— Как странно! — воскликнула Леона.
— По этому поводу было много разных разговоров, — продолжал лорд Страткерн, — люди гадали, что с ним такое, что за таинственный недуг его снедает. Наконец, все решили, что у него, по-видимому, что-то не в порядке с позвоночником.
«Действительно, — подумала Леона, — это объясняет то, почему герцог обращался к разным докторам в надежде на помощь и помещал мальчика в лучшие европейские лечебницы.»
— Могу себе представить, какое это несчастье для герцога, — заметила она вслух.
— Ну еще бы, — согласился лорд Страткерн. — Он же так гордится своим родом!
— Да, и правда, — с улыбкой вспомнила Леона. — Он показывал мне генеалогическое древо своей семьи. Он сказал тогда, что титул всегда переходил в их роду от отца к сыну, так что, когда он умрет, сын станет его наследником.
— Похоже, здоровье юного Эуана идет на поправку, — заметил лорд Страткерн.
— Мне кажется, — ответила Леона, — его светлость хочет, чтобы я заняла место его дочери. Леди Боуден рассказывала мне, как он мучился, как тяжело переживал свое несчастье, когда умерла его дочь.
— Если вы пытаетесь разжалобить меня, хотите, чтобы я пожалел герцога, — сказал лорд, — вряд ли вам это удастся. Я нахожу, что он туп, упрям и безжалостен до жестокости! По правде говоря, я не терплю его точно так же, как и он меня!
Леона тихонько вздохнула:
— Боюсь, он страшно рассердится, когда узнает, что я специально поехала сюда, чтобы увидеть вас.
— Вы сказали, что письмо, которое вы написали мне, так и не было отправлено. Почему?
С минуту девушка колебалась, потом решила все-таки сказать правду.
— Герцог уничтожил его. Я случайно увидела, как он бросил его в огонь; я в это время стояла наверху, на площадке лестницы, но он меня не заметил.
Лорд Страткерн выпрямился.
— Это совершенно невыносимо, этого просто невозможно терпеть! — гневно произнес он. — Однако именно этого мне и следовало ожидать. Если бы только вы жили в любом другом из соседних замков, где угодно — только не в Арднессе!
— Что же делать? Я живу именно там, — совсем тихо ответила Леона.
— И все же чудо произошло — вы здесь! Вы поступили очень храбро, теперь я понимаю, сколько мужества вам потребовалось, чтобы приехать сюда, и, позвольте заверить вас, я вам очень благодарен.
— Это я должна благодарить вас, — возразила Леона. — Вы спасли меня в тот вечер, когда произошло несчастье. И я была так счастлива, «открыв» для себя замок Керн!
— Я так надеялся, что вы будете вспоминать об этом, если, конечно, вообще вспомните обо мне, — проговорил лорд Страткерн. — Однако я боялся…
— Боялись? — недоверчиво переспросила Леона.
— Боялся, что вы забудете меня!
— Это было бы невозможно!
Вновь глаза их встретились, и что-то удивительное, чудесное вспыхнуло в них, словно пламя, передаваясь от одного к другому.
Лорд шагнул к ней, и Леона почувствовала, что он готов уже сказать что-то значительное, очень важное, но в этот момент в дверях появился дворецкий:
— Кушать подано, милорд! — объявил он.
Лорд Страткерн взглянул на часы, стоявшие на камине:
— Мы позавтракаем немного раньше, чем обычно, — объяснил он, — мне кажется, так будет лучше — ведь нам еще столько всего надо успеть, прежде чем для вас настанет время возвращаться.
— Я заранее принимаю все ваши планы, — улыбнулась Леона.
Они прошли в обеденный зал, который так хорошо помнила девушка и который показался ей несравненно прекраснее, чем громадный, холодный и чопорный обеденный зал в замке Арднесс.
Несмотря на присутствие слуг, подававших им кушанья, они могли свободно беседовать обо всем, что их волновало, а им было что сказать друг другу!
Хотя впоследствии Леона уже не могла вспомнить, о чем же они тогда говорили. Она помнила только, что еда была необыкновенно вкусная и что все слова, которые они произносили, были важны и значительны сами по себе, независимо от их смысла; они словно обладали какой-то волшебной, магической силой.
После завтрака Леона с удовольствием поговорила с миссис Маккрей; ей приятно было обнаружить, что и остальные слуги тоже не забыли ее, а спальня, в которой она провела тогда ночь, все такая же прелестная и уютная, какой она ее запомнила.
Она подумала, что если бы спала здесь, в шотландской опочивальне, она не лежала бы, напряженно вслушиваясь в тишину, как это было в замке Арднесс, не пыталась бы уловить звуки, которых нет, и не пугалась бы неизвестно почему темных теней по углам.
— А вы каждый вечер смотрите, как воины танцуют в Зале вождя? — с мечтательной тоскою спросила девушка.
— Нет, не каждый, — улыбнулся лорд Страткерн. — Обычно воины собираются по субботам, а раз в месяц они приводят с собой своих жен и детей, отцов и матерей и устраивают настоящий праздник, показывая свое искусство.
— Как бы мне хотелось все это увидеть! — воскликнула Леона.
— Как бы мне хотелось показать все это вам! — словно эхо, откликнулся лорд Страткерн.
