— Ничего себе местечко, — улыбнулась Имоджин, наблюдая за кучкой резвящихся в воде малышей.
— Это точно. Тебе пока нравится?
— Да, — ответила Имоджин после короткой паузы. — Отдохнуть не мешает. Я только сейчас поняла, как была напряжена перед свадьбой. Кроме того, на работе тоже был ответственный момент. Я решила покинуть пост исполнительного директора моей компании и снова заняться преподавательской деятельностью. Подготовка к переходу вылилась в огромную работу, чего я, по правде говоря, никак не ожидала. И мне предстоит продолжить этим заниматься по возвращении. Нужно будет интервьюировать кандидатов на вакансию.
— Я слышал, что ты переориентировала свою компанию на франшизу?
Он увидел, как оживилась Имоджин и как просветлело ее лицо, когда она объясняла причины, побудившие ее купить франшизу. Валентин с восторгом слушал жену. Она открылась для него с совершенно новой стороны.
— Мама не понимает, зачем мне возвращаться к преподаванию. Она считает, что работа во главе компании более важна и престижна.
— Роль дошкольного воспитания трудно переоценить, — заметил Валентин. — Если не привить ребенку любовь к учебе с раннего детства, в будущем это может вылиться в проблему.
— Совершенно с тобой согласна, — горячо поддержала его Имоджин. — Поэтому мои центры обучения отличает индивидуальный подход. Не всех детей нужно стричь под одну гребенку. Я очень скучаю по преподавательской работе. Кроме того, я не хочу сутками пропадать на работе, делая деньги, а хочу уделять время семье и детям. Не хочу, чтобы моих детей воспитывали чужие люди. Мне важно другое.
Валентину нравились ее рассуждения и та горячность, с которой она говорила.
— А твои родители? Они рады грядущим переменам? Наверное, они гордятся твоими достижениями и успехами?
— Им, похоже, все равно. Отец весь в юриспруденции по защите прав человека, а мама в своих благотворительных комитетах. Моя работа их мало интересует.
Она говорила легко, но за словами явно скрывалась боль. Отец даже не приехал на свадьбу, а Каролина О’Коннор хотя и оказала поддержку дочери, но не считала брак с первым встречным правильным подходом к семейной жизни. Разумеется, она не испытала облегчения, когда узнала, кто станет ее зятем, хотя весь вечер была с ним вежливо-холодной.
— Ты не близка с родителями? — попытался выяснить он.
— Мама мне ближе, чем отец. Но не пойми меня превратно. Я уверена, что папа по-своему меня любит, хотя практически никогда мной не занимался. А я хочу вникать в дела своих будущих детей и заниматься их воспитанием, потому и реструктуризовала свою компанию. Я хочу проводить время с детьми.
— В этом вопросе я согласен с тобой на сто процентов, — сказал он, перегнувшись через стол и взяв ее за руку.
Мысль о том, что они могут создать семью, наполнила его надеждой и волнением.
— Приятно слышать, — откликнулась Имоджин, убрав через мгновение руку. — Ты давно лишился отца. Ты его помнишь?
— Да. Он старался проводить время со мной и Гейланом. Полагаю, что мама играла в этом не последнюю роль. Иначе отец жил бы на работе. По-любому до инфаркта он постоянно присутствовал в нашей с братом жизни. Несмотря на то, что я порой доставал его неуемной тягой к знаниям, задавая миллион вопросов обо всем.
Имоджин рассмеялась.
— У меня порой бывали такие ученики. Это своего рода вызов. Но в конце концов они делают тебя лучшим учителем.
Валентин взглянул на нее и широко улыбнулся.
— Твоим будущим ученикам сильно повезло, что ты возвращаешься.
— Спасибо. Это лучший комплимент, который я от тебя когда-либо слышала.
— Неужели? — удивился Валентин. — В таком случае мне нужно над этим поработать. У тебя талант к преподаванию, Имоджин. И я очень рад, что ты осуществляешь свою мечту.
Имоджин зарделась от смущения и переключила внимание, задав вопрос:
— А ты? Ты осуществил мечту, создав «Хорват фармасьютикалс» или скучаешь по практической медицине?
— И да, и нет. Работа хирурга-травматолога почти всегда доставляла мне удовлетворение. Но между мной и пациентом существовала огромная дистанция. Я оперировал и оказывал первую помощь, а дальше был долгий путь выздоровления и реабилитации. И не всегда он был гладким по многим причинам. В молодости я не задумывался над этим, но чем старше становился, тем яснее понимал, что хочу большего. В Африке я это почувствовал еще острее. Недостаток лекарств и медицинского оборудования не позволяли нам порой делать простейшие операции и спасать жизни. Поэтому по возвращении я решил создать фармацевтическую компанию, чтобы производить необходимые, а часто дефицитные лекарства для населения. Порой работа в сфере фармакологии похожа на удавку, но я утешаю себя тем, что помогаю людям, стараясь продлить их жизнь.
Официант принес заказ, и разговор прервался. Валентин почувствовал, что близость, которую они начали было ощущать снова, рассеивается. Неужели из-за того, что он упомянул об Африке? Валентин перевел разговор на другие, более нейтральные темы, мысленно приказав себе быть более осмотрительным в будущем. Их отношения еще очень хрупкие и требуют осторожного обращения.
