8/21 августа.
Павел Бенкендорф посетил меня после долгого перерыва. Мы оба были в отчаянии от ужасных сообщений с фронта и других вещей, которые происходят и о которых говорят. Прежде всего это то, что злой дух Гр[игория] вернулся[64], а также что А. [Александра Федоровна] хочет, чтобы Ники взял на себя Верховное командование[65] вместо великого князя Николая Николаевича, нужно быть безумным, чтобы желать этого! Затем пришел Куломзин, 3 раненых офиц[ера]; я получила такую радость оттого, что могла наградить их Георгиевскими крестами. Затем пошли в сад. Ники пришел к чаю.
9/22 августа.
Наконец посетила церковь после долгого перерыва. Прекрасная погода, потом с Ксенией и Беби Ольгой я пошла в сад. Шерв[ашидзе] примчался, чтобы рассказать, что у Риги большая морская победа: несколько, не менее 8 враж[еских] торпед стреляли в песок, а англичане полностью расстреляли наводящий ужас дредноут «Мольтке». Я не позволю себе радоваться, пока не услышу об этом официально. К сожалению, мы потеряли «Сивач» со всем экипажем. Миссис Харинг пришла к чаю, она была очень забавна и импульсивна.
12/25 августа.
Все встали рано, последнее утро моей Ольги. Прекрасная погода, сидела все предобеденное время в саду и писала Аликс до 12.42, что было очень приятно. Юсупов пришел после обеда, рассказывал всякие ужасы, о которых говорят в городе. Ники пришел со своими четырьмя девочками. Он начал сам говорить, что возьмет на себя командование вместо Николаши, я так ужаснулась, что у меня чуть не случился удар, и сказала ему все: что это было бы большой ошибкой, умоляла его не делать этого, особенно сейчас, когда все плохо для нас, и добавила, что, если он сделает это, все увидят, что это приказ Распутина. Я думаю, что произвело на него впечатление, так как он сильно покраснел. Он совсем не понимает, какую опасность и несчастье это может принести нам и всей стране.
18/31 августа.
Приняла князя Имеретинского, который снова едет в Анг[лию]. Потом Куломзина, Мейендорфа, Самарина. Он также в отчаянии от серьезности и опасности момента. Мейендорф (из Копенгагена) прибыл к обеду. Он приехал теперь из Москвы, где происходит все то же самое. В 3 ¾ Ксения и я поехали в Царское попытать еще раз счастья. Ники был в Кронштадте и приехал только в 7 часов. Мы пили чай у Алики, которая говорила обо всем, за исключением того, что меня беспокоило. Имела возможность поговорить с ним[66], но без результата. Вернулась домой в 9 часов.
20 августа/2 сентября.
Алек возвратился из Могилева, привез с собой Дмитрия Павловича, возможно, еще что-то можно сделать. Мы прогулялись немного в саду, затем пришли мальчики, рассказывали о своих впечатлениях от Николаши[67], как опасно трогать его, все ему так сильно доверяют. Оставались до чая. Убийственная ситуация.
21 августа/3 сентября.
Приняла только Мейендорфа от Красного Креста. Теперь мы также оставили Гродно. Все очень печально. Чувствую себя очень угнетенной. К обеду пришел Ники с женой. Она была у меня впервые после годичного перерыва. Я еще раз попросила Ники сохранить Верховного, к сожалению, наверное, без всякой пользы. Она была в прекрасном, приподнятом настроении, непонятном для меня. Потом я попрощалась с ним, он уезжает завтра. Мы ели вчетвером с ними и Ксенией.
23 августа/5 сентября.
К обеду пришел также Комаров, который рассказал, что Орлов смещен, настоящее сумасшествие! Такой верный, преданный ему друг. Невероятно, они принимают и отсылают прочь.
24 августа/6 сентября.
