Что мне делать, думала я. Оставить все идти своим чередом или связаться с ним напрямую? В конце концов, мы же старые друзья…
Следующие два дня я ни о чем другом не думала; по сути дела, меня настолько поглотил этот вопрос, что я даже плакать забыла.
Потом Жожо позвонила опять.
— Джемма, вам удобно говорить? У меня для вас предложение.
— Еще одно? Выкладывайте.
— Я решила, — возбужденно произнесла она, — работать самостоятельно и хочу забрать вас с собой.
Везет же ей! Я бы тоже с радостью открыла собственное агентство. Но мои черты лица мне нравятся в их нынешнем виде.
— Так что скажете? Да или нет?
В этом деле я была профан. Эта женщина добыла мне шестьдесят тысяч. Зачем мне ее на кого-то менять?
— Можете на меня рассчитывать. А какие еще авторы с вами уходят?
— Миранда Ингланд, Натан Фрей, Эймон Фаррел…
— А Лили Райт?
— Я с ней пока не говорила, но думаю, что и она тоже.
— Несмотря на то что ее последняя книга была не очень успешной? — Это мягко сказано. Она была провальной. В последних «Книжных известиях» вышла еще одна заметка о том, что книга потерпела фиаско и издательство несет большие убытки. Договор с Лили они продлить отказались, и ей очень повезет, если вообще удастся когда-либо его заключить.
— Рецензии очень хорошие, — сказала Жожо.
Неужели? Значит, я их пропустила.
ЖОЖО
Пятница, утро
Жожо проверила, напечатано ли в «Книжных известиях» официальное сообщение о ее избрании в партнеры, потом пошла к Марку и протянула ему конверт. Он взглянул.
— Это что?
— Мое заявление. Я ухожу. Взгляд у Марка стал потухший.
— Жожо, я тебя умоляю… Тебя же произвели в партнеры, разве ты не этого хотела?
— Да, но только благодаря тому, что мой возлюбленный нажал на все рычаги.
— Твоему возлюбленному надо было сразу думать и проголосовать за тебя, тогда бы и на рычаги нажимать не пришлось. Прости меня.
— Ты сделал то, что считал правильным.
— Не уходи, не делай этого, — взмолился он. Она в ужасе увидела, что он сейчас расплачется. — Тебе же нужна работа!
— Работа у меня есть.
— Где?
— Я теперь буду работать на себя.
Марк издал невнятный звук — что-то среднее между смешком и вздохом.
— Марк, я вынуждена. Я не могу здесь оставаться. Как я буду работать рядом с Гантом, когда получила партнерство в обход правил? Ничего не получится. И я не собираюсь пахать на другое агентство и ждать, когда повторится та же история.
Он горько рассмеялся, а потом спросил:
— Жожо, а как же мы с тобой? Ты и я? Ты и в личном плане будешь теперь сама по себе?
Забавно, но она пока не решила, как быть — но только до этой самой минуты. Сейчас она посмотрела на Марка, на его любимое лицо, такое родное и такое прекрасное, подумала о том, как сильно они друг к другу привязаны и как сильно друг другу нужны, об их дружбе, о надежде на будущее, о детях, которые у них могли бы родиться, о том товариществе и интеллектуальном общении, которое у них всегда было и будет до самой старости.
— Да, Марк, — сказала она. — Все кончено.
Он кивнул, словно был к этому готов.
Потом, в первый и последний раз, она сделала то, чего никогда не позволяла себе в рабочее время: она его обняла. Прижалась к нему всем телом, чтобы запомнить это ощущение, запомнить его запах, жар его тела. Прижалась сильно, стараясь навечно запечатлеть его в своей памяти. И ушла.
Жожо освобождала стол и удивлялась, куда подевались картонные коробки, которые в кино всегда возникают, когда люди внезапно увольняются. Не то чтобы у нее было много пожитков, к барахольщицам она не относилась, но эти коробки такие удобные…
По коридорам агентства гулял шепоток: Жожо собирает вещи, к чему бы это?
Зазвонил телефон, она рассеянно взяла трубку. Миранда Ингланд.
— Жожо, я тут подумала…
Жожо похолодела.
— В вашей новой компании ведь нет отдела зарубежных авторских прав?
— Пока нет. Но будет.
— И отдела связи с прессой тоже нет?
— Он будет.
— Жожо, я ведь сейчас не пишу по книжке в год, и деньги от продаж за рубежом мне очень нужны. В Германии я зарабатываю почти столько же, сколько здесь. И права на экранизацию неплохо кормят.
— Миранда, кто вам звонил? Ричи Гант?
— Никто!
— Что он вам предложил?
— Ничего!
— Более низкую комиссию? Да? Девять процентов? Восемь? Семь?
Миранда помолчала и призналась:
— Восемь. А насчет юридического и рекламного отдела он прав.
Перед ней выплясывал Мэнни с запиской в руках: «Звонит Джемма Хоган. Это срочно!»
— Миранда, я вам предлагаю семь процентов, а интересующие вас отделы появятся у нас в течение трех месяцев.
— Хорошо, я подумаю.
ДЖЕММА
Я ехала со встречи с клиентом, когда у меня зазвонил мобильный. Я ответила, и мужской голос сказал:
— Могу я поговорить с Джеммой Хоган?
