Черт, ведь у него же, наверное, секретарша имеется.
А может, и не одна. А ну как не пропустят меня? Или, вообще его там нет – время-то уже не два часа дня. А он, узнав о моем приходе – будет чувствовать себя королем – и объясняться ни с кем не пришлось, и знает, что я за ним бегаю…
Я нахмурилась, в очередной раз сомневаясь в том, что поступаю правильно. Черт, если бы не эти долбанные Лабутены, мне не пришло бы и в голову искать с Полом встречи. Что б им провалиться… И ему тоже.
Станция «Деловой Центр» – объявил мужской металлический голос.
Я закрыла глаза, глотая ком в горле, пытаясь утихомирить захлестнувшую меня с головой панику. Судьба, по-другому и не назовешь.
Собрала волю в кулак и пошла к выходу.
Глава 26
– Мистер Стивенсон, у вас встреча с партнером через пятнадцать минут… – по громкоговорителю напомнил ему обманчиво мягкий голос.
В его жизни все было таким – обманчивым и мягким.
Мягким, а потом жестким. Или гадким. Или болезненным. Льнущим к нему, втирающимся в доверие, а потом разъедающим его изнутри.
Как она. Как Вера.
– Пошли его к этому… как его… к лешему… – прорычал Пол, размахнулся и… притормозив размах, аккуратно толкнул клюшкой пупырчатый, белый мяч. Прокатившись метра три, мяч вкатился в положенную на бок чашку, изображающую лунку.
Черт, как же не хватает нормального гольфа…
– Я скажу Немирову, что вы с новым клиентом. Хотя, мы уже отменяли встречу сегодня два раза, осмелюсь напомнить. Вы сами перенесли ее на вечер.
Плевать. Он уже не был заинтересован в слиянии.
Ему надоела эта лживая страна – давно пришла пора искать развития в других местах.
Неразумно, конечно, после всех тех миллионов, что он здесь инвестировал, и непросто будет объяснить такое расточительство акционерам… Однако в последнее время он будто перенял эстафету неразумности у последователей африканского Карго-культа…
Плевать. Если все здесь ведут бизнес так, как строят личные отношения, акционеры отблагодарят его за то, что избавил их от подобного партнерства. Хоть он и не был готов пускаться в объяснения, почему именно пришел к такому выводу.
Отбросив клюшку, Пол подошел к окну. Раскинувшаяся перед ним панорама вечернего города впечатляла и манила пуститься на поиски приключений.
Если бы они были нужны ему. Если бы он мог поверить, что найдет в своих поисках что-нибудь поинтересней очередной продажной шлюхи, которую мог просто вызвать по телефону.
– Марис… – позвал он, помня, что все еще не выключил селектор.
– Да, сэр.
– Вызови мне Волкова.
Ему хотелось напиться, но не одному, а с кем-то, кто знает толк в выпивке. И, насколько, ему было известно, в душевных страданиях тоже.
Бывший фсбэшник мог, конечно же, воспользоваться ситуацией и собрать на него, пьяного, компромат… Тем более что «бывших» фсбэшников не бывает. Но ему было все равно – ни одно ФСБ не переплюнет Лесли с ее шпионами, сыщиками и адвокатами. Даже если сильно захочет.
– Постараюсь, сэр, – ответила Марис и отключилась.
Не дожидаясь собутыльника, Пол подошел к стойке с коктейлями и налил себе водки. Поморщившись, выпил залпом, занюхав, по новоприобретенной привычке, собственным кулаком.
Осторожный стук в дверь помешал ему насладиться острыми ощущениями от неразбавленного, крепкого алкоголя без закуски.
Он с удивлением обернулся. Быстро, однако. Небось нутром чует намечающуюся пьянку, старый черт.
– Войдите, – приказал он.
Но дверь не открылась. Нахмурившись, все еще держа в руке выпивку, Пол подошел. Резко дернул дверь на себя.
И замер, задохнувшись и чуть не выронив из вспотевших пальцев стакан.
Мне повезло. Или не повезло. Как бы то ни было, как раз в тот момент, когда я, прижимая к себе пакет с «Лабутенами», шагнула в приемную финансовой группы «Глобал Маркетс ЛТД», строго вида секретарша с аккуратной, высоко подобранной прической, отвернувшись от входа, выговаривала кому-то по телефону – совершенно потеряв бдительность.
Не теряя ни секунды, я прошмыгнула в боковой коридор. Предполагаемого мистического «чутья» не понадобилось – где находится кабинет главы фирмы стало совершенно ясно по прибитой к двери, еще из приемной хорошо видной дощечке на двери его кабинета – Paul R. Stevenson, President.
Каблуки я в этот раз не надела и ступала почти бесшумно. Остановившись перед дверью, несколько раз вдохнула и выдохнула, пытаясь собраться с мыслями.
Что сказать, когда откроет? Если. Если откроет.
«Подавись своими Лабутенами!», «Ненавижу!», «Привет и пока!»
Варианты приветствия – один дебильнее другого – пестрили в голове будто рекламные ролики. Чувствуя, что сейчас передумаю, я резко подняла руку и постучала.
Сердце забилось так сильно, что заглушило стук.
Черт! Дура! Дура!
Прижав коробку к груди, я зажмурилась.
Господи, пусть там никого не будет, пусть я успею уйти отсюда…
Поздно.
Дверь распахнулась, и мне пришлось открыть глаза.
