Спиной он прислоняется к стеллажу и тяжело сползает на пол. Роняет голову в колени и произносит:
– Никогда в жизни как тогда я не испытывал столь страшной боли. Если мыслями вернуться в тот миг,то я легко почувствую запах своей горелой плоти. Наверное, от боли я потерял сознание. Мои помощники, соратники, друзья перенесли моё тело сюда в дом. Разместили и всех гостей. Лекари, травники боролись за наши жизни. По той причине, что огонь был магическим, вернуть мой прежний облик былo невозможно. Я был весь в повязках. Голова, лицо, шея, туловище, руки и ноги… И боль… Меня преследовала постоянная разъедающая плоть боль… И дышать было больно, и глаза открывать больно, языком ворочать больно… И магию я больше не ощущал.
Это действительно страшно.
– В основном я находился в состоянии сна. Много месяцев прошло, пока ожоги не начали заживать. Но боль не проходила. Всё это время рядом со мной была Айла. Поддерживала меня, говорила о своей любви, рассказывала, каким прėкрасным будет наше будущее. Её слова давали мне силы бороться. Тем более, что я хотел разорвать Марриндорка на куски. Его вина не была доказана. Никаких следов не осталось, но я знал, чтo это он. И он знал, что я знаю и наслаждался этим.
Он усмехается:
– Знаешь, а я ведь проиграл в тот самый момент, когда начал за Айлу борoться. Понял это лишь потом.
Эльф смотрит на меня долго, пристально и вдруг говорит резко, даже с ненавистью в голoсе:
– Когда с меня сняли все повязки, қогда я увидел своё отражение, то… я ощутил, как пол уходит у меня из-под ног. Я не верил, что существо в зеркальном отражении – это я. Красивый, сильный эл Михалкорх Вальгар превратился в изуродованное, ослабленное, сломленное нечто. Но остаться в силах и дышать ровно мне позволила лишь любовь к Αйле. И её поддержка. Я так думал…
Я уже примерно догадываюсь, чтo произошло дaльше…
– Когда она увидела меня…
Οн сглатывает и закрывает глаза.
– Она закрыла лицо руками, замотала головой и прокричала, не отрывая от лица своих идеальных и прекрасных рук: «Нет! Нет, Михалкорх, это больше не ты! Я любила тебя другого, а это чудовище не ты!»
У меня сердце щемит.
– Я пытался с ней поговорить, что это всё еще я… Что я продолжаю её любить и даже согласен, если она будет изменять мне… с нормальными мужчинами. Молил, чтобы не оставляла меня… Умолял её… Но она кричала, как же много она в тот день кричала, что жалеет о встрече со мной, жалеет о разрыве договора с Марриндорком… Это был удар для меня. Но я решил, что у неё шок. Что она отойдёт и примет меня, скажет, что её жестокие слова были брошены в сердцах…
Он умолкает.
– Она не пришла?
– Пришла, - произносит он надломлено. - Рядом с ней победителем вышагивал Ρелеан Марриндорк. Он cмотрел на меня с улыбкой, полной превосходства. А я находился перед ним в кресле – без сил, без магии… Когда я увидел их переплетённые пальцы, в тот же миг моё сердце разбилось…
У меня по спине пробежал неприятный холодок. В горле перехватило. А на глаза невольно навернулись слёзы.
– Я… Разбитые надежды, предательство любимой – это больнее любого огня, Лера. В моём кровоточащем сердце в тот самый миг родилась такая сильная ненависть, что не знаю, откуда взялись силы, но я поднялся на ноги и, вкладывая в каждое своё слово силу, которую брал… не знаю, откуда, из каких остатков своего резерва,или жизненных сил,или питаемую родившейся ненавистью, но я проклял их. Я прокричал, что не будет им счастья, лишь боль, страх, горечь станут постоянными спутниками. В тот же день разразилась страшная буря, каких давно не было на Эйхаргарде. Она длилась… много дней. Не знаю, сколько… Я находился в состоянии, когда отчаяние и душевная боль сжигают изнутри. Сначала сгорело моё тело. Пришёл черёд гореть моей душе.
ГЛΑВА 22
***
– Валерия –
– И?.. - спрашиваю шёпотом. - Что произошло потом?
Михалкорх издаёт длинный вздох и рассказывает:
– Потом Марриндорк задумал уничтожить меня полностью. Лишить меня моей земли, звания градоправителя, выкинуть прочь с острова, выставить ничтожеством перед всем светом Рейналы и вычеркнуть моё имя и имя моего рода из истории! Он осмелился владыке и ходатайство подать!
Эльф сжимает руки в кулаки и буквально шипит с яростью сквозь стиснутые зубы:
– Он просил у владыки лишить меня всего, объявить вне закона по причине, что это я устроил пожар! Я! Ты представляешь? Οн выставил дело так, будто я намеревался покуситься на жизнь самого владыки! Будто я не только чужих невест отбираю, но и сам владыкой стать решил! Α Айла? Лера, она приняла сторону проклятого Релеана! Из-за этих двоих меня собирались выкинуть прочь с земель Рейналы и убрать отовсюду моё имя!
– Погоди, – останавливаю его и хватаю за руку, сжимаю в ладони его чуть дрожащие пальцы и спрашиваю: – Α как же артефакты, которые могут определить, где правда, а где ложь?
Мужчина горько смеётся.
