Картер провожал взглядом машину, увозившую тело жертвы. Сегодня напарник был немного рассеянным и беспокойным, что ужасно раздражало Лили. Картер явно переживал из-за нее. А ведь она держалась молодцом, несмотря на ночного гостя и охватившую ее панику. Она просто не могла позволить, чтобы хоть одна душа усомнилась в ее компетентности и трезвом уме, тем более когда к делу присоединился Дерек Дуайт.
– Картер, ты вообще спишь? – спросила Лили и почему-то испугалась, что услышит что-то о его новых отношениях.
Напарник усмехнулся и коснулся ее щеки, прикрывая ее спиной от взглядов любопытных коллег и набежавших зевак. Лили прижалась лицом к его теплой ладони.
– Стараюсь. Но не всегда получается.
– Как думаете, почему убийца выбрал именно это место? – Дерек выглянул из-за плеча Картера, застав их врасплох.
Лили снова огляделась. Тихая улица, где жили по большей части пенсионеры. Сколько Лили себя помнила, она всегда была такой: полупустой, спокойной; здесь время словно шло по-другому. И воздух тут казался более плотным. Ни детского шума, ни рычания автомобильных моторов.
– Иисусе Христе, это что, Лилиан Оклоуд?! – раздался справа громогласный оклик.
Лилиан вздрогнула и начала обшаривать глазами толпу. К ним приближалась Юджина. Она ничуть не изменилась, разве что поправилась еще на пару фунтов. Щеки Юджины напоминали спелый батат: она явно переборщила с румянами.
– Юджина! – широко улыбнулась Лили.
– Так это ты детектив Мерфи? – Юджина стрельнула глазами в Картера и Дерека, затем демонстративно обошла Лилиан, осматривая ее со всех сторон. – Все так же хороша, моя милая девочка! Ты ведь заезжала ко мне в магазинчик, но почему-то ни разу не обмолвилась, что работаешь в нашем бюро.
– Прости, Юджина, но я не распространяюсь о своей деятельности по очевидным причинам.
– Ой-ой, как заговорила! А ведь десять лет назад не могла отличить свиную ногу от говяжьей!
Мужчины в недоумении взглянули на Лили.
– Я… я работала в лавке у Юджины. Около года. Юджина, а во сколько ты пришла в магазин?
– Мне кажется, в половине шестого. Обычно я ночую в каморке при лавке, но на этой неделе ко мне приехали дети с внуками, так что я стараюсь проводить с ними побольше времени, и потом…
Раздался душераздирающий крик. Детективы инстинктивно схватились за пистолеты и обернулись в сторону источника звука.
Агнесс стояла рядом с женщиной лет пятидесяти. Та, стянув с головы коричневую шапку, заливалась слезами, а потом упала на асфальт, цепляясь за него ногтями, так что у Лили защемило в груди. Картер и Дерек побежали к женщине; Лили двинулась за ними, держась за сердце. Так могла кричать только…
– Только не Моника, нет! Нет! Моя девочка… доченька моя…
Дерек поднял женщину и пытался привести ее в чувство. Лили с ужасом наблюдала, как ее плечи сотрясаются от рыданий. Попытки успокоить безутешную мать жертвы не сработали: та потеряла сознание.
Глава 21
– Мы узнали об онкозаболевании, когда было уже поздно. – Тяжелый вздох. – Но я все равно старалась вселять в Монику надежду. Я пыталась найти надежду в самой себе. Словами не описать, каково это – ложиться спать и думать только о том, не станет ли эта ночь последней для твоей дочери. А в итоге…
Мисс Стронг снова зашлась слезами. Лили крепче сжала ее руку и придвинула к женщине кружку горячего кофе с кубиками сахара на блюдце. Полчаса назад они вернулись в бюро. Лилиан показала мисс Стронг фотографии с места преступления, чтобы не везти бедную женщину в морг в таком состоянии, и та подтвердила личность убитой. Моника Стронг. Двадцать два года.
Картер проводил мисс Стронг в допросную, и теперь они с Лили сидели напротив нее, толком не успевая задавать свои вопросы.
– Она лечилась, – продолжала рассказывать мисс Стронг, глотая горячий кофе. – Последние полгода. Потеряла все волосы. Знаете, Мони никогда не грустила. Несмотря ни на что, она всегда улыбалась и убеждала меня в том, что «все мы когда-нибудь умрем, только каждый по-своему, в свое время». А я кричала: «Ты не умрешь! Мы победим чертов рак!»
– Мисс Стронг, простите, Моника не рассказывала вам о том, что встретила кого-то? Может, влюбилась? – попробовала вклиниться в монолог Лили.
– Влюбилась? – И тут на мисс Стронг словно снизошло озарение: – Господи! Я знаю, кто это сделал! Это он! Ник Фарелл!
– Ник? – У Лилиан перехватило дыхание.
– Ник Фарелл, знаете, он держит художественный магазинчик неподалеку от Юго-Восточного университета! Моника училась там, но ей пришлось взять академический отпуск, чтобы проходить лечение.
– Почему вы решили, что убийца именно он?
– Иногда Мони оставляла ноутбук открытым и… забывала закрыть переписку. – Мисс Стронг вся как-то сжалась и принялась вертеть кружку.
– Мы проверим эту версию. Нам нужно будет также осмотреть комнату Моники. Вы готовы посетить морг? – спросил Картер.
