– Желаете один номер или два? Для мадемуазель и слуги или…
– Мы бр-рат и сестр-ра, – сухо сказал Диего. – Мистер-р и мисс Уикхем.
Из-под стола появились могучего вида гроссбух, чернильница и перо, и мужчина, вернув пенсне на нос, принялся аккуратно заполнять разлинованные страницы.
– Паспорта, подорожные? – осведомился он, и Диего протянул ему два эсмеранских паспорта. На лице мужчины впервые появился некий интерес, и он внимательно изучил сначала паспорта с явно не эсмеранскими фамилиями, а потом – и лица путешественников. Однако ни одного вопроса он не задал, переписал номера паспортов в свою книгу и протянул ее Диего для подписи. Уикхем подписался; сто лар за десять дней перешли из рук в руки. Диана тем временем жадно смотрела на гуся, буквально облизывая его взглядом.
– Скажите, уважаемый…
– Жак Арно, управляющий.
– Очень приятно, а когда будет готов гусь?
– Еще минут десять.
– Отлично, – обрадовалась девушка, – тогда мы берем гуся!
– Ножку? Крылышко? Спинку?
– Вы не поняли. Мы берем всего гуся.
Брови месье Арно полезли на лоб:
– Помилуйте, мадемуазель, там же не меньше двадцати пяти фунтов, да еще и начинка!
– Я очень голоден, – сказал Диего.
Управляющий некоторое время молча сравнивал гуся с Уикхемами, видимо, пришел к каким-то математическим выводам, которые его устроили, и спросил:
– Сколько у вас лошадей?
– У нас нет лошадей, – лучезарно улыбнулась Диана, которую перспектива скорого обеда привела в отличнейшее настроение. – И экипажа тоже нет, так что вы можете не беспокоиться.
– Но как же вы сюда добрались?
– Пр-ришли пешком.
– Из Лиде?!
– У вас тут отличная дорога и прекрасная погода, – уверила его Диана. – Так какой у нас номер?
– Третий, – несколько ошеломленно отвечал месье Арно. – На втором этаже, слева от лестницы. – Он выдвинул ящик стола и протянул Диего ключи. – Прошу. Ваш багаж?
– Багажа у нас тоже нет. Спасибо! Пойдем, – поторопила Уикхема сестра. – Гусь вот-вот будет готов! – И устремилась к массивной лестнице, винтом закручивающейся вокруг каменного столба.
Девушка так спешила, что взлетела по лестнице, как белка, и на повороте врезалась в постояльца, который опрометчиво решил спуститься в зал. Негодующе вскрикнув, Диана ухватилась за перила, а мужчина запутался в длинном темном плаще и сорвался вниз с отчаянным воплем. Уикхем поймал его в полете и бережно поставил на пол.
– Madre di Dio[1], – выдохнул несчастный и привалился спиной к стене. – Зачем же так скакать!
– Зачем строить посреди дома такие лестницы, на которых ни черта не видно за поворотом!
– Диана! – с мягким укором сказал Диего. – Пр-рошу пр-ростить, моя сестр-ра устала после долгого пути и тор-ропится пр-рилечь.
– Хотел бы я так уставать, – горестно фыркнул постоялец и, прихрамывая, направился к двери. Уикхем проводил его задумчивым взглядом и стал подниматься.
– Ты все же поостор-рожнее в следующий р-раз, – заметил он, когда они достаточно удалились от любопытных ушей в зале.
– Ох, ну ладно, я извинюсь перед ним при встрече.
– Интер-ресно, что он тут делает.
– Отдыхает, наверное, или едет из Лиде в порт, или наоборот. Какая нам разница?
– Большая. От него р-разит магией, как сивухой от пор-ртового пьяницы.
– Однако, – присвистнула Диана. – А ведь мы и осмотреться-то не успели… хотя, может, он местная достопримечательность?
– Может, – процедил Диего. – Но я бы не надеялся. Вр-ряд ли местный знахар-рь станет р-разговар-ривать с илар-рским акцентом.
Натан вышел из портала, поставил на пол чемодан, прислонил к нему топор и вдохнул полной грудью воздух родины. Его вторая поездка в Эсмерану (из первой он год назад привез Уикхемов) вместо нескольких недель затянулась на месяцы, но Бреннон остался очень доволен результатами. База Бюро в Сан-Хосе получила официальный (хоть и секретный) статус, и не без некоторых усилий удалось достичь определенного взаимопонимания с эсмеранской инквизицией. В немалой степени этому поспособствовало то, что Натан лично зарубил топором нескольких гулей, которые едва на отобедали главой инквизиции, после чего оный глава, немного отправившись от сердечного приступа, организовал Бреннону тайную аудиенцию с премьер-министром Его Католического Величества. Аудиенция также прошла более чем успешно, и бывший комиссар смог наконец вернуться домой, к делам.
Натан повесил на стену топор, подарок Лонгсдейла, и принялся распаковывать чемодан. На столе в кабинете высилась гора корреспонденции: Маргарет пересылала ему письма, но их приходило так много, что стоило отвести взгляд – и гора мигом вырастала вдвое. Экс-комиссар с досадой подумал, что бесконечное чтение – это главное его занятие на посту главы Бюро.
«Мог бы с тем же успехом уйти на пенсию и устроиться письмоводителем».
