– Конечно… – я придвинула к нему фарфоровую миску с салатом.
По старой привычке тетя Лена любила настрогать тазик Оливье по любому мало-мальски достойному поводу – будь то выходной или день космонавта. А уж ради романтического гостя расстаралась как полагается. Еще и портвейном любимым пожертвовала. Мол, развлекайся племянница, не горюй, и выкинь всяких вздорных американцев из головы.
Вспомнив про портвейн, я приободрилась.
– Выпьем?
Олененок с готовностью закивал.
Я разлила по небольшому бокальчику, и мы звонко чокнулись.
– Ну, за наше первое свидание! – произнеся тост, он совсем чуть-чуть отпил… и вновь набросился на салат.
Мне же стало настолько тоскливо, что я одним махом выхлебала весь бокал. И тут, как назло, вспомнила, как мы с Полом весело поедали блины со сметаной, кормя друг друга с рук, толкаясь локтями и пачкаясь…
Закрыла глаза. Что же ты сделал со мной, мистер Стивенсон? Как жить-то теперь, после всего этого?
Наконец, наевшись до отвала, Олег вспомнил, что его пригласили не только для того, чтобы прикончить запасы провизии. Встал, поискал глазами по комнате, остановившись на колонках стереосистемы.
– У тебя какая музыка имеется?
Я неопределенно пожала плечом, уже зная, что спрашивает он для проформы – еще в прошлый раз уговаривал меня послушать нечто альтернативно-концептуальное.
– Да так, ерунда всякая…
Мне было все равно. Главное, чтоб Ваенгу не ставил. А то у меня дежавю будет.
Хотя нет, не будет. Первый-то мой помужикастее был – его хоть хотелось… а этого… Тьфу.
Через минуту по комнате разнеслись странные азиатские песнопения, перемежающиеся с электронными вступлениями и однообразными припевами на русском языке.
– Нравится?
Я неуверенно кивнула – странно звучит, но для разнообразия можно и послушать.
– Это супер хайповая группа… «Символ» называется. Потанцуем?
Олег сделал несколько странных телодвижений, будто ловил с потолка конфетти. Да, похоже, салат внушил ему уверенности в себе.
– Да нет, знаешь, как-то… не охота… – вяло отмахнулась я, думая лишь о том, как бы побыстрее и повежливее закончить это… кхм… свидание.
Спасительный звонок от Киры ожидался только через полчаса – мы уговорились, что она позвонит мне на мобильник, и если я скажу ей наш секретный пароль – «Ну, что там у тебя случилось» – она начнет орать в телефон, что попала в КПЗ, и надо ехать платить за нее залог.
Пока я размышляла, Олег совсем разошелся.
Схватил меня за руку и потащил на середину комнаты. Музыка ускорилась, и он тоже, качая в такт головой и задирая обе мои руки наверх, двигая ими, будто я его марионетка. Глаза его вдруг разгорелись, бледное, вытянутое лицо ракраснелось и дергалось, изображая подпевание…
– Под это так танцуют – смотри, повторяй за мной! – как заведенный повторял он, тряся головой.
А ведь он не просто так разошелся, сообразила я, заглядывая в его странно расширенные зрачки.
Черт, да он под кайфом! Непонятно от чего под кайфом, да и когда успел – тоже непонятно. Но ведь из робкого олененка просто так не превращаются в безумного Шляпника… Наверняка, сожрал для храбрости какое-нибудь экстази, пока я отворачивалась, чтобы налить нам портвейн. Потому и не пил – боялся перебора.
Вырвавшись из его объятий, я отступила на шаг назад.
– Олег, ты бы успокоился…
– Да ты что, классно танцуем же! И-идем… – уже отчетливо заплетаясь языком, он вновь подтащил меня к себе и обнял за талию.
Блин, лучше бы стишки читал.
– Слушай, а давай на площадку выйдем, покурим… – позвала я его таким тоном, каким зовут не на площадку, а в спальню.
Однако этот гаденыш помотал головой, обнимая меня еще крепче и уже начиная отчетливо тискать. От него пахло Оливье и портвейном, тонкими, но довольно сильными руками он пытался схватить меня за попу. Его будто подменили за те пять минут, что он находился на нашем импровизированном танцполе.
– Вера… – бормотал он мне в ухо. – Ты такая… Всегда с ума от тебя сходил…
Поражаясь, насколько извращенным образом сбывается моя мечта о нахрапистом мужчине, я изо всех отпихнула этого героя-любовника – да так, что он упал на диван.
– Что ты?.. – испугался Олег, резко приходя в себя и пытаясь встать. – Что случилось?
И, представьте себе, мне все еще было совестно вот так просто выставлять его за дверь.
Человек нажрался таблеток, сразу же полез чуть ли не под юбку, а я стою над ним и думаю, что бы такое придумать повежливей, чтобы не обиделся.
Разозлилась на саму себя и открыла было рот, чтобы обозвать его нахальным козлом да прогнать к чертовой матери…
Но не успела. Меня перебил звонок. Громкий и настойчивый – но не телефонный, как я ожидала, а в дверь. Громкий и настойчивый звонок в дверь.
За дверью стояла коробка. Обыкновенная небольшая коробка, в каких рассылают посылки. Только вот почтальона поблизости не было.
