Массивная дверь открылась, и в помещение зашёл Григорий. Он виновато улыбнулся, старательно отводя глаза от моего пристального, требовательного взгляда:
— Проснулась? Воды или поесть хочешь?
— Хочу, — сказала ему ледяным голосом.
— Сейчас принесу.
— Почему сюда? Кухни у вас нет, что ли? — говорила твёрдо, отрывисто, показывая свою уверенность.
Выбраться из этого помещения надо, осмотреться.
— Кухня есть, но тебе лучше сидеть здесь, — в голосе коренастого звучало сочувствие. — За дверями тебя могут растерзать люди, преданные нашему делу.
— Где я?
— В надёжном месте.
— Вы меня украли. Это уголовная статья.
— Вынужденная мера, Юлия. Ваш колдун — это зло, и его ребёнок — порождение зла.
— Я не беременна. Но даже если это предположить, вы хоть понимаете, что убьёте невинное дитя?
Увидела сомнение на лице Григория. Хорошо. Есть шанс воззвать к его совести. Вдруг повезёт, и он окажется более трезвомыслящим, чем остальные фанатики?
— Мне очень жаль, но мы не можем рисковать.
— Рисковать чем?
— Мы должны следить за тем, чтобы выполнялось предназначение.
— Это предназначение — порождение ваших больных умов!
Григорий неожиданно завёлся. Мой похититель смотрел на меня лихорадочно горящим взором, с пафосом, горячностью выбрасывая из себя принятые на веру фразы:
— Многие люди погибли от рук чернокнижников! Демоны гуляют на свободе из-за их колдовства! От этого в мире много боли и зла! Мы — несём Свет!
— Чернокнижники не стали бы убивать собственное порождение, верно?
Увидела, как дёрнулась губа у сектанта. Так и знала. Не Алан был опасен, а эти звери, задумавшие преступление против жизни. Но я продолжала, говорила слова, которые выжигали раскалённым железом меня, а не человека, погрязшего в своих убеждениях.
— Если ребёнок такой же, как они, то они будут его беречь, передавать знания. Ведь он последователь учения.
Наступила пауза. Она затянулась, позволяя мне осмыслить всю ситуацию здесь.
— Почему бы вам не убить меня сразу?
— Мы не звери — убивать заблудших овец из Его стада, — глухо произнёс фанатик. — Скоро всё кончится, а пока принесу тебе еды и воды.
— Он найдёт меня, — зло бросила ему. — И вы сдохнете в мучениях. В жестоких мучениях.
Григорий обиженно рыкнул:
— У него не получится. Мы умеем защищаться от колдунов.
— Блажен кто верует, — парировала ему, пытаясь найти на лице фанатика хоть чуточку смятения.
Но, увы, Григорий промолчал и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой тяжёлую дверь. Везёт мне на придурков и казематы. Так просто не выберешься. На этом складе, как в тюремной камере. Подскочила к двери и яростно заколотила в неё кулаками.
— Ну чего ещё? — Повезло, что коренастый далеко не ушёл.
— В туалет хочу!
Дверь закрылась, чтобы через несколько минут в комнате появилось старое помятое ведро. Чёртово грязное помойное ведро!
— Туалет! — представил мне ёмкость фанатик и плотно затворил дверь.
Ну ладно… Сделаю я туда, и побольше. А потом вылью эти помои на первого, кто сюда войдёт и захочет причинить мне боль. Злорадно улыбнулась.
Глава 20. Возмездие
Юля
Время тянулось мучительно медленно. Я ждала своей судьбы и верила, что Алан меня найдёт. По-другому и быть не может. Но когда за дверями раздались тяжёлые шаги и послышался неразборчивый разговор, напряглась, не отдавая себе в этом отчёта. Только почувствовала, как тело натянулось, словно пружина, готовая растянуться ответным ударом от любого враждебного движения в мою сторону.
Дверь наконец распахнулась, чтобы явить мне рослого шатена в деловом костюме с чемоданчиком в руке. И не скажешь, что фанатик. Разве что мерцающие злом глаза из-под густых бровей и квадратный подбородок с плотно сжатыми челюстями. За его спиной я увидела женщину в белом платке, очень похожую на мышь серую. Её глухое, длинное платье подсказало, как у них строго с моралью. Они неспешно вошли, внимательно меня рассматривая.
— Авдотья тебе поможет сразу после укола.
— Это чем же? — усмехнулась я, чувствуя, как внутри меня начинает всё дрожать.
— Воды поднесёт, пот со лба вытрет. Придётся несладко.
— А может, ну его, укол этот? — я в упор уставилась на шатена.
— Смешно, — произнёс доктор, раскрывая свой чемоданчик и вытаскивая из него тубу с препаратом. Вскрыл флакон и вытащил шприц.
Я смотрела на Авдотью. Затюканная и запуганная женщина прислонилась к стене, нервно сжимая в руках бутылку с водой и губку. Впрочем, я сама была нервной сейчас.
Доктор-шприц выпрямился, посмотрел на меня и улыбнулся. Вот сразу видно, садист недорезанный. Нет, ну разве мне с таким справиться? Я сглотнула, чувствуя, как в груди трепыхается сердце. Пот выступил подмышками от понимания, что нахожусь в капкане. Если получится оглушить этого придурка, смогу ли выбраться из комнаты через фанатичную бабу?