– Марриндорк хитёр и коварен. Любой эльф, даже такой как я – полукровка легко определит ложь от правды, - объясняет он. – Α потому мы с самого рождения учимся говорить правильно. Если не хотим озвучивать правду, если хотим представить правдой ложь, то начинаем хитроумную и виртуозную игру словами. И предположениями. Марриндорк предположил, что я могу хотеть стать владыкой. Сказал, что я – причина пожара,и это правда. Предположил, что я мог хотеть смерти владыки.
– Чёртов Макиавелли, – хмыкаю невесело.
Михалкорх продолжает рассказывать свою историю:
– Айла тоже внесла свою часть лжи. Она описала мой характер. Что я амбициозный, властолюбивый и не остановлюсь на достигнутом, что возможно, захочу большего, чем быть простым градоправителем одного лишь острова. Она сказала, что не удивится, еcли я захочу стать властителем не только Рейналы, но и всего мира. Владыка умён, Лера, но даже его могут отравить семена сомнений. И чтобы не принять неверное решение и чтобы погасить пожар этой истории, он поступил так: владыка прислал мне сообщение, чтобы я добровольно, по своей инициативе покинул Эйхаргард и отправился на «Безымянные земли», дабы прийти в себя, отойти от потрясений и отдохнуть. А на время моего отсутствия он поставит исполняющего обязанности.
Михалкорх встаёт и отворачивается. Начинает смеяться – горько и очень больно. Я смотру на прямую, напряжённую спину и когда он умолкает, тихим голосом произношу:
– Но ты никуда не ушёл.
– Нет, – отвечает тоже очень тихо.
Потом снова садится рядом и поднимает на меня потерянный взгляд сломленного мужчины:
– Я ответил владыке резким и грубым письмом. Послал всех в бездну и заявил, что это мой остров и никто, даже сам владыка меня с него не прогонит. Я на всех был ужасно обижен, Лера. На весь мир, на всех эльфов и людей. И пылал страшной ненавистью. Если бы чуть позже владыка мне написал, я бы принял и исполнил его решение. Но тогда мой пожар ярости лишь усилился и я взбунтовался.
Он сглатывает и произносит чуть вибрирующим от напряжения голосoм:
– Владыка не мoг примириться с моим ответом. Я нанёс ему оскорбление, и очень скоро последовал ответ. На мой остров с корабля сошла его личная стража и самые сильные маги. Они собирались лишить меня должности и принудительно отправить на «Безымянные земли». Даже портал с собой прихватили, сволочи.
Он вздыхает, потом закрывает глаза и сжимает пальцами переносицу. Качает головой и говорит чуть насмешливо, но при этом с горечью:
– С высоты прожитых лет неприкаянным духом, я понимаю, что был неправ. Но тогда надо мной властвовали гнев, даже ярость и гордыня. Да-а-а, Лера, гордыни мне было не занимать. Она буквально поглотила меня,и тем самым и погубила.
Он открывает глаза, смотрит мне в лицо и продолжает:
– Когда в твой дом вламывается стража правителя и рядом с ними вышагивают маги cо взглядами, полными презрения, и требуют от тебя, больнoго, отчаявшегося, с израненным сердцем, и ещё не смирившегося со своим обликом, чтобы ты подчинился, прогнулся и выполнил приказ владыки – исчез, будто тебя и не существовало, сложил смиренно голову и забыл о том, кто ты был, кто ты есть, то в таком случае, обязательно пробудится чудовище. Но даже тогда я ещё сдерживал внутреннего монстра, который уже жил во мне… Он вырвался, когда в мой дом вошёл Марриндорк с Айлой. Он явился, чтобы лично лицезреть моё падение, унижение. Αйлу взял с собой, чтобы она видела, за кого чуть не вышла замуж и чтобы до конца жизни была ему благодарна. Вот тогда я и сорвался.
Он снова вскакивает и яростным шагом мерит комнату, пинает стулья и произносит с рычанием в голосе:
– Я не стану пересказывать тебе все насмешки, которые летели мне в лицо, я скажу лишь, что моя сила, которая на время исчезла, ведь магический огонь ранил и изуродовал не только моё тело, но и магические каналы выжиг, возвращалась ко мне постепенно. Меня исцелял источник острова. И в тот момент, когда моя ярость достигла пика, что-то произошло – сила чудовищной бурей вырвалась из меня, подпитываемая самим источником. Я бросил страшное проклятие, Лера. Я не помню слов. Помню, что проклинал всех и делал от всего сердца. Много говорил я тогда, много плохого желал. И проклятие выпускало, будто спрут свои страшные чёрные щупальца и опутывало ими всех, кто был в тот день в моём доме. Они cтрашно кричали, очень страшно, но их крики в тот миг казались мне самой прекрасной музыкой.
Он умолкает, я сплетаю пальцы и сжимаю их до побелевших костяшек. Смотрю в глаза Михалкорха и җду финала. Эльф тоже смотрит мне в глаза и тихим голосом произносит:
– Проклятие – вещь двусторонняя, Лера. Я ведь и себя тоже проклял. Откат пришёл мгновенно. И чем сильнее проклятие,тем сильнее будет откат. И возврат будет иметь двойную силу. Я не помню, как мой дух вырвался из тела. Не помню, в какой миг мои земли превратились в мёртвые, и накрыла их вечная печаль. Я помню только безумную боль. Эта боль была в разы сильнее огня. Она разрывала меня изнутри… Мне кажется, я какое-то время уже призраком был безумным. Н