Подмигивает и начинает медленно отступать к окну под растерянным взглядом Богомола, не успевшего ещё закончить всю отрепетированную речь.
…А потом на пол у моих ног приземляется вспышка ослепительного янтарного света.
Нарочито-грустный голос в голове:
Ты обо мне забыла.
Все замерли там, где их застало это чудо – этот выплеск живого волшебства в нашу прозаичную реальность.
- Прости… - отвечаю сокрушённо и протягиваю ладонь. Подарок вскакивает на неё и поднимает переливчатую, светящуюся изнутри мордочку, смотрит в лицо укоризненно глазами-бусинами.
Мне ужасно стыдно, но он полностью прав. Наверное, так бывает, когда после долгих лет одиночества всё никак не привыкнешь, что кто-то прикрывает спину… Чую, это мне ещё аукнется – ворчания и оскорблённого жужжания над ухом теперь не избежать в ближайшие лет десять. Вот что значит не видеться полгода с мужчиной своей мечты. Питомец мечты сразу же отходит на второй план.
Оборачиваюсь на Ужасного Принца – долго он собирается мешкать, пока я всех так удачно отвлекла?..
Взгляд Генриха застыл на лисе.
Принц моргает, в его зачарованных глазах на секунду загорается отблеск янтарного пламени. И я не уверена, что мне по нраву этот фанатичный огонь – я уже видела подобный.
Но он моргает снова, встряхивает головой и переводит взгляд на меня. Строгий, вопрошающий. В нём словно невысказанный вопрос: «Ты меня хорошо поняла? Два варианта». В ответ строптиво вздёргиваю подбородок. Получаю очередную самодовольную усмешку, в которой мне чудится: «Ну раз так, то сама будешь виновата».
Шепчу осторожно, покосившись на свою ладонь:
- Подарок, а ты мог бы…
Нет! И не проси. Провожать этого подозрительного субъекта не намерен. Я не его защитник, а твой.
- Я вообще-то твоя хозяйка, и если скажу…
Зато я тебе не слуга. А друг. Никуда не пойду. Вот.
Вздыхаю и бросаю прощальный взгляд на Принца. Надеюсь, он хоть получился не слишком тоскливым, а то ещё чего доброго передумает и будет-таки по второму варианту. В смятении понимаю, что в глубине души мечтаю именно о таком сейчас.
Дальше всё происходит очень быстро. Генрих закрывает правую половину головы полой сюртука, бросается на окно плечом, выбивает его и в осколках стекла и обломках тонкой решётки деревянной рамы исчезает в ночной тьме.
А я остаюсь посреди комнаты с холодным ветром на плечах и ощущением, что эту дыру пробили не в окне, а у меня прямо в сердце. И думаю, какая же я всё-таки идиотка.
Можно было, наверное, и правда попробовать уйти вместе. Почему я не вспомнила о Подарке раньше! А вдруг… вдруг он сумел бы защитить нас обоих? Правда, тут же приходит новая разумная мысль – так мы всё равно были бы сверкающим маяком в ночи, который привёл бы преследователей прямиком к кораблю Ужасного Принца… тогда уж точно кровавой стычки не избежать.
А вообще, я в который раз пожалела, что я из тех людей, у которых в минуту опасности мыслительные процессы не ускоряются, а наоборот. Мне бы свои планы продумывать заранее, в кабинетной тиши… Любые случайности, не вписанные в ежедневник на сегодня, прочно выбивают меня из колеи. Эх, не быть мне великим разведчиком!
Тем временем присутствующие «отмирают». Богомол, ругаясь, велит страже преследовать беглеца. Те бросаются к окну, вышибают его остатки в несколько ударов и тоже уходят в ночь с диким шумом и лязгом. Маркиз, поколебавшись, следует за ними угловато-ковыляющей походкой. Сомневаюсь, чтобы у них хоть что-то получилось, учитывая временную фору Принца, чёрный сюртук, ну и вообще…
Вздыхаю и падаю в ближайшее кресло в облаке юбок, как подкошенная. Ноги после всех волнений просто не держат. А ведь судя по всему, тревоги этой ночи для меня только начинаются!
Вспоминаю горячий шёпот Генриха на коже и его обещания. Вот лучше бы на корабль спокойно вернулся и уплыл уже куда-нибудь, ей-богу! Но нет, всё ему неймётся… сумасшедший! С трудом давлю улыбку и заставляю себя вспомнить, где нахожусь. А заодно кое-какие напутствия, которые получила от Его властного высочества.
И тут в опустевший кабинет врывается запыхавшаяся Жаба. Представляю, как она будет локти кусать, что пропустила всё веселье! Чешу за ухом Подарка, который уже перебрался мне на плечо. На душе опустошённость и щемящая грусть. Он, притихший, поддаётся моему настроению и тычется носом в шею, чтобы подбодрить.
- Бетти! Девочка моя!
Жаба бросается поднимать из угла свою дочурку, которая всё ещё, оказывается, сидит там и смотрит насупленно и обиженно. Подводит её в соседнее кресло, бросая на меня такие взгляды, что если бы ими можно было убивать, меня б тут уже не было. Дочь начинает торопливо пересказывать матери всё, что произошло, захлёбываясь в рыданиях. По счастью, из этой мешанины слов и слёз почти ничего не понятно, и как-то незамеченным проходит та подозрительная деталь, что злоумышленник и заложница в самом начале первой сцены первого акта этой трагикомедии вообще-то обнимались и даже почти...
У меня начинает снова болеть голова. Я же собиралась что-то сделать… Ах да! Встаю, приседаю в книксене, едва не теряю равновесие.