— Я у телефона.
— Это Ричи Гант из литературного агентства «Липман Хейг».
Компания Жожо.
— Здравствуйте. — Интересно, зачем он мне звонит?
— Вы, возможно, не в курсе, но ваш агент Жожо Харви уходит из «Липман Хейга» и собирается работать самостоятельно.
— Я в курсе.
— А-а. Что ж… Видите ли, в чем дело… Жожо прекрасный агент, но работать в одиночку? Мы тут тревожимся за ее клиентов.
— Правда?
— Что значит работать самостоятельно? У нее не будет ни отдела продажи авторских прав за рубеж, ни отдела по связям с прессой. Мне кажется, из вашей «Радуги» получится прекрасный фильм, но Жожо, с ее новым статусом, вряд ли сможет это протолкнуть.
— Да, но…
— Не вижу причины, почему бы вам не остаться в «Липман Хейге». У нас много превосходных агентов, я сам буду счастлив представлять ваши интересы. А я к тому же партнер.
Я сказала, что подумаю, и немедленно позвонила Жожо. Она говорила по другому телефону, и я сказала ее помощнику, что вопрос не терпит отлагательств. Она тут же перезвонила.
— Жожо, мне только что позвонил некий Ричи Гант и сказал, что у вас нет отдела продажи авторских прав за рубеж и он сам хочет меня представлять. Что происходит?
— И вам тоже? Не успела я подать заявление, как он кинулся переманивать у меня клиентов. — В ее голосе послышались визгливые нотки. — У нас тут прямо какой-то «Джерри Магуайер» разворачивается. Вот люди!
Когда она мне звонила в прошлый раз, идея создания независимого агентства в ее устах звучала как нечто потрясающее. Сейчас я слышала в ее голосе панику. По той или иной причине ей пришлось уволиться, и она теперь мечется в поисках клиентов, чтобы встать на ноги.
Меня мгновенно осенило, я даже удивилась, что такая возможность сама плывет мне в руки: Жожо нужны клиенты — что, если я соглашусь остаться с ней при одном условии: что она не возьмет Лили? Я представляю намного большую ценность, чем Лили: ее карьера, считай, закатилась, а моя вся впереди.
А без агента Лили и вовсе канет в небытие, и в моих силах это сделать. К тому же Антону нужны права на мою книгу — на какие он пойдет жертвы, чтобы спасти свою карьеру? Антон фантастически честолюбив, по крайней мере был. Три с половиной года назад.
В самых своих бурных фантазиях на тему мщения я не поднималась до таких высот — это было сильнее, лучше и вернее.
Я вдруг хлебнула свежего воздуха. Внезапно мне представился уникальный шанс перевернуть свою жизнь, зачеркнуть годы унижения и одержать верх над соперницей. Я поняла, какая власть оказалась в моих руках. У меня даже голова закружилась. Интересно, понимает ли это Лили?
Надо ехать в Лондон. Я должна повидаться с Антоном.
ЛИЛИ
Джемма меня настигла. До сих пор я готова была признать, что у меня на ее счет навязчивая идея — комплекс вины. Но я ничего не присочиняла, все происходило наяву.
Антон спешил получить права на ее книгу. Пока до личного контакта еще не дошло, но это лишь вопрос времени, после чего все будет кончено. Но ей и этого оказалось мало — это выяснилось, когда мне позвонила Миранда Ингланд.
— Лили, — сказала она, — я тут подумала о новом статусе Жожо. Вас не беспокоит, что у нее не будет ни зарубежного отдела, ни рекламного? Мне только что звонил этот противный Гант…
— Какой такой новый статус Жожо?
Миранда всплеснула руками.
— Только не говорите, что вы не в курсе! Жожо уходит. И будет работать одна.
Я ничего подобного не слышала.
— Она обзванивает всех своих авторов, чтобы забрать с собой.
А меня она, значит, брать не хочет? Паника стиснула меня стальными клещами.
— А кто еще уходит? — спросила я.
— Эймон Фаррел, Марджори Фрэнке, этот чудик Натан Фрей… — Стольких людей обзвонили, а мне никто ничего не сказал… Я не дурочка. Я поняла, что это неспроста. Потом Миранда произнесла то, чего я со страхом ожидала: — …и эта новенькая, Джемма Хоган.
На лбу у меня выступил пот. Теперь понятно, почему Жожо мне не позвонила. Ясное дело, Джемма выдвинула ей условие — не брать меня. Если я останусь без агента, от моей литературной карьеры не останется и тех тлеющих угольков, в которых пока еще теплится огонек. Никто не возьмется меня представлять; без Жожо мне конец.
ДЖЕММА
Я вылетела из Дублина первым утренним рейсом и прямо из Хитроу направилась в «Липман Хейг». На мне был новый черный костюм. От Донны Каран. Нет, от Прады. Неважно. Главное — в нем у меня осиная талия и вид самый шикарный. Я отхватила его на распродаже по очень даже разумной цене.
— Жожо, вы и ваша новая фирма… Я с вами!
— Отлично, не пожалеете.
Но прежде чем пожать ее руку в знак достигнутого согласия, я сказала:
— Одно условие.
— Да?
— Лили Райт.
— Лили Райт?
— Я хочу, чтобы вы ее с собой не брали. Жожо встревожилась.