Она счастлива только тогда, когда он старательно играет роль, согласно написанному ею сценарию. Горящие свечи. Загородный дом. Прогулка по лесу. Они держатся за руки. Он понимает ее как никто и чувствует то же, что и она, - то есть в ответ на ее вопрос, вежливо отвечает: «Да, дорогая, все чудесно». Он - прагматик, и не испытывает особой потребности в романтических пьесах. Ему нужна серьезная женщина, на которую можно положиться во всем. И она, в свою очередь, говорит ему: «Да, дорогой», честно стараясь стать такой, какою он жаждет видеть ее . Многие из нас входят в загс под руку с воображаемым избранником. Они любят его - свою мечту! Ведь из нее так логично вытекает перспектива прекрасной, ничем не омраченной жизни.
Однажды приятель, занимающийся рассылкой рекламных проспектов, сказал: среди заказов всегда лидирует «коробка-сюрприз». Подарок, перевязанный праздничным бантом, порождает иллюзию - именно в нем таится то самое, чего ты хочешь. Однако в коробке может оказаться все что угодно. Чем большее сокровище ты нафантазировал, тем бесповоротней разочарование. Но заказ не вернуть. И способны ли мы в принципе принять друг друга такими, какими мы есть, если только наши иллюзии и заставляют нас заказать вожделенный «подарок»?
Иллюзии друг о друге сводят нас вместе. Стоит их ликвидировать, пара распадется. Сколько любовных историй были всего лишь историями заблуждений . Полгода назад моя подруга познакомилась в иноземном городе с парнем. «Он мудрый не по годам. У него свой бизнес. Он собирается перевести его в Киев», - рассказывала она. Три месяца они перезванивались. Потом он приехал. И резюме изменилось: «Нет, он, в сущности, ребенок. Шансов перебраться в Киев у него никаких. Это только мечты», - сказала она и поставила на том жирную точку. Три месяца она попросту воображала его, наделяя теми чертами, которые были необходимы для ее сценарного счастья. Подруга расправилась с ошибками быстро.
Ужасней, если год, атои годы спустя мы не устаем воображать. Друзей - настоящими. Детей - вундеркиндами. Воображать кем-то иным человека, спящего в твоей кровати, и впадать в отчаяние, горестно заламывать руки, когда он совершает поступок, не соответствующий нашим представленьям о нем. Требовать со скандалом, чтоб он быстро вскочил, отряхнулся и вновь стал тем, идеальным, ни поступком, ни жестом не омрачающим твой личный сценарий «вашего счастья».
В одной из работ великого режиссера Висконти есть история. Безумный глава страны поселяет в своих палатах актера, покорившего властителя театральной работой. Он делает комедианта своим близким другом - с условием: тот день за днем будет изображать полюбившийся ему персонаж. Артист не выдерживает. Даже самый гениальный актер неспособен корчить из себя чужой идеал без перерыва на обед. Рано ли, поздно - срываются все. И все мы, увы, напоминаем порой безумного персонажа Висконти.
Вот правда: я - не золотая жена. Мой муж - не совсем золотой. Оба мы никогда не были идеалом - мы просто очень хотели нравиться друг другу. И держались до последнего. Впрочем, моя статья не о том, как с помощью дипломатических переговоров на кухне отыскать компромисс где-то в районе золотой середины. Пока вы будете упрямо воображать сидящего рядом, говорить вам с ним будет не о чем. Останется горько недоумевать: почему вначале все было так хорошо и вдруг, ни с того ни с сего, стало так плохо?
Ибо для того чтоб у вас опять было все хорошо, для начала нужно перестать воображать себе, будто все хорошо .
Какой бы дорогой ни была эта золотая иллюзия.
Вчера мой супруг пришел домой за полночь, очень-очень веселый. Впрочем, дело совсем не в том. Трудно, согласитесь, сохранить кристальную трезвость на массовой корпоративной вечеринке. Да и час ночи - по сути, детское время. Проблема в другом: он обещал мне не пить и быть к девяти!
Не помню, кто из великих сказал: «Хороший политик обязан исполнять все свои обещания. Поэтому он должен как можно реже их давать».
Этого принципа я и стараюсь придерживаться. В итоге каждый мой день напоминает перетягивание каната: я, упираясь руками и ногами, отбрыкиваюсь от дальних и близких, вынуждающих меня принести им обет.
«Ты позвонишь мне, точно позвонишь?» - настаивает подружка. «Ты зайдешь вечером, хорошо?» - заявляет мама. «Ты придешь в гости?» - требует бабушка. «Какого числа ты сдашь роман?» - напирает издатель. «Вы сдадите статью до 29-го?» - звонят из журнала. «Подъедешь ко мне? Хочу предложить тебе работу», - вливается в общий хор приятель.
А обещание - временное рабство. Сказал - делай! Хочешь не хочешь, можешь не можешь. Посему меня не покидает паническая мысль: в тот день, когда я дам слабину и скажу «обещаю» всем оптом, мне и наступит конец. Во-первых, у меня тут же не останется и пяти минут на саму себя: я больше никогда не подпилю ногти, не вымою голову, не посмотрю новый фильм и доживу остаток дней грязным и необразованным чучелом. Во-вторых, если я таки пойду в гости к бабушке, потом подъеду поговорить о новой работе, потом загляну к маме, затем позвоню подруге, я точно не сдам статью до 29- го (то есть завтра). А если буду продолжать в том же духе, мой издатель получит роман ближе к 2030 году.
