег и влияния, чтобы покоиться в центре города, напротив ратуши и университета, рядом с красивым собором. Народу на площадях и улицах Аквинеи уже почти не было – наступила ночь, так что Паоло шел один, если не считать пары темных силуэтов, которые следовали за ним на некотором расстоянии и которые юноша не замечал благодаря принятым внутрь трем или четырем бутылкам крепленого. Бреннон сразу указал кардиналу на этих двоих и прошептал:
– У вас есть при себе оружие?
– У меня есть Слово Божие, – с достоинством отвечал Саварелли. – И кастет.
– Ладно, – проворчал Натан и снял чехол с топора. Лезвие молочно блеснуло в свете фонаря. – У меня с собой еще пара револьверов.
Кусач задрал морду, деловито принюхался и, обратив взор в сторону кладбищенской ограды, приглушенно зарычал. Бреннон тоже почуял в дуновении ночного ветерка с кладбища запах некромантии.
– Они подошли к вопросу серьезно, – пробормотал он. – Неужели парень знает больше того, что я из него вытянул?
Паоло остановился, ухватившись за высокий белый столбик, между которыми поднимались кованые чугунные решетки. Судя по всему, юношу нещадно тошнило – и уже через секунду Бреннон убедился в своей правоте. После приступа рвоты юный Челлини привалился спиной к решетке и утер пот со лба. Возлияния явно не шли ему на пользу. Но зато он наконец услышал очень тихие шаги тех двоих, кто проследовал его, вздрогнул, повернулся на звук и крикнул во тьму:
– Кто вы такие?! Чего вам нужно от меня?!
– Возврата небольшой ссуды, которую мы предоставили вам для нашего дельца, – негромко ответил один из двоих мужчин.
– Дельца, которое вы провалили, – добавил второй.
– Ссуды? Какой еще… а, черт вас побери, да подавитесь своим деньгами! – Паоло нетвердой рукой выпутал из кармана бумажник и швырнул к ногам его преследователей. – Забирайте все!
– Кое-какие долги платят не деньгами, – с презрением произнес первый мужчина. – Вы, кажется, были излишне болтливы при встрече с тем человеком.
– С каким еще… о господи, с тем бандитом? Я ничего ему не сказал!
– Даже если и так, то не удержали от этого ваших товарищей, – заметил второй. – Видимо, из-за вас в Ла Мадрине появилась та, кого мы там не ждали.
– Тише, – недовольно оборвал его первый. – Слишком много слов.
– Да я вообще понятия не имею, о чем вы! Забирайте чертовы деньги и проваливайте!
– Вы невежливы. – Над ладонью первого мужчины появился тускло светящийся зеленый шар; Паоло выпучил глаза и вжался спиной в решетку.
– Кусач! – негромко сказал Бреннон, и пес одним прыжком перемахнул ограду кладбища.
– Вы уверены? – спросил кардинал.
– Да.
– Ай-яй, такие уважаемые люди, – посетовал Саварелли и надел на пальцы кастет, посверкивающий искрами магии. – Грешно тревожить их покой богомерзкой некромагией.
Бреннон коротко свистнул, привлекая внимание к своей персоне, сунул в зубы сигару и неспешно направился к адептам Ордена, которые, едва его увидев, тут же попятились от жертвы. Почему-то он почти всегда внушал им страх – хотя и не владел магией так, как Маргарет или любой из консультантов. Он предпочитал топор.
– Добрый вечер, сеньоры. Нарушаем?
– In ignis! – крикнул второй из адептов.
Натан поднял кулак, и заклятие, ударившись о щит, что создавало кольцо Редферна, рассыпалось огненными искрами. Номер два метнулся было в сторону, но перед ним из ночной тьмы возник Саварелли и без промедления наградил мощным хуком в челюсть, не снимая кастета. Раздался крик, хруст сломанной кости и выбитых зубов; силой удара адепта отшвырнуло к ограде.
– О боже мой! – пролепетал Паоло, стремительно трезвея. Трезвость вернулась к нему настолько, что он отцепился от ограды и попытался дать деру.
– Сидеть! – сказал Бреннон, схватил юнца за шкирку и бросил обратно к ограде. За ней уже показались темные согбенные тени. Они, пошатываясь, двигались к добыче – живым по ту сторону решетки.
– Вы можете сдаться, – обратился к адептам Натан и выпустил клуб ароматного дыма. – Либо оказать сопротивление и пережить несколько крайне неприятных минут.
Однако некромант слишком верил в свое могущество – даже оставшись один против двоих. Впрочем, он явно не считал, что был в одиночестве – он издал пронзительный свист, и ранее уважаемые, а ныне покойные люди заковыляли вдвое быстрее. Некромант повернулся с насмешливой улыбкой к Бреннону, уже хотел даже что-то сказать, как вдруг за оградой вспыхнуло огненное зарево, и пылающий пес с громким ревом врезался в толпу мертвецов.
– О господи боже мой! – завопил Паоло так, что у Натана заложило левое ухо.
Глава Бюро поморщился, взмахнул топором и бросился к чародею, оставив юношу под присмотром кардинала.
Некромант запустил в Бреннона пару искрящих шаровых молний, но Натан отбил их топором, снес несколько мертвых рук, которые успели высунуться сквозь ограду, и врубился лезвием в щит, который поспешно воздвиг над собой адепт Ордена. Заговоренное оружие соскользнуло со щита, но тут пришел на помощь его преосвященство. Он крикнул что-то на латыни, и по щиту пробежала трещина. Бреннон тут же вбил в нее топор, развалил щит на две части и полоснул чародея топором над коленом, лишив его возможности ходить, однако не возможности ползти, чем некромант и занялся, шипя от боли.
За оградой буйствовал Кусач, разрывая мертвецов в клочья, тылы прикрывал Саварелли, так что Натан, ни о чем не беспокоясь, неспешно шел за ползущим магом.
– Мы все еще можем решить наши вопросы мирно, – предложил Бреннон. – Небольшая беседа и…
– Тебе не взять меня живым! – прохрипел некромант, и в этот же миг Бреннон врезал ему обухом топора по физиономии.
Чародей распластался по мостовой и обмяк. Из разжавшихся пальцев выкатился пузырек с ядом.
– Свяжите-ка эту сладкую парочку, – попросил кардинала Натан и прищурился на непотребство, творившееся за кладбищенской оградой. – А я немного помогу Кусачу. – Он отбросил сигару, схватился за верхнюю арку ограды и легко перемахнул через нее. Топор в руке был как пушинка.
Эх, все же в превращении, которому его подверг Редферн, имелись и свои преимущества!
Натан врубился в то, что осталось от толпы мертвецов, снося головы и раскраивая черепа. Рубить нежити конечности – дело, конечно, забавное, но бесполезное: для того, чтобы упокоить ожившего мертвеца, нужно лишить его головы. Несколько минут Бреннон развлекался как мог – нечасто ему удавалось теперь скрасить свои рабочие будни. Однако мертвые на кладбище слишком быстро закончились – последнего загрыз Кусач и с рычанием повернулся к ограде. За ней полдюжины упырей окружили кардинала и юного Челлини.