дет носить с собой шприц с препаратом «на всякий случай»?!
– Ну, разве что ветеринар, – хмыкнул Сайлас. – Чаще всего именно они используют это вещество.
– Буду иметь в виду, – выдохнула Лили. – Доза не смертельная, верно?
– Нет, конечно, иначе причина смерти была бы совсем иная. Порядок действий убийцы таков: обездвижил, изнасиловал, перерезал горло.
Лилиан прикрыла глаза, и пред ее мысленным взором предстала Селеста, не способная даже биться в агонии, у которой не было ни единого шанса защитить себя из-за этого чертового укола.
– Точно ли изнасилование? Ты сделал вывод по результатам осмотра?
– Скажем так. – Сайлас попыхтел, подбирая слова. – Не похоже на типичную жертву насилия, но она ведь не могла двигаться. Понимаешь? По-моему, никто в здравом уме не будет так поступать с человеком, чтобы совершить добровольный половой акт.
– Иногда, Сайлас, мне попадаются такие дела, что я начинаю сомневаться в здравомыслии как таковом, – грустно усмехнулась Лили. – Фетишистов никто не отменял. Ладно, спасибо, на связи!
Поездка в университет не принесла результатов. Брат с сестрой, о которых рассказала Мэгги, никогда не виделись с Селестой вне занятий. Они могли вместе сходить в столовую или прогуляться по территории университета во время окна в расписании. Паула сказала, что за Селестой пытался ухаживать Даг, их одногруппник, но в конце прошлого курса девушка его отшила. Чед подтвердил, что Селеста любила таинственность и жила своей мечтой о переезде. Брат с сестрой также заметили, что Селеста в этом учебном году сидела на лекциях с чересчур отрешенным видом, лишь на черчении несколько собиралась.
Лили удалось отыскать Дага. Несмотря на то что учился парень на факультете гуманитарных наук, разговаривал он так, словно читал рэп, – покачиваясь, не пренебрегая сленгом и ругательствами. Понять его было непросто, но у Лили получилось. Оказалось, Селеста отказала Дагу, после чего пробежал слушок, что парни ее вовсе не интересуют. Лилиан кивнула, а сама подумала: каких только ярлыков не навешает уязвленное самолюбие парней на бедных девушек.
Стоило Лили выйти из здания университета, как ее ослепили вспышки: вокруг столпились местные репортеры.
– Детектив Мерфи, вам удалось найти убийцу?
– Студенты в опасности?
Лилиан отмахнулась от камер, как от надоедливых мух, и надела солнцезащитные очки. Второй день расследования, а у нее полный ноль. Даже у Дага алиби: он был на вечеринке, где его видели по меньшей мере двадцать человек. Да и фотографии оттуда есть. Может, Селеста чем-то насолила Пауле и Чеду?
Лили позвонила Картеру:
– Где ты?
– Еду в бюро.
– Хорошо, я тоже скоро буду.
Ей стало легче дышать при мысли о Картере. Они быстро нашли общий язык. Лилиан проработала в бюро два месяца, прежде чем забеременела. На тот момент ее напарником был Стивен Берг, но, пока Лили сидела в декрете, старик вышел на пенсию. Тогда-то и взяли Картера. Первый месяц совместной работы выдался непростым: они оба испытывали неловкость и старались быть максимально осторожными. Картер изо всех сил пытался сработаться с Лили; она, в свою очередь, пыталась стать ему хорошим другом. Норе только исполнилось три года, когда, спустя всего полгода после выхода на работу, Лилиан потеряла Дэниеля. Картер очень ей помог. Он и ее лучший друг Филипп. Она плохо помнила те дни: всё было словно в тумане. Даже сейчас воспоминания были скрыты под дымкой слез и горечи, сквозь которую уже не пробиться.
Подъехав к бюро, Лили улыбнулась, завидев машину Картера: старенький синий «мустанг» криво вписался между двумя внедорожниками. Парковка никогда не была сильной стороной Картера. В кабинете ее встретил аромат свежей выпечки и мокко.
– Что-то я не заметил сегодня солнца. – Картер кивнул на очки Лили.
– Зато я заметила чертовых репортеров. Жду не дождусь, когда позвонит Дэвис и вынесет нам мозг. Пожалуйста, скажи, что ты что-нибудь выяснил в художественной школе. – Лили упала в кресло и крутанулась вокруг своей оси.
– Возьми пончик, здесь твой любимый, карамельный. И мокко. – Картер никогда не путал ее предпочтения, за что Лили ценила его вдвойне.
– О, Картер! Я и забыла, что еще не завтракала.
– Прекрасно. Время шесть вечера.
Жадно откусив кусок пончика, Лили сощурилась:
– Я жду.
– Есть кое-что интересное. «Дневники Пикассо» проводили конкурс на лучшую серию сезонных пейзажей. Победитель получит возможность поучаствовать в крупной международной художественной выставке то ли в Париже, то ли в Санкт-Петербурге, я так и не запомнил, но суть в том, что жертва в этом конкурсе участвовала. Помимо этого, победителю полагается грант, которого хватило бы на первое время в Новом Орлеане, чтобы снять квартиру и найти подработку.
– Ты думаешь, кто-то убил Селесту, чтобы занять ее место? Мотив слабоват. И зачем убийце так все усложнять?
– Лили, разве ты не художница? Разве тебе не хочется вносить щепотку творчества в каждое действие?