Испуганно оглядевшись, я наклонилась и потрогала коробку рукой, легонько поездила ей по полу. Вроде не спешит взрываться.
– О… Какой обзор! – навалившись сзади, Олег чуть ни вытолкнул меня лицом вперед на лестничную клетку.
Думать было некогда – неизвестно, что в следующую секунду придет ему в его одурманенную голову. Извернувшись, одним сложным движением я позволила худощавому телу моего несостоявшегося хахаля выпасть на площадку, одновременно задвигая коробку внутрь ногой и захлопывая дверь.
Да, был определенный риск, что в коробке окажется бомба или какая-нибудь сибирская язва. Но риск того, что ничего не соображающий «олененок» повалит меня на пол прихожей и задерет на мне юбку, был гораздо ощутимее.
Поискав глазами, я нашла обувь Олега, быстро приоткрыла дверь и выкинула ее вслед за выставленным вон гостем. Снова закрылась в квартире и заперлась, в том числе и на цепочку. И переключила свое внимание на коробку, только сейчас заметив, что она не запечатана.
Очень интересно.
Сердце отчего-то вдруг пропустило несколько ударов, в душе зацарапалось подозрение, что все это может быть как-то связано с…
Не став додумывать, я присела на корточки, подцепила половинку картонной крышки и осторожно приподняла ее. Внутри было темно, и, чтобы хоть что-то разглядеть, пришлось приподнять еще и вторую половинку.
В самом центре коробки стояла… еще одна коробка. Продолговатая, бежевого цвета, похожая на обувную.
Что за?.. Нахмурившись, я вытащила этот киндер-сюрприз и оглядела со всех сторон. Вдоль крышки бежала непонятная витиеватая надпись, явно не на русском. В коридоре было темно, и я решила пойти со всем этим добром на кухню.
Там, при ярком свете лампы, я, наконец, открыла ту, вторую коробку… и ахнула.
Аккуратно уложенные на бок, утопленные в воздушной подарочной бумаге лежали туфли. На высоченном, точенном каблуке, лакированные, бежевые туфли с ярко красной, лакированной же подошвой.
– Ах ты ж… – шепотом матюкнулась я, разобрав, наконец, то, что было написано на картонной крышке.
Christian Louboutin.
Однако. Голова моя слегка закружилась, и я села на стул.
Даже и без подписи я теперь знала, ОТ КОГО это подарок. Никто из моих знакомых или родственников не то, что подарить – себе купить такие дорогие туфли был не в состоянии. За исключением разве что Валерии Александровны… Но уж ей-то точно не придет в голову дарить мне Лабутены.
Значит, это от него.
Вместо того, чтобы вернуть забытые в его машине туфли, Пол дарил мне новые. И какие новые…
Шальная догадка вихрем пронеслась, всколыхнув все мое существо. Пришлось даже прижать одну из туфель к груди, чтоб сердце наружу не выскочило.
Мужчина не подарит тысячедолларовый подарок девушке, на которую ему плевать. Даже если этот мужчина миллиардер. Зачем? С какой стати? Он ведь не сделал мне ничего такого уж ужасного, чтобы откупаться… или пытаться загладить вину…
Один раз сходил на свидание и уже дарит Лабутены? Чушь какая-то. Так не бывает.
Но ведь подарил. А значит…
Схватив большую из двух коробок, я поискала хоть какие-то сведения об отправителе и, радостно пискнув, обнаружила – ранее коробка использовалась для посылки кому-то из здания, где находилось отделение «Глобал Маркетс»!
Да, теперь не было никаких сомнений, что туфли от него.
Решительно встав, я упаковала подарок обратно в коробку и вышла в коридор. Подобрала с пола сумку, гремя ключами, направилась к выходу. На пороге притормозила, вспомнив об Олеге и осторожно выглянула в дверной глазок.
Никого. Убежал горе-любовник. И слава Богу.
Потому что мысли мои теперь уж точно занимал не он – а тот, кто бросил меня неделю назад ни за что ни про что, а теперь вот кинул подачку с барского плеча.
Поеду в этот чертов банк. Выясню, с какого перепугу он вдруг занялся благотворительностью. И если это и в самом деле откуп, засуну ему эти самые Лабутены в… ну, в общем, верну.
По дороге в гостиницу я начала нервничать. Не будет ли мое появление выглядеть как пресловутое «Сэр, я бежала за вами три квартала, чтобы сказать вам, как вы мне безразличны»? Пару раз подрывалась встать и выйти из вагона, но каждый раз что-то мешало – то выход загораживали и не давали сойти с поезда, то сумка с дорогущей обувью застревала между людьми…
И я оставалась.
Однако, чем ближе поезд подкрадывался к деловому центру Москвы, тем больше меня начинало трясти по совершенно другой причине.
Я понимала, что просто хочу его увидеть. До одури. До стиснутых зубов и белых костяшек на судорожно сжатых пальцах. Без всяких поводов, оправданий и объяснений.
Просто. Хотела. Увидеть.
Представляла себе, что вот еще несколько остановок и я сойду прямо под зданием, где находится его учреждение… поднимусь на лифте на двадцать первый этаж… и уже издалека почувствую его. Не знаю как, но почувствую, еще раньше, чем узнаю, где его кабинет.
Зайду, не стучась и…