Чем больше времени он проводил с Имоджин, тем больше убеждался, что хочет прожить с этой женщиной всю оставшуюся жизнь. Но вот хочет ли этого она? Вот в чем вопрос. Что, если она ждет не дождется конца испытательного срока, вычеркивая дни в календаре? Она повзрослела и теперь не так проста. Он не может, как раньше, читать ее, словно открытую книгу. Осознание этого факта сильно тревожило Валентина, хотя он и не желал себе в этом признаваться.
Глава 6
Имоджин лежала на смятых простынях, тщетно пытаясь заснуть. Сна не было ни в одном глазу. Прошедшие шесть дней были просто волшебными. Она получила массу удовольствия. Но она ждала совсем другого. Конечно, отсутствие секса немного омрачало медовый месяц, ведь их по-прежнему тянуло друг к другу. Имоджин даже пару раз подумала, не проявить ли инициативу самой.
«Нет, нет», — одергивала она себя. У них уговор. Они должны лучше узнать друг друга, прежде чем снова оказаться в постели. Но почему ее тело так просит его ласк? Почему она хочет, чтобы он брал ее за руку, когда они гуляют по пляжу, почему жаждет его поцелуев на закате под пурпурно-розовым небом? А он касается ее только тогда, когда мажет ей спину кремом от загара.
Она перевернулась на живот и тяжело вздохнула. Несмотря на все их усилия узнать побольше друг о друге, они все еще в начале пути. Они слишком осторожничают, опасаясь нарушить личное пространство друг друга. Имоджин в раздражении откинула простыню и вылезла из кровати. Что, если пойти поплавать в бассейне?
Она потянулась было за бикини, но, взглянув на часы, показывающие два ночи, решила, что заплыв голышом лучше ее освежит. Она представила, как прохладная вода окутывает тело, принося облегчение.
Имоджин повязала на талию парео и вышла из виллы. Тяжелая и жаркая пелена влажного воздуха мгновенно окутала ее с головы до ног. Скорее в воду.
Имоджин быстро прошла через патио к бассейну. Накрапывал мелкий дождик. Небо было затянуто облаками. Сначала она инстинктивно поежилась, ощутив на горячей коже прохладные капли дождя. Но затем подставила лицо под дождь.
Было что-то сакраментальное в том, как она одиноко стояла под струями дождя, совершенно обнаженная, словно присутствовала при сотворении мира. Ни секретов, ни тайн, ни теней прошлого.
Она подошла к кромке бассейна, нырнула и поплыла под водой, пока легкие не запросили о пощаде. Прохладная вода ласкала разгоряченное тело и успокаивала взвинченные нервы. Как приятно. Жаль, что она не додумалась плавать ночью раньше. Имоджин проплыла кролем до конца бассейна, намереваясь наплаваться до изнеможения, чтобы заснуть. Однако вода сыграла с ней злую шутку: успокоительный эффект сменился взрывом эмоций. Да, вода божественная, ее прикосновения соблазняют и притягивают, и адреналин зашкаливает. По правде говоря, она сейчас больше возбуждена, чем когда грезила о Валентине, лежа в постели.
Она поплыла еще быстрее, пока мышцы не запротестовали. Имоджин перевернулась на спину и отдыхала, качаясь на воде, пока не восстановилось дыхание. Облака понемногу рассеялись, и она увидела яркие звезды, мерцающие в чернильной синеве ночного неба. Имоджин окончательно расслабилась и впервые с начала отдыха выбросила все мысли из головы, прислушиваясь лишь к ночным шорохам и шелесту океанских волн невдалеке.
Неожиданно послышались шаги. Это мог быть только Валентин. И действительно, через мгновение он сел на бортик и спустил ноги в воду.
— Не спится? — спросил он.
— Нет. — Имоджин встала на дно, чтобы ее нагота была не так заметна. — Тебе, как вижу, тоже?
— Да, нам обоим сегодня не до сна, — подтвердил Валентин, спрыгнув с бортика в бассейн.
— Пожалуй, я тебя оставлю, — пробормотала Имоджин, отходя в самый дальний угол.
— Не стоит лишать себя удовольствия из-за меня, — сказал он. — Останься, пожалуйста.
Его «пожалуйста» решило дело. И хотя разум подсказывал ей, что она поступает опрометчиво, но ей захотелось рискнуть.
— Ладно. Но давай выключим освещение бассейна.
— Выключить… — Валентин замолчал, поняв, в чем дело. — А что, если уравнять позиции?
Имоджин не успела ответить, как он сдернул плавки и метнул их за бортик. Плавки шлепнулись на мраморный пол с чавкающим звуком. Имоджин задрожала, чувствуя возбуждение и беспокойство одновременно. Она знала, чем все закончится. Это было равносильно тому, что нельзя остановить сошедший с рельс поезд. Катастрофа неизбежна. Они уже это проходили. Если жить только страстью, она неминуемо приведет к разрушению. Но сейчас они в более выгодном положении, пыталась убедить себя Имоджин. Они прожили неделю бок о бок, довольствуясь легкими поцелуями с пожеланием доброй ночи. Они спали в разных спальнях. Хотя здоровым сном это вряд ли можно назвать, поскольку Имоджин мучилась бессонницей, вертясь с боку на бок в одинокой постели.