Тот факт, что его дочь потеряла невинность задолго до начала отбора, он действительно не знал. Да и выяснили этот вопрос куда быстрее, чем детали получения сверхприбылей ушлыми моривийцами.
— А какой доход вы считаете приемлемым? — Коннарт сузил глаза, подсчитывая, насколько сильно раздулась людская алчность, ведь на самом деле налоги не были непосильными.
Он лично вместе с министром финансов всё просчитывал. И не один раз.
— С… — граф запнулся, глянул на драконицу, которая демонстративно зевнула, почуяв, что тот собирается солгать, и решил не рисковать. — Триста процентов.
— Однако… — протянул Коннарт. — Ну, у вас и аппетиты.
С тех предприятий, которые принадлежали короне, он имел куда меньше. И считал это нормальным, в отличие от некоторых подданных.
— Это всё из-за женщин! — в отчаянии воскликнул граф. — У них такие аппетиты, что впору идти по миру с протянутой рукой. То им шелка, то бриллианты подавай, а то и вовсе – омолаживающие эликсиры. На одну косметику уходит столько, сколько я трачу на свою одежду, обувь и содержание конюшен.
От изумления Феалла присвистнула. В драконьем обличии. Эффект вышел впечатляющим – лопнули стёкла. Коннарт только вздохнул, потому что ему тоже женщины обходились очень дорого, особенно в плане остекления дворца. То одна на музыкальном конкурсе отличилась, теперь вот сестра…
— Хо-хорошо, насчёт конюшен я погорячился, — тут же поправился Даррэнтон.
К ужину у Коннарта разыгралась жуткая головная боль. Откровения, которые вылились на него в неимоверном количестве, ужасали. Процент не замешанных в противозаконных делах опрошенных сегодня людей был совсем невысок – около трети. Остальные, так или иначе, были вовлечены в заговор.
Так себе новости.
Конечно, король был отнюдь не нежным мальчиком, не знавшим, что такое алчность и предательство. Но ведь он всё чистил, когда взошёл на престол! Твёрдой рукой выкашивал гниль, а потом постоянно контролировал ситуацию.
Недостаточно.
Этого оказалось совершенно недостаточно. Преступники попросту стали более осторожными, и от того более жестокими. А ещё они обиделись, что их дочерей (не всех, а тех, кого по вполне понятным причинам не пропустила магическая арка) не взяли на отбор. Более того, заставили проходить его наравне с простолюдинками. Ужасное оскорбление их дворянской крови!
С последним Коннарт был бы солидарен, если бы все девы из высшего сословия прошли первое испытание. И если бы не Жардетта, ломавшая все стереотипы. Точнее Елена.
Вот и сейчас, когда она увидела, в каком состоянии король, вместо ужина Елена подошла к Коннарту, осмотрела его и принялась… массировать голову.
— Вы уж простите, Ваше Величество, за своевольство, но так оставлять нельзя. И эликсиров этих, пока проходит реабилитация после отравления, лучше поменьше употреблять. Да, я не мануальщик, но кое-что могу.
И она показала, что именно может. Шея хрустела, плечи было сначала больно, а потом стало хорошо, от головы по всему телу расползалось неимоверное удовольствие. Сумасшедший коктейль, в результате которого у короля не просто всё прошло, но и кое-что пришло.
Желание.
Всё испортил Раттард. Он появился в тот момент, когда Коннарт собрался притянуть к себе удивительную деву и поцеловать. Да ради этого эпохального события даже Карвел с Феаллой, которые тоже присутствовали на ужине, сидели молча и не отсвечивали! Более того, понимая, к чему всё идёт (драконье зрение показало, как крепнет их энергетическая связь), они были готовы незаметно уйти и поужинать в спальне.
Не судьба.
— Лорды севера имеют кровного претендента на трон! — патетично изрёк маг и плюхнулся на стул, который предназначался Елене. Деловито огляделся, потянулся к бокалу с вином, стоявшим около пустой тарелки. — А чем это вы тут занимаетесь?
Только сейчас маг заметил, что Елена стоит около Коннарта, голова которого взъерошена, словно тот упал с сеновала.
— Мануальная терапия, магам не понять, — хмыкнула попаданка, отходя от наваждения.
Да-да, её тоже потянуло к Коннарту, особенно после того, когда он встал, привлёк её к себе за талию и очень горячо посмотрел в глаза.
— Голова разболелась после тяжёлого дня, — король нехотя разжал руки и с сожалением наблюдал, как Елена возвращается на своё место. Не застань его маг врасплох, он бы наверняка не стал её отпускать, ну или попытался бы это сделать. Правда, результат был непредсказуем, ибо Елена, несмотря на некоторые изменения, оставалась пока с богатырскими габаритами Жардетты.
— Некрасиво отжимать у дамы место, — ехидно заметила она, многозначительно притоптывая ножкой и подтверждая подозрения короля относительно непредсказуемости результата. — И да, из бокала я успела отпить, не боитесь отравиться?
Главный маг скривился, потом демонстративно тяжело встал, мол, выгоняют уставшего пожилого человека с насиженного места, но его ужимки проигнорировали.
— Поставить приборы для господина Раттарда, — властно приказал Коннарт, показывая, что не стоит ломать комедию, ибо выход чрезвычайно прост.