- Мадам, я сочувствую, что вашей дочери довелось пережить столько волнений, но поверьте, мне тоже досталось. С вашего позволения, я удалюсь в свои покои и лягу спать. Доброй ночи!
Она выпрямляется и то, что я вижу в её взгляде, так не вяжется с улыбкой, что меня чуть не передёргивает от омерзения.
- Что же вы так быстро, милочка! Долг хозяйки велит мне убедиться, что с моей драгоценной гостьей всё в порядке.
Маркиза подходит к одному из шкафов, выуживает откуда-то из недр своего обширного декольте ключик и отпирает небольшую дверцу закрытого отделения. На письменный стол передо мной с громким стуком ставятся глиняная бутылка, оплетённая сетью потемневших от времени верёвок, и доверху наполненная рубиново-алой жидкостью фарфоровая рюмка.
- Вот, выпейте моей фирменной травяной настойки! Великолепно успокаивает нервы.
- Мам, я тоже хочу!
- Тебе нельзя! – зыркает на дочь Жаба. – Она на алкоголе! Вот исполнится двадцать один, тогда и поговорим. Пейте, душенька! Сразу полегчает.
Застываю и не могу поверить тому, что слышу. Той чёрной бездне, которую вижу в её глазах. Той едва заметной дрожи в её пальцах. Капле пота, стекающей по лицу с поплывшим гримом.
Нет, мне и правда нужно поскорее выбираться из этого ужасного места.
- Простите… после алкоголя меня мучают кошмары… Я пойду.
Прижимаю к груди беспокойно ворочающегося лиса и почти выбегаю из кабинета, чувствуя, что перед глазами всё качается.
Скорее, скорее!
Наверх, в комнату, где под провалами зеркал всё ещё лежит блюдо с раздавленными пирожными и стоит графин с «лимонадом».
Дверь не запереть, на ней нету замка. Временами выглядываю в коридор через узкую щёлку и очень скоро замечаю, что в дальнем его конце появляются стражники и остаются там со скучающим видом. Караулят подходы. Наверняка Богомол, вернувшись ни с чем и сопоставив кое-какие моменты, сообразил, что за моей комнатой лучше следить на всякий случай. На предмет неурочных гостей.
В нервном беспокойстве выхожу на балкон и вижу, что в притихшем ночном парке тут и там мелькают жёлтые пятна, едва скрытые тёмной листвой. Значит, окна тоже сторожат…
Минуты текут за минутами. Брожу по комнате туда и сюда, меряю шагами. Подарок молчит, только настороженно поводит ушами, прислушивается.
Такое чувство, будто проходит уже половина ночи, когда я вздрагиваю в испуге и застываю, услышав металлический лязг. Бросаю перепуганный взгляд в сторону выхода на балкон, который выглядит сейчас как портрет ночи в белой раме вздымаемых ветром белых занавесей.
За кромку баллюстрады цепляется странная железная штука с изогнутыми зубьями, которая по виду больше всего напоминает мне… абордажный крюк с тех картинок из приключенческих романов о пиратах, которыми я втайне давно уже зачитываюсь.
Через мгновение там же появляются руки, в несколько быстрых движений человек в тёмной одежде подтягивается и переваливается на балкон. Не успеваю испугаться, едва-едва в голове пробегает мысль о том, что ещё Красной Маски мне сейчас бы не хватало для полного и окончательного счастья… но уже понимаю, что это не то.
Я знаю только одного сумасшедшего, который будет брать на абордаж балкон девушки посреди ночи во дворце, полном вооружённых людей.
Да ещё и с розой в зубах.
Роза невероятно рыжего, почти янтарного оттенка немедленно выплёвывается и всовывается мне в руки вместо лиса, который небрежно берётся за шкирку и, обалдевший не меньше меня, отсаживается на трюмо.
- Значит, так! Упрямый Птенец - вот теперь времени и правда в обрез, так что буду краток. И на этот раз я подготовил непрошибаемые аргументы. Ответ на твой вопрос – «в качестве жены».
- К-какой вопрос?
- Который ты задавала в нашу прошлую встречу. В качестве кого я тебя забираю с собой. В качестве жены. И к твоему сведению, капитаны кораблей имеют право совершать брачные обряды. Сам всё что надо проведу, так что к утру будем уже женаты. Ну что – такой вариант устроит?
Глава 14. Обретённые ключи
Нежные лепестки в брызгах ночной росы – рыжие с розовыми краями, как небесная палитра на закате. Странный сорт, я таких не встречала.
Стою, молчу, пялюсь на розу и хлопаю ресницами. Но кажется, не я одна испытываю неловкость и не знаю, что сказать дальше. Почему-то подозреваю, что Генрих тоже предложения не каждый день делает. Если вообще хоть одна девушка в Королевстве удостаивалась от него такой великой чести.
- Так, давай сюда – не то уколешься.
Осторожно вынимает цветок из моих судорожно сжатых пальцев и осматривается в комнате. Уверенно направляется прямиком к трюмо, берёт в руки кувшин… принюхивается, ставит обратно. Розу просто кладёт рядом.
Возвращается ко мне, останавливается в шаге и смотрит на меня… с волнением?
А я продолжаю молчать. Совершенно сбита с толку. Почему-то никогда не думала о нас в таком ключе. Или потому, что тема помолвок для меня с определённых пор была слишком болезненной, или потому, что мне казалось – такие хронические повесы, как Генрих, идут к алтарю не иначе как на привязи... так что слова «Ужасный Принц» и «жених» в принципе плохо сочетаются в одном предложении. А тут, оказывается, и на привязи не надо, и даже алтарь, как выяснилось, не обязателен… да и помолвка на много лет тоже. Собственно, судя по нетерпению жениха, счёт скорее идёт на минуты.