Так что риск в данном случае так и так присутствует. Если Залина сообщит Ладу о «встрече на тему печати», то возможные неприятности будут. Ну и, соответственно, лучше знать, чем не знать. Возможно, вообще не имеет смысла с этой печатью связываться, возможно — нужно соломки подстелить в определённое место.
И, соответственно, вопрос подобного типа, обращенный к выказывающей благорасположение ко мне тётке (да прямо скажем, дочку свою ко мне в койку пихающей), видится мне относительно приемлемым риском.
— Кажется я поняла вас, Гемин, — задумчиво протянула Залина. — Думаю, стряпчий издательства не откажется ответить на пару ваших вопросов.
— Буду крайне признателен, — довольно глубоко склонился я в поклоне.
На этом и распрощались, я присел в приёмной, а через десять минут ко мне подошёл довольно пенсионного вида кадр, представившийся «господином Арносом, стряпчим Терских Ведомостей».
— И что же за консультация вам нужна, юноша? — довольно снисходительно проскрипел он, что я великодушно проигнорировал.
— Меня, господин Арнос, интересует вопрос статуса шестнадцатилетнего по отношению к родителям, ограничено ли право собственности его волей последних, каковые обязательства он несёт перед ними по закону.
— Понятно, юноша, — покивал стряпчий. — Я не профильный специалист, но вам же достаточно общего представления? — на что я кивнул. — Тогда слушайте, в законах благословенного Анта…
И понесло старичка, как на трибуне. Впрочем, по делу он тоже говорил, нельзя не отметить.
Итак, выходило, что всё зависит от сословий. То есть, у сословий до девятого, совершеннолетием считается двадцать один год, и до этого возраста «чада в воле родителей», совсем и вообще. С девятого по четвёртое — до шестнадцати, собственно, ограничено гимназией, после которой власть над окончившим гимназию «только у мудрого правительства Благословенного Анта».
И с четвёртого класса — четырнадцать лет.
Правда, есть нюансы: возрастной ценз на должности, момент того, что дитёнок в ряде случаев значится «на сословие или более ниже», причём почему у строго определённых классов так — я толком и не понял.
По моей же ситуации было так: до шестнадцати лет или окончания гимназии я, по закону, прав не имел вообще. Ни на собственность, ни на что-то ещё. Всё Ладово, вне зависимости от источника получения благ, более того, жизнь и здоровье также принадлежит ему и в его воле, законом не защищается.
На вопросы о «беспределе над чадушкой» стряпчий искренне изумился: дети — редкость, усилия по их зачатию пусть приятны, но не всегда дают результат не только в обозримые сроки, но и вообще. И, кстати, вопрос с внебрачными детьми оказался весьма занятен: беременные девицы оказались «лакомым кусочком» в плане брака. То есть после рождения спиногрыз автоматически становился ребёнком «мужа».
Очевидно, за счёт искусственных механизмов, инстинкт «продолжения рода» сменился на «выживание вида», прикинул я.
Так вот, с шестнадцати лет, например, я могу спокойно открывать счёт в «государственном банке Анта». И доступ к нему буду иметь только я, либо чиновники и по суду. А Лад — только если я сам ему дам доступ.
Далее, юридически родители, в старости, также от «неблагодарности детей» ничем не защищены, как дети от «педагогизма родителей» в детстве.
Как поведал мне стряпчий, что ежели воспитал ребёнка так, что тот тебе сухую корку жалеет, то сам виноват, и государственные службы тут не причем.
В общем, если Залина Ладу не «настучит», с облегчением заключил я, прощаясь со стряпчим, так и не узнает пучеглаз о моём возможном «тайном доходе».
Возможно, конечно, Залина и «доложит» Ладу, но в таком случае — ни она, ни её начальник просто ничего не получат. Ну а я как-нибудь дотяну до экзаменов, а реализовать плагиат буду пробовать в столице.
С такими довольно оптимистичными мыслями я издательство и покинул.
На следующий день встретился с Соной в парке, почитал ей стихи. Причём, в этот раз действовал довольно осторожно: раз уж это ценность, способная решить массу моих проблем, то довольно глупо ей раскидываться.
И — ничего. В плане объятий-поцелуев, не говоря уже о большем (хотя, чёрт знает, где это возможное «больше» осуществимо в текущих условиях). Никаких «намёков» и инициативы Сона не проявляла, хотя на то, что я подержался за её ладошку, отреагировала весьма бурно и положительно.
Чёрт знает, не думаю, что Залина несла ерунду, размышлял я, распрощавшись с девицей. Хотя, если мои выкаченные яйцы девицу отпугнут… так я, собственно, и так расставаться собирался, хмыкнул я. В общем, то, что Сона не набросилась в ответ на моё «подержаться за ручку» в ближайших кустах — скорее нормально. Если Залина столь экзотическим образом хочет избавить дочку от «ветра в голове» — так пусть будет, я не против. Меня, конечно, используют, в таком случае. Но в направлении, которое я осуществлять решил сам, так что пофиг.
А со следующего дня начался третий квинк моей учёбы. И, проглотив гимназические учебники, приступил я к изучению библиотеки.