А если выберусь, то куда бежать? В какую сторону?
Фанатик направился ко мне, моя рука непроизвольно опустилась на пол, захватывая то самое помойное ведро. Я вскинулась, хватая жестянку покрепче, и с маху слила из него всё, что там было, прямо на голову этому, в костюме.
— Тваю мать! — раздался громкий крик мужика. — Тварь! — И ещё много всякого неприличного фольклора. Он начал вытирать лицо рукавом. — Ну и тебе без дезинфекции, значит, пойдёт! С твоей мочой и вколю! — в бешенстве заорал, надвигаясь на меня.
Недолго думая, врезала ему этим самым ведром по голове, пытаясь вывести противника из стабильного состояния. Только вот не получилось. Он отбил удар, и ведро с грохотом покатилось в угол помещения.
— Твааарь! — зарычал шатен, а Авдотья присела на корточки.
Всё. Конец! Вмиг мерзавец подскочил ко мне и повалил на матрас, прижимая меня своим весом. А потом… Дохнуло холодом, потянуло сквозняком при закрытых окнах. Я закрыла глаза и увидела тигра с яркими жёлтыми горящими глазами перед собой. Зверь ухмыльнулся мне, показав свои белые острые зубы.
Туша фанатика отвалилась от меня и заорала страшным голосом, который внезапно перешёл в стон боли. Дальше произошло нечто, выходящее за грань моего понимания. Шатен начал кататься по полу, ползать на четвереньках. У него пошла носом кровь, а потом я увидела кровавые струйки изо рта. Словно что-то разрывало его изнутри, и это было жутко и страшно.
Судорога за судорогой, изгибы рук и ног в неестественных позах. Стоны, переходящие в хрипы, и снова стоны. Ломка! Энергетическая ломка, о которой говорил Алан и которая могла случиться в полнолуние, если бы ничего не вышло! Но почему?
«Потому что ты — беременна», — тут же пришёл неслышимый ответ из глубин подсознания. Мне помогает тигр! Осознание, что я не одна, придало мне уверенности и сил.
Я смотрела на Авдотью, упавшую на колени лбом к земле, шепчущую какие-то слова, на доктора-шприца, который пускал кровавые пенные пузыри, полностью обессилевший за несколько минут.
Время снова изменило ход, стало плавно-тягучим, туманным. Время! Будто что-то ткнуло меня в бок. Мобильный! Я подскочила к шатену, корчившемуся в муках на полу, и зашарилась по его карманам. Ну должен же быть, чёрт возьми, у него мобильный!
Алан
Для того чтобы управлять демонами, маг должен контролировать свои тело, чувства и разум. Только так магия будет наиболее чистой и действенной. Только так мага будут уважать те, кто приходит в этот мир через барьеры, называемые порталами. Холодная волна окатила его с ног до головы, следующая волна обдала жаром. Храм ответил на его призыв — пентакль активирован, все необходимые руны и знаки нанесены. Лёгким шумом и отголосками в сознании начали проявляться речитативные напевы последователей его Ордена, готовясь незримой стеной закрыть врата при необходимости.
Наступил момент, когда высокий риск оправдывал ожидания. Что бы ни произошло, но более никто не сможет причинить боль его девочке и ребёнку. Орден возьмёт Юлю под свою опеку, если его тело и душу поглотит Тьма. Ребёнку достанется внушительное состояние, которое передадут ему в день обретения силы после проведения обряда инициации. Сейчас он, как никогда, понимал своего отца, его поступки и мотивы. Он делал то же самое.
Алан видел, как из расплавленной огнём и магией звезды, разрезавшей пространство, полезли те, кого он вызывал, — тёмные демоны, порождения Хаоса и Бездны, готовые служить его приказам.
Эти твари проходили через адские врата. Они искали любые возможность и повод, чтобы заставить колдуна оступиться, струсить, дать слабину, с целью поглотить его душу целиком, сожрать её и насладиться пиршеством в своём коварстве.
Они превращались в чёрную энергетическую тучу, что разрасталась прямо на глазах. Их было очень много, их была Тьма. Тьма, сверкающая красными всполохами глаз, оскаливающаяся в жутких улыбках, несущая разрушение, безумие и боль любому, кто окажется на их пути. И они должны были спасти его любимую и его дитя от тех, кто называл себя светлыми, таковыми не являясь.
Открытые врата продолжали и продолжали выпускать исчадия бездны, поглощая всё вокруг.
Демоны и бесы ластились к нему, обвивали своими чёрными энергиями, обдавая то холодом, то жаром, касались смрадом серы и болью агрессии, перемешанной со страстью. Их становилось с каждым мгновением всё больше и больше. Они пронизывали его тело насквозь, сливаясь с ним и отпуская, пытались раздавить его своей мощью, вселить сомнения в способности ими управлять, чтобы освободиться из-под его влияния. Твари шептали, рычали, кричали. Они готовились к пиршеству.
— EGO ADEPTO EAM! — приказал он им искать и спокойно отметил, как угольные облака начали заволакивать пространство над городом.
Сейчас каждый из них будет незримо выбирать себе жертву, чтобы поживиться за счёт людских невыдержанных желаний и узнать. Узнать, где находится та, которую им приказал искать колдун-чернокнижник.