Но и что же с того, что он их помнил? Ведь не они же украли ту икону! Разве могут ученые что-то украсть? Какие же они после этого ученые? А может, они и вовсе не были никакими учеными, а лишь прикидывались ими, чтобы, значит, выманить икону у Татьяны Карповны? Не выманили и вот теперь еще раз приехали в деревню и украли иконку. Как говорится, не мытьем, так катаньем… И что, если оно и вправду так? Где деревенскому участковому Григорию Стогову искать сейчас тех ученых, или кто они есть на самом деле? Просто-таки голова каруселью от таких размышлений!
– Ладно! – Участковый решительно поднялся. – Вот что, Карповна… А отведи-ка меня в свой дом! Мне надо произвести там осмотр. А вдруг воры что-нибудь там позабыли или уронили? Всякое бывает. А это, если хочешь знать, зацепка. Ниточка к клубочку. Ты меня понимаешь? Вот и веди…
Но ничего такого в доме у Татьяны Карповны участковый не обнаружил. Если воры что-то и обронили, то Татьяна Карповна, конечно, вымела это «что-то» из дома веником. Вместе со следами от городских башмаков. Чистоплотной старухой была эта Татьяна Карповна, что и говорить.
– М-да, – глубокомысленно заметил участковый, вышел из старушечьего дома, сел на завалинку и задумался.
Так где же ему искать тех воров? А найти нужно было непременно. Как ни крути, а полноценная кража. К тому же икона старинная, а старинные иконы, Григорий Стогов где-то это слышал, стоят немалых денег. Стало быть, старухе Карповне, помимо всего прочего, причинен немалый материальный ущерб. Так и есть – полноценная кража, да притом со взломом! А краж на своем участке участковый Григорий Стогов не терпел. Он буквально-таки спать спокойно не мог, если на его участке случалась кража! Правда, их и было немного, краж-то, но ведь дело было даже не в этом. Много их или мало, а все они должны быть раскрыты, то, что украдено – найдено, а те, кто украл, – пойманы и посажены. И по-другому никак быть не может. Потому что если по-другому, то это означает, что Григорий Стогов – плохой участковый. С такой мыслью Григорий примириться не мог.
Но с чего же ему начинать расследование? А вот с чего. Нужно поговорить с деревенскими жителями, не видел ли кто каких-то посторонних личностей в деревне. Если те личности и впрямь появлялись в Красухе, то быть того не может, чтобы они остались незамеченными! В Красухе каждый человек на учете и на глазах, хоть свой, хоть чужой. Особенно, конечно, чужой. Чужого человека всегда заметят в деревне, и в связи с его появлением у народа всегда возникнут всякие разные вопросы: кто он, да откуда прибыл, да к кому, да зачем… Ну, а где вопросы, там и ответы. Деревенские жители – они такие: они не успокоятся до тех пор, пока не разузнают о приезжем человеке все до последнего нюанса. Надо только правильно спросить у народа, и он все тебе расскажет.
…Да, действительно, недавно в Красухе побывали чужие люди. Их было двое – оба молодые мужчины, вежливые, обходительные. Одеты не по-деревенски – такой одежды и обуви в Красухе никто не носит. Прибыли они ближе к полудню, аккурат накануне той ночи, когда обокрали старуху Карповну. А наутро, после кражи, и отбыли. Приезжали они в Красуху на машине марки «УАЗ», а ни на чем другом в Красуху и не доберешься. Тем более что всю последнюю неделю здесь брызгал дождик. Он хотя был и небольшой, но для того, чтобы развести грязь, большого и не надо.
Что приезжие о себе говорили? Говорили, будто они заготовители, и этим удивили деревенский народ до крайности. Потому что здесь и заготавливать-то нечего. Разве что грибы и ягоды – их нынешним летом в лесных окрестностях навалом. Однако приезжие даже не обмолвились ни о грибах, ни о ягодах…
А ночевали они в доме лесника Лехи Поликарпова. Он-то, этот Леха Поликарпов, может статься, поведает о приезжих подробнее – ведь о чем-то он с ними общался! Вот, слышно, даже ужином их кормил и даже предлагал им выпить самогону. От ужина приезжие не отказались, а от самогона – отказались. И это было также делом удивительным, потому что все прежние заготовители, сколько бы их ни наезжало в Красуху, никогда не отказывались от самогона… А значит, никакие они, должно быть, не заготовители. А кто они на самом деле – пускай участковый спросит у Лехи Поликарпова.
Григорий Стогов побывал, конечно, у Лехи Поликарпова и обо всем его расспросил. Но узнал он немного по той причине, что приезжие ничего такого о себе Лехе не рассказывали. Сказали лишь вкратце, что они якобы заготовители, повосхищались здешними видами, расспросили Леху о его житье-бытье, да и все. А приезжали на «УАЗе». Запомнил ли Леха номер машины? Ну, а как же? Конечно, запомнил. Он – лесник, а значит, человек наблюдательный и с цепкой памятью. Леха тут же продиктовал номер, и участковый мимоходом удивился – номер, оказывается, был не здешний, а московский. Вот так-то – московский! Неужто эти двое приехали в Красуху из самой Москвы? Спрашивается – за какой такой надобностью? Хотя, может, оно и понятно, за какой надобностью… За иконой они приехали, вот за чем.
– Ну, а не выходили ли твои постояльцы куда-нибудь ночью? – спросил участковый у Лехи.
– Выходили! – ответил Леха. – Точно, выходили! Можно сказать, я это наблюдал собственными глазами!