Слуга тут же встрепенулся, бросился исполнять приказ, а Елена невозмутимо принялась повторно мыть руки, ведь они успели испачкаться в процессе медицинских манипуляций.
— Спасибо за помощь, — король вспомнил о том, что не успел поблагодарить, и поспешил исправил оплошность. — Настоятельно рекомендую попробовать устриц, у них невероятно нежный вкус.
— Я, конечно, понимаю, что устрицы – дело важное, но ты слышал, какую ужасную новость я принёс? — Раттарда явно уязвило такое пренебрежение по отношению к его важной персоне.
— Разумеется, — кивнул ему Коннарт, — но это не повод вести себя по-хамски, тем более с дамой.
Маг обиделся. Весь ужин он просидел молча, лишь активно жуя и высокомерно посматривая на Елену. Та, в свою очередь, ела нарочито просто, без излишних изысков, периодически задумываясь о своём и переставая жевать вовсе. Вспоминала, какой «весёлый» денёк у неё сегодня был. Мелькнула мысль рассказать про королевский отбор в детском варианте, но не стала – не хотела обсуждать это при Раттарде. Кто его, лысого, знает? Вдруг он решит применить карательные меры к ребятне.
Наконец, когда дело дошло до десерта, король нарушил молчание.
— Не хочу показаться неблагодарным, напротив, я очень признателен тебе за хорошую службу, но, кажется, ты забыл то, чему учил меня все эти годы: сдержанности. — Коннарт говорил спокойно и в то же время не холодно, а с чувством. — Тарр послал нам бесценный дар, не стоит оскорблять его, даже если тебе кажется неказистой его оболочка.
Он взглянул на Елену, чуть не подавившуюся вином – она как раз сделала глоток из бокала, который отстояла некоторое время назад. Подмигнул ей и снова обратил свой взор на главного мага.
— От одного из допрошенных сегодня лордов я тоже узнал о наследнике, но, к сожалению, ничего конкретного. Возможно, у тебя больше данных. — В этот раз взгляд короля был требовательным.
Раттард, к своему немалому удивлению, поёжился. И из-за кого – того самого Коннарта которого он взращивал много лет и считал послушной глиной! Когда тот успел стать… нет, не обожжённым горшком, а закалённым клинком? Похоже, маг ошибся с метафорой, и король был на самом деле металлом, пусть и долгое время послушным ему.
— У меня тоже нет конкретных данных, — Раттард взмахом руки дал понять слуге, что десерт не будет.
К слову, слуги, которые обслуживали короля, были молчаливы, как рыбы. Вовсе не потому, что им отрезали языки, до такого варварства здесь не додумались, те попросту дали магические клятвы на крови. Если кто-либо из них просто подумает о том, чтобы рассказать или написать что-либо, услышанное из уст короля и иных высокопоставленных лиц, скончаются на месте.
Страшно? Ещё как! Почётно? Более чем!
— Единственное, что удалось узнать, это возраст – он примерно твой ровесник, — продолжил маг. — Насколько я помню, твои покойные родители были повенчаны очень рано – едва им исполнилось пятнадцать. Во избежание проблем, так сказать. Но брак консуммировали позже, ты родился, когда королеве исполнилось восемнадцать.
— Отец тут точно не причём, — кивнул ему король. — Они с матерью любили друг друга очень сильно.
У Коннарта даже сердце сжалось от воспоминаний. Когда его отец ушёл – его унесла неведомая ранее лихорадка, неподвластная даже магическому лечению, то мать угасла за считанные дни. И мор тут был совершенно не причём. Много лет он обижался на неё, не понимал, как она посмела бросить своих детей одних, но сейчас… Сейчас ему показалось, что, возможно, она попросту не смогла справиться с собой.
Возможно, её сердце остановилось, потому что тот, от кого оно питалось, перестал существовать.
Но как же дети?
Сложный вопрос, сложные эмоции он вызывает, но уже не такие однозначные, как раньше.
— Значит дед, — подала голос Феалла, отвлекая Коннарта от грустных мыслей.
Да, она тоже печалилась по поводу слишком рано ушедших родителей, но поскольку сейчас её сердце билось в унисон с другим, эту боль стало переносить гораздо легче.
— Тот был ходоком, — заметил Раттард, начинавший службу Моривии ещё при нём.
На самом деле, именно из-за его безудержности маг мечтал о более хладнокровном правителе. Отец Коннарта под это определение не особо подходил – он был слишком добросердечен, а также подвержен влиянию супруги, а вот сам Коннарт… В нём с детства чувствовался характер и в то же время ответственность и даже перфекционизм.
Идеальный материал для лепки истинного правителя.
Вот только эта Елена, умудрившаяся вселиться в слишком сильное тело Жардетты, спутала ему все карты. Столько лет работы насмарку!
— Он умер, когда мне было восемь, — принялся вспоминать Коннарт. — Я помню, как вокруг него вечно вилась толпа любовниц. Я тогда не понимал, что это значит, но потом всё стало ясно.
Последняя фраза предназначалась Елене, которая удивлённо уставилась на короля. Он понял её вопрос без слов, впрочем, тут нетрудно было догадаться.