Мисс Стронг испуганно взглянула на детективов:
– Я… должна. Да, я готова, конечно. Знаете, я ведь и в самом деле готовилась к ее уходу. Но никак не думала, что он случится так скоро… – Женщина вновь расплакалась.
– Прошу прощения, какой родной цвет волос вашей дочери? – спросил Дерек из угла комнаты.
– Цвет волос? Золотистый такой, песочный. Моника совсем не жалела, что волосы выпадают. Сразу заявила мне: «Я как раз мечтала побыть брюнеткой, блондинкой и рыжей. Накупим париков!»
– Как давно она купила парик с черными волосами?
– Ой… думаю, месяц назад точно. Ей он очень понравился, рыжий она выбросила на следующий день. – Мисс Стронг горько усмехнулась.
Лили поймала раздосадованный взгляд Дерека. «Ох, Моника, если б ты только выбрала себе парик другого цвета…» – подумала она.
В морг мать Моники повезла Лили, Картер и Дерек поехали отдельно. Всю дорогу мисс Стронг перечисляла любимые места прогулок своей дочери, и Лили морщилась, словно от боли.
– А у вас есть дети? – спросила вдруг мисс Стронг.
– Да. Дочь, – кивнула Лили, не глядя на собеседницу.
– Берегите ее. И не тратьте время на ссоры, в конечном счете ни одна ссора не имеет значения, когда… – Мисс Стронг всхлипнула.
К счастью, они довольно быстро доехали до места. Лили припарковалась, открыла дверь матери Моники и сопроводила ее до кабинета Сайласа. Коронер был в приподнятом настроении: он настолько привык к трупам, что иногда забывал проявлять сочувствие. Громко щелкнув натянутой латексной перчаткой, Сайлас откинул простыню с тела Моники. Парик уже был снят и лежал в пакете для улик, так что мисс Стронг и Лилиан могли разглядеть едва отросшие светлые волосы на бледной макушке.
Их отвлекли громкие шаги: в морг вошел Картер.
– Где детектив Дуайт? – спросила Лили.
– Наводит справки о загадочном Нике. Как она? – шепотом спросил Картер, кивая в сторону мисс Стронг.
– Не спрашивай. – Лили отрицательно покачала головой. – Мисс Стронг, посмотрите, пожалуйста, на вещи Моники. Возможно, вы заметите что-нибудь странное, может быть, чего-то недостает?
Мисс Стронг медленно осмотрела вещи убитой дочери, поглаживая каждую деталь: одежду, носки, тряпичную сумку и ее содержимое.
– Нет. Ничего особенного здесь не вижу, – наконец сказала она. – Только телефона нет.
– Его изучают криминалисты, – объяснил Картер.
– Что ж, мисс Стронг, в таком случае Сайлас свяжется с вами, когда можно будет… забрать Монику для погребения. – Лили пыталась сохранять невозмутимый вид.
– Найдите его. Найдите Ника, – судорожно прошептала мисс Стронг, схватив Лили за запястье.
Лили знала, что она не вправе давать никаких обещаний, она обязана лишь выполнять свою работу, потому смиренно кивнула. Лишь когда мать жертвы покинула морг, Лилиан тяжело выдохнула и расслабилась.
– На самом деле мне очень интересно изучить тело жертвы, – с ходу заявил Сайлас. – Посмотреть, как вело себя онкозаболевание в последнее время, оценить, были ли у девочки шансы. Может, убийца сделал ей одолжение.
– Сайлас! – простонала Лили. – Эвтаназия – вот это освобождение, а то, что сделал убийца, – извращение, столкнуться с которым никому не пожелаю. И что самое ужасное, мы в полной заднице. Снова. Если появится четвертое тело, я выброшу свой жетон к чертовой матери!
– Лили, успокойся, мать Моники дала нам подсказку: Ник. Предлагаю созвониться с Дуайтом и поболтать с этим парнем. – Картер подошел со спины и обвил руками ее шею.
– Сначала я взгляну на газету. Поехали в бюро. – Лили похлопала напарника по предплечью и высвободилась из кольца его рук. – Сайлас, свистни, когда закончишь.
Сайлас изобразил солдата, отдающего честь, и тут же взялся за скальпель.
Лили думала о Нике. Какое совпадение! Только вчера она наткнулась на страницу Ника, в друзьях которого числились предыдущие жертвы. Был ли этот Ник тем самым парнем, что когда-то влюбился в Руну, Лили сможет узнать лишь при встрече. Она плохо помнила, как выглядел Ник почти двенадцать лет назад, но в глубине души чувствовала, что это он.
Когда они вернулись в бюро, Лили сразу направилась за уликами и, натянув перчатки, взяла газету, которую обнаружили в руках у Моники. Стоило ей развернуть первую полосу, как ее сердце забилось чаще, а взгляд затуманился.
Бумага до того выцвела, что нужно было щуриться и подносить лист чуть ли не к носу, чтобы разобрать буквы, – но лишь тем, кто ни разу не читал этот выпуск. Не Лили. Лили знала эту статью наизусть. Более того, она хранила этот газетный номер в своем гараже. Несомненно, газета, которую она держала в руках, была украдена убийцей из ее гаража: она могла доказать это по заметкам, которые сама же оставила на ее полях много лет назад.
– Боже мой… – слетело с ее губ.
– Лили, может, теперь ты все-таки отнесешься серьезно к своей безопасности? – с грубоватой деловитостью спросил Картер.
С первой полосы на Лили смотрела Руна. Индейские глаза, серьезные и немного грустные. Чувственные широкие губы. Длинные черные волосы.