Для начала, как понятно, затребовал я литературу по чародейству. Которая, по изучению, оказалась именно тем, на что намекал Марцил: примерным описанием, без «ненужных подробностей».
Итак, местные чародеи были, судя по изученному, сильно ограничены в своём колдунстве, как силой воздействия, так и областью применения. В первую очередь описывались задранные физические и когнитивные кондиции, последние — по одному направлению, судя по всему. То есть, чародей, например, приобретал абсолютную память. Но суперкомпьютером не становился, просто мог вспомнить почти всё. Либо очень быстро мыслил, не становился «умнее» а именно «ускорял мышление» в разы, причем это была, очевидно, именно «работа», а не постоянное усиление.
Далее, на расстоянии в десять-двадцать метров, чародей проводил эфирные манифестации, но довольно ущербные, по меркам Земного Края. Иллюзии (аналогичные увиденному на доске в классе), подозреваю — некий аналог голограммы. Телекинез уровня «поднять пару кило», термокинез уровня «разжечь огонь, заморозить или вскипятить литр воды». И всё, по сути.
И эмпатия, описываемая чуть ли не как вершина «чародейского искусства», довольно урезанная и дающая эффект полиграфа. Ни телепатии, ни работы с памятью местные, судя по прочитанному, не осуществляли.
В принципе — логично, учитывая явно слабый, по сравнению с Земным Краем, эфирный план. И кстати, подозреваю, в насыщенном эфиром Мире местные вполне смогут заткнуть и богоравного какого. Но тут — так, что, в общем-то, тоже немало.
И, наконец, я узнал, что делают чародеи на производстве. Ускоряют и оптимизируют, в рамках своих не слишком титанических сил вмешиваются в технологический процесс. В одной из книг было чёткое указание, что первые одарённые (естественно, если вынести сектантов за скобки) были кузнецами, гончарами, ювелирами. Производственники, как они есть.
Ну и «наиболее востребованы чародеи в производстве мобилей и комплектующих к ним, электроприборов, визоров, часов, компасов и прочих достижений прогресса», было в прочитанной мной литературе. В принципе — логично, ну и объясняет весьма широкий «технологический разброс». Лекарей и целителей, кстати, не описывалось, тоже момент небезынтересный.
Однако, остаётся вопрос. Ну, положим, часть «технологических цепочек», чародеи устраняют, пусть и немалую. Вот только разрыв между технологиями в сотни лет, по меркам Земли. Причём визоры, например, существуют уже не менее полутора сотен лет! И никакого прогресса, да и полторы сотни лет назад я в описываемой в Стегасе картине предпосылок для ряда высокотехнологичных приблудин не наблюдал. А они есть и плотно вошли в обиход.
И ведь вопрос не в том, что не могут сделать. Могут, критерий истины это наглядно подтверждает. Но сама идея того же визора — откуда? Где побочные результаты разработок, это же не с неба свалилось! Опять же, визоры работают на явной радиосвязи, а где она в массовом порядке? Нет широкого распространения телефонов, всё через почту. Нет массового радиовещания, что вообще бред: визор полноценно передаёт изображение и звук, а просто звукового радиоприёмника нет и не описывалось.
А ответов нет, что довольно неприятно. И интересно, не без этого.
Собственно, обратился я с вопросом, откуда дровишки, типо визоров, взялись-то? Вопросы по физике он мне сам говорил задавать, а ни «принципа работы», ни многомудрого изобретателя я в прочитанных книгах не нашёл.
— Олле Сиржи, ученый с Радужного Архипелага, Гемин, — ответил на мой вопрос физик. — А устройства этого прибора я вам не расскажу, технологическая тайна производителей.
— И электрические осветительные лампы небось, тоже, небось, технологическая тайна, господин Марцил? — полюбопытствовал я.
— Точно так. До их изобретения использовались лампы раскаливания, металлический жгут в зоне пониженного давления. А пятьдесят лет назад отец Ерисоп, мой, кстати, земляк, — несколько приосанился бородач. — изобрёл этот прибор, сэкономив кучу ресурсов и подняв благосостояние благословенного Анта на новую ступень.
В общем, выходило, что большая часть «высокотехнологичных приблудин» изобретали на архипелагах и Ворессене. Меньшая — равномерно распределена по Нилю и Готтии, без каких-то привязок.
И да, никаких очевидно должных быть «побочных результатов изобретения» нет.
Странно, объяснений придумывается масса, но пока лучше голову не ломать, задумчиво брёл я домой. Вариант «цивилизации-прародителя» самый напрашивающийся, но чтобы о ней вообще ни слова не было известно? Или цензура? А на хрена она такая дурацкая вообще нужна? Что скрывать?
Вопросов тьма, ответов нуль, так что отложим до поступления в Академию. Не может быть, чтобы подобные вопросы в ней не освещались — в ентой академии, пардон, будущих специалистов-изобретателей готовят.
А на следующий день меня после занятий поймала Сона, да и обрадовала сообщением от маман, что «большой человек» приехал и ожидает встречи с моей поэтической персоной в редакции.