Впрочем, трамвайные пути проходили неподалёку от ближайших оград, да и «внутри» рощи дорога была не из перекорёженных булыжников, а вполне пристойная, с галькой.
А на домах, безусловно не всех, были вполне различимые таблички «Аренда». Точно надо будет арендовать, с улыбкой заключил я, оглядываясь. Место выходило действительно весьма приятное, да и Сона оглядывалась, искренне улыбаясь.
Выгрузившись из мобиля, мы подошли к крайнему участку на отшибе, этакому шале за глухой деревянной оградой.
И даже небольшой прудик был на травянистом участке, отметил я, бредя к домику. А над ним деревянная будка-домик, соединённая с шале деревянным переходом. Что-то мне это напоминает, отметил я.
А на веранде, в кресле качалке, сидел довольно обширный пузом дед, благодушно уставившийся на нас.
— Любуетесь, молодые люди? — самодовольно выдал он. — Любуйтесь, — выдал он дозволение. — Скоро сдам, место шикарное, а пока можно.
— Возможно, скорее чем вы думаете, господин домовладелец, — выдал я. — Я заинтересован в аренде, хотел бы взглянуть на дом и участок.
— Вы, юноша? — недоверчиво приподнял бровь дед.
— Я, старик, — буркнул я, потому что реально достали.
Дядька нахмурился, покраснел, но не заорал, а издал смешок.
— Вы остры на язык, но это скорее достоинство, в эти времена. Вот в наше время… — явно хотел он начать повесть о периоде большого взрыва, но сам себя прервал. — Впрочем, время есть, покажу. «Арендатор», — фыркнул он в мой адрес.
И показал. Шале было более чем уютным, с тяжёлой деревянной мебелью и ложем.
— Мебель от предыдущего владельца, Норд, — мимоходом выдал дед. — Грубая, но может кому-то глянется. А нет — так и спалить не грех. Но вас то это не касается, — фыркнул он.
И провёл во вполне пристойный кабинет и кухню. В целом — весьма неплохой дом, четыре немаленькие комнаты: гостиная-столовая, спальня хозяйская, кабинет и спальня гостевая или детская. Кухня неплохая, а главное — канализация и отопление заведено. Мне нравилось, да и Сона оглядывалась с одобрением.
— Сколько аренда, господин домовладелец? — спросил я, извлекая «золотую» чековую книжку.
На последнее дед поперхнулся улыбкой.
— Да уж, будет мне урок, — покачал головой он. — Брал пять сотен ауресов в год, но раз уж… в общем, пусть будет четыреста… пятьдесят ауресов за год, — выдал он, совершая сложнейшую эквилибристику между жадностью и удивлением.
Дорого, конечно, посетовал я, но столица, куда деваться. И свой дом, да и не собираюсь я «кубышку набивать».
В общем, через час мы подписали арендный договор, а владелец, покачивая головой удалился.
К стати, пристрой оказался именно тем, что я думал: натуральной баней-каменкой, над питаемым ключом прохладным прудиком. От последнего шёл дренаж, отводящий воду за ограду, незаметный от входа.
Лепо, лепо, отметил я. Баня это хорошо, жаль Отмороженного. А мне чертовски повезло: в Анте бани почему-то не прижились, были атрибутом нордов, обитателей севера Ниля. Ну а лектор «с северов» отгрохал за свой счёт, да и оставил. И «за пристрой этот ни сестерция не прошу» уточнил домовладелец.
В общем, вышло у нас весьма приятно с жильём — дорога до трамвая минут пять. Трамвай проезжает раз в двадцать минут (и не слышно его за деревьями, что ценно). А от следующей остановки «Академический Квартал» нам с Соной до наших академий по сто с лишком метров, не больше.
В общем, на радостях начали целоваться, я даже думал, что опробуем укрытое матрасом, с явным мягким сеном, ложе… Но тут Сона отстранилась.
— Гемин, мобиль, — напомнила она.
— Подождёт, да и уедет — не беда, — отмахнулся я.
— Нет, я не про то. Подожди, пожалуйста, — попросила она, а на мою вопросительную морду лица выдала: — В лавку надо бы, да и поесть, да и вещи с вокзала забрать.
— Признаю, был не прав, а ты всецело права, — признал честный я.
И оставшиеся до сумерек часы мы нарезали по Нюстаду, закупая всякое барахло, посуду (отметила недостачу Сона), да то же постельное бельё и прочие тряпки.
А уже в сумерках, когда Сона, напевая, готовила нам перекус, я решил опробовать баню. Да и девчонке, чем чёрт не шутит, может и понравится, думал я, раскочегаривая огонь под камнями.
10. Любовь и двухколёсник
Качегаря очаг под россыпью камней, я периодически из пристроя высовывал морду лица. Да и двери не закрывал: топилась баня «по чёрному». Что радовало, так это металлический бак с водой и обилие деревянных ёмкостей. То есть, с помывкой проблем не будет, да и вообще, в «чёрной бане» есть своя прелесть. Если её грамотно топить и использовать, да.
И пропарюсь, почти напевал внутренне довольный я: некоторая «неудоволетворённость» Отмороженного его банным «ограничением» во мне присутствовала. Собственно, была одним из немаловажных факторов, почему я забил на кучу дел, занявшись баней. Ну и пофиг, да и после наших с подругой мытарств — банька будет в самый раз, довольно заключил я.
Через час после начала моих священнодействий, в баню засунула носик Сона. Слегка сморщилась, но потом с интересом осмотрелась.
