Усмехнувшись, я пошла показывать мужу, где можно помыть руки. Мы там немного задержались, пока в дверь не начал ломиться Тарас с воплями:
— Илонка, че вы там застряли? Все только вас и ждут! Потом натискаетесь!
Оторвавшись от мужа и скорчив ему горестную гримаску, чем вызвала его понимающую улыбку, я открыла дверь и сердито уставилась на брата, полная решимости объяснить ему «политику партии и правительства», как любил говорить папа. Тарас поднял руки вверх и доложил, попеременно поглядывая на меня и на Кондрада, вставшего у меня за спиной и обнявшего за плечи:
— Я против тебя ничего не имею до тех пор, пока ей с тобой хорошо и ты ее не обижаешь. А ты, — обратился он уже напрямую ко мне, — смажь чем-нибудь свои распухшие «пельмени», а то твоего новоявленного мужа даже его навороченный «ролекс» от смерти в лице отца не спасет.
— «Ролекс»? — округлила я глаза, оборачиваясь к мужу. — Откуда у тебя такие дорогущие часы? И как ты вообще оказался в моем мире? И как…
— Тсс! — приблизил указательный палец к моим губам муж. — Слишком много вопросов, слишком мало времени. Пойдем, твоя семья ждет.
— А она теперь и твоя, — съехидничала я, напоминая ему о приобретенном родстве.
— Это уж точно, — вздохнул муж и последовал за мной на кухню.
Дождавшись, когда все рассядутся за нашим большим столом, папа грозно сдвинул брови и спросил:
— Значит, вы, молодой человек, утверждаете, что являетесь мужем моей дочери?
— Я не утверждаю, а являюсь мужем вашей дочери, — поправил его Кондрад.
— Допустим, — начал папа, но его перебила мама, которая доброжелательно спросила:
— Надолго к нам?
— Думаю, навсегда, — так же доброжелательно ответил Кондрад.
— И где жить думаете? Можете у нас, места хватит.
— Нет, спасибо, — вежливо отказался мужчина, обводя взглядом семью. — Я построил коттедж за городом. Буквально вчера закончились отделочные работы.
Мамины глаза заискрились смехом, И, поймав мой взгляд, она подмигнула. Кондрад заметил наш обмен взглядами и улыбки и полюбопытствовал:
— Я сказал что-то смешное?
Сжав его руку, я наклонилась к нему и объяснила:
— Мама утверждает, что настоящий мужчина должен построить дом, и ты его построил. Но также мама говорит, что я из вредности вполне в состоянии его разрушить, так что дело теперь за мной.
— Не думаю, чтобы у тебя это получилось, — проникновенно поведал мне муж.
— Почему? — проявила я любопытство.
— Увидишь, — загадочно улыбнулся Кондрад.
До меня запоздало дошло одно немаловажное обстоятельство, я раздула ноздри и прошипела:
— Построил? Когда? Сколько ты уже здесь?
Он смутился, но ответил:
— Пять месяцев.
— Что?! — зашкалило у меня удивление, стремительно перерождаясь в ярость. — Ты здесь уже пять месяцев, а появился только сегодня? Позволь тебя спросить, чем ты занимался все это время?!
— Учился выживать в вашем мире, строил дом и организовывал бизнес, — объяснил муж, глядя предельно честными глазами, но меня было этим не пронять. Мне хотелось знать, почему я пять месяцев сходила с ума и места себе не находила, пока он, находясь практически рядом, «строил бизнес».
— Зачем?
— Затем, что я не мог явиться к твоей семье нищим и бездомным. Я мужчина и должен содержать жену, — попытался втолковать мне муж и дожидался одобрительных кивков от мужской части семьи.
— Ах ты… ты… — пыталась подобрать я подходящие слова, чтобы выразить глубину моего возмущения, но тут вмешался папа и напряженно спросил:
— Что значит — в «вашем мире»?
— Да он из параллельного, — небрежно отмахнулась я, занятая разборками и не соображая, что именно говорю.
Папа посидел немного, поворочал мозгами и заревел:
— Что вы мне детские сказки рассказываете? Параллельный мир?! Прекратите вешать мне лапшу на уши!
В этот момент влезла мама и, успокаивающе положив руку на сжатый папин кулак, заявила:
— Тебя никто не обманывает, дорогой. Наш зять действительно не отсюда. Это наша неугомонная дочь умудрилась туда попасть и постаралась отравить ему жизнь.
После маминого высказывания повисла тишина, которую нарушил восхищенный возглас Тараса:
— Круто!
За ним последовал недоуменный папин вопрос:
— Это как понимать?
— Блин, во что ты опять влипла? — со страданием в голосе осведомился Денис, которому вечно доводилось меня спасать. Меня покорила широкая многообещающая улыбка Егора, всегда готового на любые приключения.
— Ну что ж рассказывай, — велела мама.