– Тогда расскажи об этом во всех подробностях! – потребовал участковый.
– Да что ж – подробности… – Леха наморщил лоб. – Подробности, значит, такие. Сплю, значит, я. И жена моя спит тоже. Ну и детишки, само собой. Понятное дело, что и постояльцы. И вот спросонок я слышу – во дворе загавкала собака. Да так злобно, будто там, во дворе, появился кто-то чужой. Что такое, думаю? Кому это не спится по ночам, по какой такой надобности не спится? Встал я, значит, и – к окну. И вижу: из калитки выходят два человека. Именно так – выходят, а не входят. Кто такие? Эге, да это же мои квартиранты! Точно они! Да куда же это понесла их нелегкая посреди ночи, думаю? Конечно, окликать я их не стал. А то ведь, если окликнешь, то недалеко и до беды. Личности они – мне малоизвестные, и кто знает, кто они на самом деле? Ладно… Спать я больше не ложился, какой уж тут сон? Представь, даже ружьишко я к себе пододвинул на всякий случай. И решил я дождаться их возвращения. В том, что они вернутся, я не сомневался. Потому что ушли-то они пешком, а их машина осталась у меня во дворе. Куда же они денутся, от машины-то?
– И когда они вернулись? – спросил участковый.
– А примерно через полтора часа. Я даже на часы взглянул ради такого случая – точно, через полтора часа. Вернулись, значит, потихоньку прошли в свою комнатку, а она у меня с отдельным входом, и – молчок до самого утра. То есть больше никуда и не выходили.
– И что же утром?
– А ничего. Утром они сказали, что уезжают. Вежливо поблагодарили меня за ночлег, за хлеб-соль, дали мне денег и уехали. Даже завтракать не стали, хотя я и предлагал.
– А много ли дали денег-то? – спросил участковый.
– А вот представь, что много! Можно сказать, заплатили тройную цену против обычной. Я даже удивился – зачем так много, не ошиблись ли они? Ничего, отвечают, все в порядке, все так и надо, это тебе за твою доброту. Странные люди, непонятные мне… Но не заготовители они, это точно. Уж я их навидался, заготовителей-то…
– Ну, а можешь ты описать их приметы? – спросил участковый.
– Отчего не могу? Очень даже могу. Вот слушай. Или, если хочешь, записывай.
Участковый выслушал и записал, затем спросил у лесника:
– А одеты-то они были во что? Главное – во что обуты?
– Обутка-то у них – интересная, – усмехнулся Леха. – Не наша обутка, не деревенская. У обоих башмаки на толстенных подошвах. Износу тем башмакам нет, я так думаю. Основательные башмаки, не какие-нибудь кирзачи. И одежка тоже не нашенская. Городская одежка. Вроде как джинсы. По телевидению их иногда показывают. Может, видел?
– Ладно, – сказал участковый. – Разберемся, кто и что я видел… А тебе спасибо за ценные сведения.
– Не за что, – махнул рукой Леха. – Что знал, то и сказал. Так неужто это они?..
– Что – они? – нахмурился участковый, хотя вопрос, заданный Лехой, был ему вполне понятен.
– Ну, украли иконку у Карповны…
– Пес их знает, они или не они, – задумчиво ответил участковый. – Но, скорее всего, именно они и есть. Потому что для чего они приперлись в деревню, да еще на машине с московскими номерами? Издалека, стало быть, приехали… Что им здесь понадобилось? Да еще аккурат накануне кражи? Вот то-то и оно. Прибыли, украли и тотчас уехали. Даже не позавтракав… Подозрительно все это! Очень даже подозрительно! Вот только где мне теперь их искать – этих путешественников в нездешних башмаках?..
Глава 5
Суровая красота – так можно назвать северные отроги Алтайских гор. Тайга, скалистые холмы и долины, чистые, не тронутые цивилизацией реки и озера. А какие здесь деревья и цветы, а сколько в этих краях всякого зверья! Но людям среди этой красоты жить все же сложновато. Здесь почти нет дорог, а значит, нет и всего остального: больниц, магазинов, школ… Словом – всего того, что называется благами цивилизации. Все блага, так или иначе, привязаны к дорогам, и если дорог, как было сказано, нет, то и людям здесь выжить очень непросто.
Впрочем, это вовсе не означает, что людей в этих местах нет вовсе. Есть люди, как им не быть. Встречаются посреди тайги, а больше – по берегам рек, поселки с пристанями, деревушки, заимки… И если поселки и деревни, как уже было сказано, все больше лепятся к рекам – основным и во многих случаях единственным в здешних местах магистралям, – то заимки, наоборот, обычно располагаются подальше от рек и поселков на их берегах. Непролазные чащобы, глухие ущелья – самые подходящие места для заимок.
Так повелось исстари, и тому были причины. С самого начала в заимках селились люди, которых с полным правом можно было бы назвать людьми необычными. Например, анахореты по убеждению и, так сказать, зову души, не терпевшие никакой цивилизации, равно как и большого скопления людей. Или охотники-промысловики, что было объяснимо: настоящий зверь, во всем его множестве и разнообразии, водится именно в таежной глуши. Или искатели золотых россыпей. По сути, здешние края богаты золотом, но золото – это государственное достояние, и по советским законам частным образом добывать его запрещалось. Однако же, как известно, охота пуще неволи, и потому всегда находились веселые и беспечные авантюристы, стремившиеся накопать золотишка в обход всяческих законов и запретов. А не накопать – так просто пожить в необычных, вольных условиях, где нет никаких писаных законов, а есть лишь единственный закон – закон совести.