— Дымно очень, Гемин, — выдала она вердикт. — А что ты тут делаешь?
— Топлю, — честно ответил топящий я. — Это что-то вроде мойной, Сона. Нордский бад, — на что девчонка непонимающе нахмурилась. — Так, мы, как и норды, живём в довольно холодном климате, — начал я, на что последовал кивок. — Смысл этой мойни — в том чтоб моющийся сначала хорошенько прогрелся и пропотел. И для нутра полезно, и для кожи. И приятно, хотя жарковато… но посмотрим.
— Для кожи полезно? — ухватилась за слово Сона, на что я веско покивал. — Интересно. А ты откуда всё это знаешь, Гемин?
— А я… с родителями как-то гостил, ещё маленьким, у норда, — до черта изящно соврал честный я.
— И всё помнишь. Ты у меня такой умный, Гемин, — выдала девица.
На что я, как почувствовал себя идиотом, так и заподозрил Сону в родстве с матёрыми троллями. Нордскими, да.
Впрочем, девица по пристальному разглядыванию, меня не троллила, а просто высказала «дежурный комплимент».
В общем, по протопке, направился я дом, для лёгкого перекуса (и Сону уговорил не наедаться), пока баня «прогревается».
Через часок же, проветрил баньку, выкинул остатки углей, сбрызнул стены кипятком, от сажи. Ну и проверил открывающийся в полу люк: в воду спускались деревянные поручни, дно было явно искуственно заглублено и не прощупывалось. А водичка была весьма и весьма бодрящей, в чём я убедился, с визгами и писками выскакивая из этакой купальни.
Хотя она и летом, скорее всего, весьма прохладна, а для бани — температура вполне хороша.
А после подготовки, прихватил заинтересованную Сону, да и оттащил в парилку.
Первые минуты подруга явно реагировала на жар не очень. Но, после расположения её на полоке, полежав, начала даже улыбаться. Я же, пристроившись рядом, задумался о том, «что же делать». Дело в том, что покрытое капельками пота тело подруги рядом, вызывало весьма однозначную реакцию. И запах её весьма способствовал, как и мой, вполне очевидно, для неё.
При этом, я даже «не поддавал парку», да и прямо скажем, секс в бане — дело не самое разумное. Но… а с другой стороны… И начал я вспоминать медицинский справочник, что было весьма неделикатно, но довольно приятно прервано.
Разгорячённая, во всех смыслах девушка, ухватила меня за эрегированный член и слегка водила по нему рукой. Лёгкая улыбка, глаза поблескивающие в полумраке бани, касание затвердевшего соска к плечу прилагались. И прямо скажем, думать об анатомическом справочнике в подобных условиях у меня получалось не очень.
Правда, перед тем, как слегка повернуться и поймать припухшие, приоткрытые губы Соны поцелуем, я хоть примерно прикинул, а не убьёмся ли мы нахрен. И выходило что вряд ли, после чего думать я о всякой ерунде перестал.
А слившись с девицей в поцелуе, играя с ней языком, положил ладонь на влажное, как от пота, так и соков лоно любовницы, начав его аккуратно массировать, в такт движениям ладони на моём члене.
При этом, горячий воздух, овевающий нас, весьма повышал чувствительность, по крайней мере мою уж точно, а судя по всему — и сонину. Движения ладошки на члене стали дергаными, поцелуй, солёный от пота — замер. Девица слегка отстранилась, ложась на спину, прошептав «Хочу, Гемин, пожалуйста».
А уж как я хочу, отметил я. И как же хорошо, что я не «поддавал», а то мы бы точно сварились, краем сознания отметил я.
Сам, в это время, подстраиваясь к окропленной потом и соками щёлке девушки, начавшей стонать в голос от ощущений прикоснувшегося к лону члена. И даже подавшейся тазом ко мне, слегка «насадившись» на меня самостоятельно.
На этом, я несколько «отпустил вожжи контроля», всадив в лоно громко стонавшей подруги член по основание, тяжело навалившись на неё. И начал двигаться в ней, довольно грубо, на всю длину. Впрочем, приобнявшая меня за шею, впившаяся в губы поцелуем Сона, очевидно, этого и хотела. Горячий воздух овевал спину, мы, в месте соприкосновения, издавали довольно характерные «хлюпающие звуки», при этом, тепло бани весьма «обостряло» ощущения, подозреваю, «так» у нас не было даже в первый раз.
И да, лоно подруги было заметно «жарче» обычного, затвердевшие соски скользили у меня по груди, а от её запаха я терял голову в прямом смысле слова.
В результате дошёл я до оргазма гораздо раньше подруги, весьма бурного, чертовски приятного и опустошающего… но, эрекция не пропала, к счастью. Так что, буквально через десять секунд, я продолжил весьма громкие фрикции.
Чувствительность Соны так же явно повысилась. На мои движения она отвечала весьма громкими стонами, сжатием лона, ощутимым членом даже через полминуты после оргазма, заметно снижающего чувствительность.
Наконец, невзирая на горячий воздух, подруга охватила мою поясницу прохладными, после жара воздуха, влажными от пота ногами, обняла руками спину и, с почти криками, стала насаживаться на меня, в такт моим фрикциям. Всё это, в сочетании с жаром и одуряющим запахом, очень меня завело, ну и соитие из механических движений «для удовольствия подруги», перешло в стадию получения взаимного удовольствия.