«Неужели вы не понимаете? - в отчаянии вою я. - Яне могу дать вам обещание. Потому что я его не сдержу!» Странно, мой вопль не производит ни малейшего впечатления. Или закономерно? Просто, в отличие от меня, нормальные люди не впадают в депрессию оттого, что из пяти данных ими обетов исполнили только три. Не посыпают голову пеплом, не корят себя: «Я должна была понять, что не успею сделать итои другое». Они преспокойно пожимают плечами и говорят: «Ну не сложилось».
За всю свою тридцатилетнюю биографию я встретила всего одного (!) человека, который ВСЕГДА держал данное им слово. «Ты мне обещал», - напоминала я. Он смотрел на меня мученическими глазами, скрежетал зубами, вздыхал и делал. Зато я знавала немало людей, которые, будучи припертыми к стенке твоим «ты обещал», буквально взрывались от возмущения и с криком сбрасывали «рабские оковы»: «Ну и что? Чего ты от меня хочешь теперь? У меня изменились обстоятельства!»
К несчастью, тот, единственный, обязательный индивидуум, являлся по совместительству моим непосредственным начальником. Он-то и привил мне три отвратительных черты:
а) невротический страх «пообещать и не сделать»;
б) привычку анализировать последствия «не сделанного»;
в) иллюзию, что чужие обещания тоже чего-то стоят, благодаря которой я постоянно попадаю в глупейшую ситуацию. Смотрю на собеседника несчастными глазами и удивленно канючу: «Зачем же ты обещал, раз не был уверен?»
Ну, допустим, зачем мужчины дают дамам пустые обещания жениться, я еще понимаю. Обещание похоже на некий официальный договор, лишенный юридической, зато наделенный большой психологической силой. В результате сего соглашения пообещавший получает кредит: доверия, любви, секса. Пользуется - и «делает ноги». В уголовном кодексе (не применимом, увы, к лживым любовникам) это называется мошенничеством.
Зачем моя мама в стотысячный раз обещает не перекладывать мои беззащитные вещи с места на место - мне тоже понятно. Чтобы в данный момент я успокоилась и от нее отстала. В простонародье это называется «ложь во спасение».
Зачем мой издатель требует от меня назвать ему «писанное вилами по воде» число сдачи романа - он объяснил мне сам. Исходя из его опыта работы с другими писателями, он приплюсовывает к названному ими сроку еще месяц-два и таким образом узнает, когда он реально получит рукопись. Это называется «знание человеческой психологии».
Но зачем, отправляясь на вечеринку, мой муж пообещал мне не пить и быть дома в 21.00? Ведь провожая его, я спокойно уточнила: «Думаю, сегодня вы крепко загуляете. Раньше двенадцати мне тебя ждать не стоит?» «Нет-нет....» - заверил он меня. И я, морально готовая к худшему, поверила и стала надеяться на «лучшее». Перестала воспринимать этот вечер как свободный, отменила встречу с подругой, перекроила планы и с девяти сидела и доверчиво его ждала.
Согласно толковому словарю, «обещать» - означает «внушить другому надежду на что-то». И крушение подаренных тобой надежд на деле куда ужаснее, чем сам факт, сделал ты это «что-то» или не сделал. «Ну зачем? Зачем? - кричала я. - Скажи, зачем ты мне обещал?» «Я хотел быть дома в девять», - ответил он.
Бывает, лживые обещания даются сознательно. Но чаще мы обманываемся на собственный счет, принимая желаемое за возможное. И я не врала издателю, клятвенно заверяя его, что сдам роман через три месяца, - просто оказалась не в силах рассчитать свои силы. И моя подруга, обещавшая отправиться со мной на пафосное мероприятие, где (по причинам, не касающимся темы данной статьи) мне требовалась моральная поддержка - не хотела меня подводить. Просто в тот день ей внезапно подвернулась крупная денежная сделка. И вообще, как постоянно повторяет моя мама, когда я упрекаю ее в том, что она снова нарушила то или иное слово: «Жизнь есть жизнь. Нельзя же все запланировать!»
Да, конечно, «человек предполагает, а Господь располагает», и даже в официальных контрактах фигурируют форс-мажорные обстоятельства, как- то: пожар, наводнение или хотя бы перелом ноги. Но, признайтесь честно, кто из вас, не сдержав обещание, мог хоть раз похвастаться такой уважительной причиной, как землетрясение?
Что же касается прочих житейский подвохов - поверьте моему неврозу «обещать и не сделать» - мы способны их регулировать. Нам просто лень утруждаться! Обещание ж не контракт, не юридический документ, его неисполнение не предполагает никаких серьезных взысканий. Ну побурчу я на маму, подругу, и все вернется на круги своя.
Или не вернется. Не имея никакой юридической силы, словесный договор подчиняется, тем не менее, тем же законам. Если я не верну выданный в банке кредит, то пойду под суд. И уж точно не получу новую ссуду. Так же получивший от меня «кредит доверия», но не оправдавший его, будет мной осужден и оценен как некредитоспособный