— В чём проблема? В Эжени?
— Да при чём здесь она! — с досадой воскликнула я. — Ты сам-то понимаешь, к чему это может привести?
Мы оба с полуслова понимали друг друга.
— К чему? Напротив, не вижу никаких проблем. Мы — муж и жена…
— Для тебя может и нет никаких проблем, — пробормотала я, про себя подбирая слова, чтобы доходчивее объяснить, что меня волнует в данной ситуации.
— Ты боишься забеременеть? — предположил селестин. — Не беспокойся, существуют способы этого избежать.
— Не в этом дело, — решила отложить я вопросы местной контрацепции на потом. — Я не хочу, чтобы мы сближались. Для меня близость с мужчиной невозможна чисто на физическом, телесном уровне. Если… если мы это всё-таки сделаем, мне будет тяжело расстаться. Я не собираюсь грустить о тебе в своём мире. Хочу забыть произошедшее, как страшный сон.
Я смотрела селестину прямо в глаза, чтобы он видел мою честность, открытость, искренность. Мы были так близко друг к другу, дыхания переплетались. Как там поётся? «Губы в губы, глаза в глаза».
— Забыть? Как страшный сон? — зачем-то переспросил Рен и отпустил меня, позволив подняться. — Понятно.
Взгляд алых глаз заледенел. Не понимая его реакции, я развернулась и вышла из комнаты.
По своей собственной инициативе я навестила Арона.
Я пришла к правой руке наместника утром, когда было ещё светло. Меня провели в гостиную, небольшую мрачноватую комнату с тёмной отделкой. Усевшись на диван, я принялась разглядывать висевшие на противоположной стене портреты. С них на меня смотрели суровые селестины, чем-то неуловимо похожие друг на друга. По всей видимости, это были представители родового древа хозяина дома.
Арон вошёл в комнату неслышно. Невысокий, очень худой мужчина, двигающийся плавно и бесшумно, как кошка. Волосы не такие белоснежные как у Рена. В них уже проглядывала обильная седина, словно голову присыпали пеплом. Когда Арон подошёл ближе, я окончательно убедилась, что он старше моего мужа. Об этом говорили и глубокие морщины на лбу, в уголках губ и глаз, но главное, взгляд, проницательный взгляд умудрённого прожитыми годами селестина. Нет, он не был стар! Я бы дала ему по нашим меркам лет сорок пять — пятьдесят. Ну, а, судя по тому, что Арон играл в даккер, даже в таком возрасте физически он сильнее и выносливее современной молодежи Земли.
— Неожиданный и приятный сюрприз, — селестин коснулся лёгким поцелуем моей руки.
— Как ваше самочувствие? — с искренним участием поинтересовалась я. Перед глазами так и стояла жуткая картинка распластанного по земле мужского тела, сверху придавленного большой ящерицей. Как после такого он вообще жив остался?
— Вы видели мой позор? — усмехнулся Арон, усаживаясь в кресло напротив.
— Позор?! — изумилась я. — Нет…Я видела вашу силу, ловкость, смелость и роковую случайность, едва не приведшую к смертельному исходу.
— В таком случае вы очень любезны. И, смею заметить, лорду Ренальду несказанно повезло с женой. Вы не только красивы, но и умны.
— Не преувеличивайте, — покачала я головой. — Внешне я слишком отличаюсь от ваших женщин, чтобы казаться вам красивой. А вот на счёт ума спорить не стану.
Арон улыбнулся и продолжил меня восхвалять:
— К тому же, вы обладаете чувством юмора.
Я в принципе и пришла сюда поупражняться в любезностях, дабы сделать приятное мужу, но, увидев Арона, поняла, что с ним нельзя так бездарно тратить время даром. У этого умницы можно разузнать много полезного, конечно, если расскажет.
— Арон, мы с мужем очень рассчитываем, что в наше отсутствие вы присмотрите за южными землями, — начала я прощупывать почву.
— Вас ЭТО так волнует? — продолжая улыбаться и этими словами подталкивая меня к более откровенному разговору, сделал вид, что удивился, мужчина.
— Совершенно не волнует, — я тут же сменила тон с любезного и чопорного на привычный ироничный. — Единственное, что меня по-настоящему беспокоит, это желание вернуться домой.
— В таком случае я бы вам посоветовал быть осторожнее с Его светлостью…
— Данный совет вы можете смело раздавать направо и налево, так как осторожничать с Его светлостью надо всем, — фыркнула я. — И вам в том числе.
— Просто ваше желание на руку кейсеру, а в достижении своих целей ему не привыкать ходить по головам, — с серьёзным видом пояснил Арон.
Что-то подобное я уже слышала от Рена.
— Да-да, я наслышана о прекрасных личностных качествах Эллариона. Только я не вижу иного выхода, как довериться ему.
— «Довериться кейсеру»…, - протянул селестин. — Само по себе уже звучит устрашающе.
— Угу. А вы пугаете меня ещё больше. Зачем?
— Затем, что вижу: вы стали небезразличны Ренальду.
— Хм, то есть вы хотите сказать, что переживаете за возможное ухудшение отношений между Элом и Реном из-за меня? — проницательно расшифровала я последнюю фразу Арона. — Так они и без того грызутся между собой как кошка с собакой.
— Эта грызня ничто, по сравнению с той, что может возникнуть из-за желанной женщины, — возразил селестин.
— Арон, на что вы намекаете? — я не могла больше сидеть, вскочила с дивана и прошлась по комнате. — Впрочем, неважно! Я хочу домой, мне нужно домой. А до вашей политики мне дела нет.