– Если дело касается работы – нет. – Лили смутилась. – По-твоему, убийца может быть художником? Не знаю, в таком случае мы нашли бы хоть какой-то намек на искусство. У нас ни одного волокна, ни одного отпечатка. Ни одного подозреваемого!
– Я на всякий случай проверю алиби всех участников конкурса.
– Хорошо. А я думаю… Мне кажется, стоит получше изучить саму Селесту. Съезжу в библиотеку и спрошу, какие книги записаны в ее читательском билете.
Раздался звонок стационарного телефона, Картер и Лили одновременно потянулись к трубке. Их пальцы соприкоснулись, они взглянули друг на друга. Отчего-то Лили покраснела и отдернула руку.
– Наверняка Дэвис, – шепнула она.
Картер прочистил горло.
– Детектив Райт. Да, комиссар. Нет. Опросили, да. Понял. Кого мы можем задержать? У всех алиби. Мотива тоже нет.
Лили схватилась за голову и тяжело вздохнула. Чертовщина какая-то, а не дело. Лили решила после библиотеки заехать к Кларкам и осмотреть спальню Селесты.
Картер швырнул трубку.
– Кретин.
– Он бесится из-за репортеров, не кипятись.
– Ладно, пора ехать. Библиотека закроется в восемь, как и школа.
По дороге в библиотеку Лили слушала радио и отстукивала ритм пальцами по рулю. Ее не покидала мысль, что убийца хотел что-то показать. Что она что-то упустила.
В библиотеке ей выдали читательский билет Селесты. В основном девушка читала биографии известных художников, сборники стихотворений, а за последние два месяца прочла целых три романа: «Анна Каренина», «Поющие в терновнике» и «Пробуждение». Ничего примечательного, разве что Селеста перешла на жанровую прозу.
– Мисс Кларк вернула вам книги?
– Да, буквально на той неделе принесла последнюю, «Пробуждение», – сообщила библиотекарь.
– Она когда-нибудь читала в зале?
– Бывало.
– Вы что-нибудь можете о ней сказать?
– Хорошая тихая девочка, часто брала с собой карандаши и рисовала во время чтения. Но мы ни разу не разговаривали.
– С ней кто-нибудь был или она приходила одна?
– Одна, всегда. Не помню, чтобы она приходила в компании. Может, с кем-то и говорила здесь, я ведь иногда отлучаюсь со своего поста, чтобы расставить книги.
– Спасибо.
Лили поехала к Кларкам. Читала ли Селеста и раньше романы? Или что-то натолкнуло ее взяться за них, раз прежде она интересовалась только биографической литературой и поэзией?
– Селеста, Селеста, о чем же ты не хочешь нам говорить… – прошептала Лили, следя за дорогой.
Дверь ей открыла миссис Кларк. Она была одета в простое черное платье, на лице ни грамма макияжа. Бледная и потерянная.
– Миссис Кларк, добрый вечер.
– Детектив Мерфи, есть новости?
– Пока нет. Вторые сутки все-таки. Я бы хотела осмотреть комнату Селесты…
– О, конечно. Проходите.
Миссис Кларк проводила Лилиан на второй этаж и медленно отворила дверь в спальню дочери. У Лили дух перехватило: столько прекрасных картин она увидела. Селеста писала все: и пейзажи, и портреты, и абстракции, но в каждой работе был виден ее почерк. Лили не смогла бы объяснить это, но художник всегда может отличить картины другого художника по маленьким штришкам. Селеста любила рисовать пастелью и маслом.
– Я ничего не трогала здесь с тех пор… не знаю, смогу ли когда-нибудь снять их. – Миссис Кларк окинула взглядом стены комнаты.
– Вы знали, что Селеста мечтала организовать выставку своих картин? – стараясь скрыть осуждение, спросила Лили.
Миссис Кларк насупилась и уставилась в пол.
– Она обмолвилась однажды. Но мы… – Послышался всхлип. – Мы недостаточно верили в ее талант, детектив.
– Тогда, возможно, когда мы закроем дело, вам будет чем заняться, – намекнула Лили, указывая на десятки развешанных по стенам работ.
Все картины были разного размера: бабочка морфо дидиус была нарисована на вырванном из блокнота листочке, а рядом висел большой холст, на котором были изображены горы, явно написанные с натуры: видимо, Селеста рисовала их, расположившись на автобусной остановке или на университетской парковке. У Лили вдруг кольнуло в сердце: неужели жизнь такой талантливой девушки столь трагически оборвалась?
– Я оставлю вас. Мне тяжело здесь находиться.
Лили кивнула и прошла вглубь спальни. Села на мягкую постель, расположенную прямо у окна и заваленную вещами. Осмотрелась, но ничего особенного не увидела. Нужно было поискать дневник или тайник. Лили отметила, что Селеста не рисовала своих родителей: ни в ее комнате, ни на кухне, ни в других помещениях она не увидела их портретов. Возможно, какой-нибудь рисунок висел в родительской спальне, куда Лили еще не довелось попасть, но все же это наводило на определенные мысли. Казалось, Кларки многого не знали о своей дочери.
Под кроватью Селесты обнаружились клубы пыли и старые носки, в платяном шкафу была только небрежно сложенная одежда. На туалетном столике минимум косметики – ей и не нужно было больше, подумала Лили: Селеста от природы была очень красива. На секунду Лили показалось, что на комоде стоит ее собственное фото в подростковом возрасте, но, подойдя ближе, она увидела, что это снимок Селесты. Стало немного жутко. Лили размяла пальцы и продолжила обыскивать спальню.