В дверь одновременно постучали и заскреблись. Натан крикнул: «Да!» – несколько расстроенный тем, что ему даже чемодан разобрать не дают, и в кабинет ворвались двести фунтов собачьей радости. Псина ринулась к Бреннону, бешено размахивая хвостом, вскочила на задние лапы, впечатала его передними в стену и от всей души облизала.
– Фу, Кусач, фу! – со смехом воскликнул Натан, полушутливо пихая пса в пузо. Собака тут же упала на бок, перекатилась на спину и преданно уставилась ему в глаза. Экс-комиссар присел на корточки и почесал брюхо пса. Кусач счастливо заскулил, не переставая елозить хвостом по ковру.
– Он соскучился, – улыбнулась Маргарет. – Да и мы тоже.
Она присела на край подоконника. Это была именно она – за два года Натан уже наловчился их различать. Хотя, конечно, когда племянница впервые ему призналась, что подселила в свое тело еще две души, его чуть удар не хватил. А ведь комиссар думал, что уже никакие жизненные явления не смогут его потрясти настолько, чтобы лишить дара речи. Вернув утраченный дар, Бреннон едва смог выдавить несколько печатных слов, не способных выразить все, что он думал в тот миг о Редфернах, магии и полоумных девицах. Но не выражать же все обуревающие чувства при юной леди, пусть даже эта леди учинила такое, от чего волосы седеют раньше, чем успевают встать дыбом, – пусть даже она уже не совсем леди.
А потом как-то ничего, привык…
– Как съездил? – спросила мисс Шеридан.
– Неплохо, благодарю. А тут как дела?
– Тихо, мирно. Скучно. Была попытка проникновения на нашу территорию со стороны бартолемитов[2], но твои новые рекруты успешно ее пресекли.
– Уикхемы? – обрадовался Натан. – Я же тебе говорил, перспективные ребята!
– Более чем, – кивнула племянница. – Поэтому мы отправили их в Эксавель.
Бреннон перестал почесывать собаку и поднялся. Пес перекатился на бок и улегся у его ног, преданно глядя снизу вверх.
– Ты… то есть вы все же решились?
– Да, – ответила Маргарет, разглядывая свое кольцо; по тонкому ажурному плетению пробегали искры.
– Не уверен, что это безопасно для вас всех. По крайней мере, для Полины Дефо все кончилось плачевно.
– Так бывает, если пользоваться магией, не зная толком, что ты делаешь и зачем.
– А ты уверена, что правильно расшифровала запись о ритуале и заклинании?
– Да. Я уже проконсультировалась, как ты понимаешь.
«Но они-то заинтересованы в том, чтобы она попыталась», – подумал Натан, однако вслух ничего не сказал. Все равно других консультантов по этому вопросу у них не было.
– К тому же, – добавила мисс Шеридан, – я опасаюсь, что бартолемиты тоже могут заинтересоваться.
– С чего бы им этим заинтересоваться?
– Ситуация с атакой на нашу территорию разрешилась не так гладко, как хотелось бы.
Маргарет щелкнула пальцами, и перед Натаном появилась чашка горячего чаю и блюдце с печеньем, из чего бывший комиссар тут же сделал вывод, что история ему не понравится.
– Ладно уж, рассказывай, – проворчал он, поймал чашу с блюдцем и опустился в кресло.
Как Бреннон и предполагал, история, рассказанная мисс Шеридан, не привела его в восторг, хотя чего еще от них ждать? Бартолемиты, которые хотели подорвать поезд, чтобы разрушить едва зародившееся сотрудничество Бюро с властями Риады, – ничего нового. Но Бреннону не нравилась эта идея с самого начала – повторять то же, что делала полубезумная некромантка, со смутной надеждой на другой результат. А уж если в это вмешается Орден, дело может принять весьма неприятный оборот. Например, бартолемиты захотят вернуть из мира мертвых отца-основателя Ордена – брата Бартоломео.
– Не думаю, что отгрызать руку главе Ордена было хорошей мыслью, – сухо заметил Натан. – Надеюсь, ты донесла это до рекрута?
– Ну, отгрыз и отгрыз, какая разница? – пожала плечами Маргарет. – Вальенте что с рукой, что без – одинаково неприятен.
– Но без руки он будет значительно злее, не говоря уже о самом поступке: наши рекруты не должны откусывать руки направо и налево даже нашим врагам.
– Поставит протез. Неважно. Меня больше волнует, что он знал о поездке наших рекрутов и знал, что их цель – в Эксавеле.
– А пленный? Вы же его уже допросили?
– Да. Но он не в курсе дальнейших планов Вальенте. Я опасаюсь, что Вальенте отправит туда своих людей.
Бреннон поскреб бородку. Бартолемиты против свежеобученных рекрутов Бюро, м-да…
– Могу отозвать из Фаренцы Джен и отправить к ним.
Маргарет задумалась, поглаживая холку пса, который, отдав долг обожания одному главе Бюро, перебрался к другой.
– Предупреди ее, чтобы была готова, – сказала наконец мисс Шеридан. – Пусть пока Вальенте считает, что в Эксавеле будет иметь дело только с рекрутами. Не стоит еще больше убеждать его в том, насколько ценно то, что там находится.
По утрам кардинал особенно сильно ощущал груз прожитых лет. Сегодня ему исполнялось пятьдесят семь – возраст, в котором многие уже хотя бы задумываются о том, чтобы уйти на покой. Впрочем, утренняя чашка кофе, свежие булки с отборным деревенским маслом и ветчиной, а также конфитюр несколько поправили настроение его преосвященства и отогнали горестные мысли о тщете всего сущего.