— Вы из тех женщин, что способны вызывать сильные чувства даже у самых благоразумных мужчин, — не обращая никакого внимания на моё волнение, словно рассуждая сам с собой, продолжил Арон. — Я бы посоветовал Ренальду держаться от вас подальше, но вы его жена…
— Сразу видно, что вы советник, — вздохнула я, останавливаясь напротив селестина и глядя ему в глаза. — Если Рену не подходит, дайте этот совет кейсеру, не пропадать же добру.
Мужчина лишь усмехнулся в ответ.
— Так что вы конкретно от меня хотите? Кроме того, чтобы я осторожничала с Элларионом?
Какое-то время селестин молчал, глядя сквозь меня. Захотелось проверить, не уснул ли он?
— Я понимаю, что вам действительно нет никакого дела до нашей политики. Однако какое-то время вы живёте здесь, познакомились с местными жителями, кто-то из них вам понравился, возможно, даже стал другом…(Я тут же вспомнила Клоу) Уверен, вы бы не хотели своими необдуманными действиями навредить им. А политика, она такая штука, которая, так или иначе, касается всех. Я хочу, чтобы вы проявили присущие вам гибкость и проницательность, дабы не стравить ещё больше между собой кейсера и наместника.
— Вы очень высокого мнения о моих способностях, — фыркнула я.
— Я давно наблюдаю за вами, — признался Арон.
— Так это вы подглядывали за мной в парке?
— Да, я…Татьяна, — Арон впервые назвал меня по имени, — так я могу рассчитывать на вас?
— Хм, а вы знаете, наши желания, может и не тем «местом», но совпадают, — задумчиво произнесла я. — Не хочу вызывать «сильных чувств» ни в Рене, ни в себе. Можете спать спокойно, обещаю быть умной проницательной паинькой. А теперь расскажите мне что-нибудь интересное о вашем мире.
— Зачем вам это? — удивился неожиданной просьбе селестин.
— Вернусь, напишу книгу, — подмигнула я в ответ.
Глава 12
В первый день путешествия я радовалась как ребёнок. Всё было таким необычным и интересным. Начать с того, что вопреки привычному для селестинов режиму сна и бодрствования, двигаться планировалось днём, а отдыхать ночью. Всё дело было в том, что перевозившие нас животные вели дневной образ жизни.
Кстати, о животных…Для меня они стали большим сюрпризом. На Земле мамонты вымерли, а на Экзоре нет. Огромные слоноподобные существа были способны без устали шагать целый день, везя на себе паланкин, в котором могли разместиться один — два, а если потесниться, то и три человека, вернее селестина. У местных мамонтов шерсть была гораздо короче, с виду напоминавшая мягкий плюш, но на поверку оказавшаяся весьма жёсткой. Небольшие, практически прямые бивни имели сходство со слоновьими. Уши у этих удивительных животных были маленькими, а хвост короткий с забавной кисточкой на конце.
Все четыре кирона в нашем караване были самой распространённой чёрной масти. Все четыре предназначались для знатных особ: кейсера, Рена, Эжени и меня. Помимо пассажира в паланкине, на кироне располагался возница и даже небольшой багаж. Другие необходимые вещи везли в повозках, запряженных лошадьми, которые ничем не отличались от земных. Верхом путешествовали охранявшие караван воины. Остальные, примкнувшие к нам путники довольствовались конными экипажами.
Первую половину дня я отсиживалась, вернее, отлёживалась в паланкине, — разглядывая проплывающие мимо окрестности. Никаких поселений видно не было, лишь буйная растительность по обочинам дорог. Леса сменялись равнинами, равнины холмами, не успевая наскучить однообразием вида. После небольшого привала в полдень на перекус и другие неотложные дела, я решила пересесть с кирона на лошадь и поучиться ездить верхом. Давно мечтала об этом, но как-то всё не было времени. А тут подвернулась прекрасная возможность и научиться, и развеяться. После знаменательного разговора с Реном про «страшный сон», муж держался со мной подчёркнуто холодно и официально. На привале ни разу ко мне не подошёл. Нашей размолвкой воспользовалась воспрянувшая духом Эжени, тут же усилившая атаку своих чар на бывшего жениха. Я видела, как она подошла к беседующему в тени дерева с начальником охраны Рену и больше от него не отходила.
Чтобы ездить верхом, необходимо было переодеться. Собирая багаж, я настояла на том, чтобы Клоу включила в мой гардероб мужские штаны. Мало ли что? Вот это «что» и наступило. Полуоблегающие брюки из плотной тёмно-бежевой ткани дополнила белая рубашка и короткая бархатная куртка зелёного цвета. Так же пришлось вместо лёгких летних туфель надеть длинные обтягивающие сапоги.
Зеркала у меня не было, но я подозревала, что выгляжу в этом наряде весьма пикантно. Однако карабкаться на лошадь в платье было бы ещё большим безрассудством. Себе в учителя я выбрала наиболее разговорчивого и приветливого селестина из нашей охраны. Я познакомилась и договорилась с ним обо всём на привале. Он сначала сильно сомневался, всё-таки обучать жену наместника верховой езде — большая ответственность и заведомый геморрой. Я предложила ему потолковать на этот счёт с моим мужем. Напрямую селестин с Реном разговаривать не стал, обратившись к нему через своего командира. Рен впервые за этот день глянул в мою сторону. В тот момент я ещё не переоделась и стояла в десятке шагов от мужа в своём скромном дорожном платье тёмно-синего цвета с глухим воротом и узкими рукавами три четверти. Несколько мгновений благоверный сверлил меня тяжёлым взглядом. Я как можно приветливее улыбнулась, после чего мы с «учителем» получили утвердительный кивок.