И я рассказала. На словах «Старалась всеми силами предотвратить брак принцессы» вся семья сочувственно посмотрела на Кондрада, который принялся что-то срочно изучать на потолке. Когда я добралась до «небольших и неопасных ранений», папа порывался принести охотничье ружье и пристрелить Кондрада. Братья же предлагали решить дело более бесшумным способом: дать по башке и шкуру истыкать острыми предметами. Но после описания моего спасения и самоотверженного лечения мужчины смягчились, и каждый счел своим долгом крепко похлопать Кондрада по плечу, встав для этого из-за стола. Причем по одному и тому же плечу. Муж стоически вытерпел эту процедуру, лишь немного поморщился и украдкой повел эти самым плечом, проверяя его работоспособность. Быстренько закончив рассказ словами «вот так мы и поженились», не вдаваясь в подробности парфюмерного приворота и своих милых шалостей, я уставилась на родню кристально честными глазами и принялась ждать результата.
Папа выслушал мой рассказ, побарабанил пальцами по столу, подумал и высказал свое решение:
— Вот так, значит. Ну что ж, препятствовать не буду… Но! Имею несколько условий. Первое: вы заключите нормальный брак в нашем мире, — выделив голосом слова, «в нашем мире». — Второе: я хочу осмотреть будущее место проживания моей дочери и удостовериться, что дом, бизнес и средства, на которые все это было создано и построено, не добыты мошенническим путем. И последнее: пока все это будет мной проверяться и выясняться, моя дочь будет жить дома. Я все сказал!
— Ну папа!..
— Цыц!
— Я согласен, — сказал Кондрад, пожимая отцовскую руку. — Твой отец просто заботится о тебе, и это его право.
Все прониклись торжественностью момента, но тут мама стукнула ложкой по столу и возмутилась:
— Кто-то будет сегодня ужинать?
Маму мгновенно заверили, что будут, и дальше принятие пищи прошло в молчаливой, но дружественной обстановке. Все были предельно вежливы и, прося передать соль, перец или что-нибудь еще, употребляли: «не соблаговолите ли вы» или «не будете ли вы столь любезны…», кося хитрыми глазами на Кондрада, абсолютно невозмутимо поглощающего мамину стряпню. После ужина, закончившегося довольно поздно, мама сообщила:
— Кондрад, уже поздно. Можешь остаться у нас и переночевать. Илона покажет тебе свою комнату.
— Ира, как ты можешь? — обалдело уставился папа на маму.
Она нежно ему улыбнулась и напомнила:
— Дети почти полгода не виделись. Им есть о чем поговорить. Не в подъезде же им мерзнуть, или забыл, как сам молодым был?
— Я и сейчас молодой, — пробурчал папа, отправляясь вслед за мамой. Он бросил на нас взгляд исподлобья и предупредил:
— Вы там сильно не шалите, а то по разным комнатам разведу.
На этих словах Кондрад не выдержал и фыркнул, давясь смехом. Хорошо, что папа не услышал. Схватив мужа за руку, я потащила его в свою комнату. Как только за нами захлопнулась дверь, повесилась ему на шею с намерением задушить. Он осторожно отцепил мои пальцы от своего горла и сказал:
— Илоночка, могу я тебя просить…
— Проси и что-нибудь получишь! Понравится ли — другой вопрос! — немедленно отреагировала я, пыхтя от натуги и не желая сдаваться и расставаться с мыслями об удушении.
— Да мне все понравится… если ты меня оставишь в живых и позволишь объяснить, — улыбнулся мужчина и справился со мной одной левой.
Я надулась и принялась строить планы мести, злобно посверкивая глазами, пока он ходил из угла в угол, не зная, с чего начать. В этот момент за дверью послышался шорох. Подскочив и распахнув дверь, я застала Тараса, сидящего на корточках. Брат улыбнулся и спросил:
— У тебя линейки нет?
Сграбастав со стола линейку, молча всучила ее брату и демонстративно захлопнула дверь, выразительно уставившись на Кондрада. Он прекратил метаться по комнате и с любопытством наблюдал за мной и братом, подведя итог после закрытия двери:
— Один.
— Что один?
— Один, говорю, отметился.
— А-а-а, ты об этом… Слушай, не заговаривай мне зубы. Лучше поведай, где тебя носило пять месяцев и почему ты меня сразу не нашел.
Кондрад взял со стола маленького плюшевого медвежонка и, нервно вертя его в пальцах, признался:
— Нашел. Сразу нашел, на второй день.
— Так почему же ты… — начала я повышать голос, но тут за дверью опять зашуршали.
За распахнутой дверью обнаружился Денис с невинным взглядом и просьбой:
— У тебя бумаги для принтера нет?
— Есть! — рявкнула я и, всучив ему пачку, дождалась, пока он уйдет.
— Два, — реплика со стороны Кондрада.
— Блин! — выругалась в сердцах и велела: — Продолжай!
— Да, мой генерал, — усмехнулся муж и вдруг пригреб меня к себе, усаживаясь на диванчик и зарываясь лицом в волосы.
Подобные действия меня немного дезориентировали, и я никак не могла решить, когда лучше осуществить свою «великую мстю» сейчас, по горячим следам, или потом, выслушав объяснения. Мысли от его близкого присутствия путались и работать как надо отказывались. Как будто догадываясь о производимом эффекте, Кондрад с облегчением вздохнул, и у меня снова зашевелились мстительные намерения. Но пока они оформлялись во что-то определенное, в дверь постучали.
— Три! — прокомментировал Кондрад, выпуская меня из рук.
Я уже не знала, на кого мне больше злиться — на него или на родню. За дверью стоял Егор. Он спросил прямолинейно:
— У тебя все хорошо?