На пороге стоял он. Небритый, в расстегнутой чуть ли ни на половину рубашке, с пустым стаканом в руке. Осунувшийся, похудевший и постаревший – совсем не такой, каким запомнился мне. Пахнущий алкоголем.
– Вера… – сказал Пол – медленно, изумленно… поморщился и помотал головой, будто не верил своим глазам.
А ведь я влюбилась, с беспощадной отчетливостью стало вдруг понятно. Все сразу забыла, как увидела его – обиды, претензии, зачем пришла… Хотела отбросить коробку в сторону и кинуться ему на шею…
Внезапно лицо его будто маской закрылось – холодной и непроницаемой.
– Зачем пришла?
И я вспомнила, что между нами «все кончено». Что расставание наше не временное, а навсегда. Что он бросил меня.
Молча протянула ему коробку.
– Что это? – не поднимая рук, чтобы взять, он тупо смотрел на подношение.
Я бы объяснила, да только ком, намертво застрявший в горле, не давал голосовым связкам работать. Поняв, что не смогу произнести ни слова без того, чтобы позорно разреветься, я молча бросила коробку ему под ноги. Та раскрылась от удара, перевернулась на бок – туфли вывалились, сверкнув лакировкой в мягком свете потолочных светильников…
Господи, и правда, зачем я сюда пришла? Будто заживающую рану расковыряла…
Хотя какое там «заживающую»…
Не закричать бы, и на том спасибо…
Развернувшись на пятках, пошла прочь – зажимая рот рукой, чувствуя соленые слезы на губах… Прочь и прочь, и прочь… Голова вдруг закружилась, и пришлось за стену схватиться, чтоб не упасть…
– Вера!
В одно мгновение он нагнал меня, схватил за плечо, развернул к себе и прижал к стене коридора. Буравя безумным, страдальческим взглядом – будто насмотреться не мог – поднял руку и погладил пальцами по щеке.
А потом, крепко взяв за локоть, потащил к себе в кабинет.
Глава 27
– Подожди… что… что ты делаешь…
С пугающей сосредоточенностью Пол расстегивал на мне блузку – одну пуговицу за другой, продвигаясь все ниже и ниже.
Чтобы было удобнее, усадил меня на стол – широченный, прочный, дубовый. Настоящий траходром для тех самых, пресловутых «босса и секретарши»…
Вот только он не мой босс, а я не податливая, на все согласная секретарша.
Хотя… Судя по тому, как слабо, скорее по инерции, я сопротивлялась – двигаясь, будто амеба, увязшая конечностями в киселе – вполне можно было причислить меня к сомну дев, падающих на спину по первому свистку своего начальника…
И причиной такого моего поведения было даже не желание.
Просто все, что происходило, было до такой степени… неправильно, до такой степени не к месту и не в тему, что мои мозги отказывались это воспринимать, и, как следствие, не реагировали надлежащим образом.
И НЕ надлежащим тоже не реагировали.
Они вообще никак не реагировали. Я чувствовала себя куклой. Неживой, ватной, или даже резиновой куклой.
Закончив с пуговицами, Пол стянул блузку с моих плеч. Издал вдруг короткий, сдавленный стон, рванулся к моей шее губами, прижимая к себе… На короткое мгновение во мне что-то шевельнулось, и тут же умерло, когда он, грубо приподняв меня над столом, задрал на моих бедрах юбку.
– Я хочу, чтобы ты стерла тот аккаунт, – жестко сказал вдруг он, не переставая манипулировать моим телом, поднимая руки кверху и стягивая поддетую под блузку тонкую майку на бретельках. – Удали к черту все эти фотографии и их копии, где бы они ни были. Еще я хочу, чтобы ты проверилась на все болячки, какие только бывают у твоих… коллег.
– Что?.. – слабо спросила я, окончательно превращаясь в тупую, безвольную, ничего не понимающую марионетку.
Расстегнув на моей спине лифчик, Пол содрал его и выкинул куда-то себе за спину. Уставился на мою обнаженную грудь – таким измученным взглядом, что мне не сразу пришло в голову, что надо бы закрыться руками.
Да и вообще, бежать отсюда пока на поздно…
– Теперь ты – только моя, – хрипло проговорил он, за бедра придвигая меня к краю стола. – Я буду платить тебе больше, чем все они, вместе взятые… Но ты должна… больше ни с кем… никогда…
Замолчав, он шумно проглотил слюну и резко, словно хотел боднуть меня, нырнул к моей груди головой.
Будто током ударило по оголенным нервам, когда горячие губы схватили и втянули сосок – весь, грубо и глубоко. Всю апатию как рукой сняло. Не удержавшись, я вскрикнула, хватая его за волосы – то ли пытаясь отодрать от себя, то ли прижать еще сильнее.
И тут же на смену грубости пришла нежность – влажный, горячий язык… Всхлипнув, я выгнулась ему навстречу, лепеча сама не понимая что, и на каком языке…
Наверняка, просила «еще», как тогда, в переписке с ним, потому что он немедленно дал мне это еще – перекинувшись на другую грудь, он терзал оставленную пальцами, умело сжимая и вытягивая кончик…
Как я и хотела, как представляла себе…
Все, кроме…
Задыхаясь, я оттолкнула его, продолжая чувствовать его язык и губы там, где они только что были, ничего так не желая, как закрыть на все глаза и продолжить это безумие…