Они вышли в сад, и снова Леона ощутила, что здесь очень тепло, — гораздо теплее, чем на равнине или в садах, окружающих замок Арднесс; живая изгородь из густо разросшихся кустов и каменные стены защищали сад от ветра, так что даже сейчас, в сентябре, здесь можно было любоваться чудесными, яркими цветами.
Лорд Страткерн сорвал розу для своей гостьи, и она приколола ее к застежке у ворота.
Леона заметила, что он выбрал для нее белый, еще почти не распустившийся бутон, и улыбнулась, вспомнив, что белые розы были эмблемой якобитов. Девушка напомнила ему об этом.
— На самом деле я выбрал ее потому, что она очень похожа на вас, — возразил лорд Страткерн.
— Белая роза?
— Белая, чистейшая, невероятно прекрасная и еще почти не распустившаяся! — ответил он.
— И вам кажется, что она похожа на меня?
— У меня такое впечатление, что вы еще очень мало знаете о жизни, — объяснил он. — Когда вы сталкиваетесь с жестокой действительностью, как например, с выселениями, это вас больно ранит, так как для вас мир все еще остается чудесным, светлым и радостным… И так оно и должно быть!
— Мне бы очень хотелось, чтобы он был таким.
Лорд Страткерн ничего не ответил, и Леона, секунду помолчав, сказала:
— Вы говорили мне, что человеку часто приходится разочаровываться.
— Часто, но не всегда!
Они спустились к берегу озера; вода была очень чистая и прозрачная, видно было желтое песчаное дно, и рыбки скользили в глубине неслышно, как сказочные духи вод.
— В этом озере, наверное, живут нимфы, — задумчиво произнесла Леона. — А в горных пещерах скрываются гоблины, да, как вы думаете?
— Ну конечно! — уверенно подтвердил лорд Страткерн. — А когда по утрам над озером поднимается легкий туман, светлая, чуть прозрачная дымка, я всегда вспоминаю о вас!
Леона повернулась к нему, и с минуту они стояли молча, неподвижно, глядя в глаза друг другу. Потом лорд Страткерн заговорил, и голос его звучал так, словно ему стоило непомерных усилий выговорить эти слова, точно каждое слово застревало у него в горле:
— Я проклинаю себя за то, что вынужден торопить вас, и все же я чувствую, что нам пора возвращаться. Кроме того, мне хотелось бы показать вам еще кое-что, прежде чем мы доедем до границы.
Леоне показалось, что солнце в небе внезапно померкло и стало темнее.
— Да, мне нельзя опаздывать, — проговорила она машинально, в то время как все в ней протестовало, и ей хотелось умолять его, чтобы он позволил ей остаться.
Герцог, конечно же, придет в ярость, да, но какое это имеет значение? Что вообще может иметь какое-либо значение по сравнению с тем, что она здесь, в замке Керн, рядом с его хозяином? Ах, если бы она могла остаться здесь до утра, как в прошлый раз! Однако скромность и застенчивость не позволяли ей высказать все, что было у нее в душе, и Леона покорно шла рядом с лордом к замку, чтобы надеть свою шапочку для верховой езды и взять перчатки и хлыстик, которые она там оставила.
Лошади стояли у подъезда, вид у грума был весьма недовольный и мрачный. Лорд Страткерн подсадил Леону, затем аккуратно расправил складки ее пышного платья для верховой езды. Леона чувствовала, что он делает это так, точно каждым, почти незаметным, движением хочет защитить ее, уберечь от всего дурного, как тогда, когда он крепко и бережно сжимал ее, увозя в свой замок. Было в нем что-то необыкновенно мягкое, полное удивительной нежности, которую она не ожидала встретить в мужчине, и в то же время он был по-настоящему мужественным.
Лорд Страткерн тоже вскочил на свою лошадь, и они отправились. Грум ехал за ними, немного отстав, так что их разговор не долетал до него.
— Это правда, что кто-то постоянно наблюдает за пограничным холмом, это действительно так? — спросила Леона.
— Я дал указания моим охотникам, — ответил лорд Страткерн. — Один из них должен все время находиться на посту. В последнее время у меня создалось впечатление, что они уже потеряли всякую надежду и считали свое дежурство пустой тратой времени. Теперь, я думаю, они станут вдвое внимательнее и усерднее.
— Так что, если мне снова удастся выбраться, — начала девушка.
— Я буду ждать вас, — ответил лорд Страткерн, — однако я думаю…
Он умолк, не договорив.
— О чем вы думаете?
— Что мне следует явиться в замок Арднесс с визитом.
Леона ничего не ответила, и он продолжал:
— Вы очень молоды, и герцог занимает сейчас положение вашего опекуна. Я никоим образом не хотел бы хоть чем-то обидеть вас или сделать что-либо, что могло бы повредить вашей репутации.
— Но каким образом? — удивленно воскликнула девушка.
Лорд Страткерн улыбнулся.
— Я полагаю, многие люди, включая и герцога, сочтут весьма неприличным ваше поведение сегодня: вы ведь целый день провели со мной вдвоем, в моем замке.
— Да, действительно, — печально согласилась Леона, — я и не подумала об этом.
— Вот почему я собираюсь нанести визит в замок со всей пышностью и торжественностью, подобающими такому случаю. В конце концов, каковы бы ни были разногласия между герцогом и мною, я не вижу оснований для того, чтобы это могло помешать нашему официальному, — пусть даже несколько запоздалому, — знакомству, которое позволит нам поддерживать дружеские отношения, не нарушая приличий.