Бенкендорф пришел в 12 часов, оставался до обеда. Находится в отчаянии от всего происходящего, как и я[68]. Непостижимо быть такой властолюбивой; замечательный Орлов также отослан – он ей мешал. Безумие – изолировать себя и заставить отправить прочь действительно преданных людей. После обеда я прошлась немного в саду, не очень приятно. Андре пришел в 4 часа, говорил также обо всем, оставался до чая, Соня [Джамбакуриан-Орбелиани] тоже пришла, выглядела ужасно плохо. Апракс[ина] появилась к ужину. Получила телеграмму от А[лики] о том, что произошли изменения. Николаша оставил Верховное командование. Господи, благослови нас!
27 августа/9 сентября.
Даки и Кирилл пришли к обеду. Они много рассказывали о больших переменах, и Кирилл считает, что это к счастью.
28 августа/10 сентября.
Приняла Мейендорфа, видела замечательного Орлова, которого уже, к сожалению, нет рядом с Ники, очень жаль, на редкость преданный и надежный человек; я так радовалась, когда он был рядом с Ники. Он был очень трогателен, все воспринимает правильно и прекрасно, хотя и глубоко задет тем, как он был отстранен без каких-либо объяснений, но это было не его желание, а ее неправильное восприятие всего. Я видела также Ф. Ливена, который был в плену, выглядел плохо, истощен. Видела двух датских господ, Мейера и Мууса, которые с тремя германскими дамами должны были осматривать германских военнопленных в Сибири. Дрексель пришел к обеду.
2/15 сентября.
Мы приехали в клинику Елены, чтобы увидеть только что прибывших несчастных инвалидов. Печальная картина. Так много изувеченных, слепых, один без обеих ног[69]. Пришла домой к обеду, затем погуляла в саду. К чаю пришла Алики с двумя старшими дочерьми, которые также были в клинике; она – усталый, странный человек, весело говорит о ничтожном, как будто все идет прекрасно.
3/16 сентября.
После обеда я приняла Ольгу Орлову, которая глубоко переживала за своего мужа. Она была прелестна и полна чувства собственного достоинства.
8/21 сентября.
Приняла А. Д. Оболенского с докладом и Куломзина. Затем прибыл из Ставки Мейендорф и рассказал, что Ники чувствует себя хорошо и очень спокоен.
17/30 сентября.
Прекрасная погода, вышли только после 3 ¼. Милый Орлов пришел в 2 часа излить свою душу по поводу продолжающихся печальных и бессмысленных событий, а также ее гнусного окружения. Если все останется так же – это может привести к ужасному концу. Все остальное – грязь и отвращение.
18 сентября/1 октября.
Когда я пришла домой, я нашла там моего Мишу, который только что прибыл от Ники, очень довольный своим посещением Ставки.
14/27 ноября.
В 10 ½ пришел мой милый Миша[70], самый удивительный из всех моих детей. Всей семьей посетили церковь, и затем был семейный обед. Позже выглянуло солнце, но было холодно. Утонула в телеграммах и письмах, очень дружеских, но на некоторые трудно ответить. Ольга провела со мною весь день, что было очень мило с ее стороны.
9/22 декабря.
Приняла Хансена, который привез мне письмо от Кристиана. Он был также в Стокгольме и Норвегии. Затем я приняла Пуришкевича с врачом Лазавертом и с шестью сестрами, передавшими мне альбом. На обед пришли Балашов, Николаев и Гадон. После этого я виделась с Д. Платеном, который потерял все, и Кауфманом.
16/29 декабря.
Приняла адмирала Русанова, который возвратился из своей трудной поездки в Англию и Францию через Архангельск, где английский военный корабль натолкнулся на мину. Лиза Куракина пришла к обеду. Не выходила на улицу, 24 градуса. После обеда видела г-жу Буксгевден, которая едет в Данию.
18/31 декабря.
Приняла Ильина и ген[ерала] Беляева, чтобы рассказать ему о бедном австрийском майоре фон дер Халлене, осужденном за шпионаж. Молодой Винд телеграф[ировал] мне вчера вечером из Омска и умолял меня спасти сына этого человека, так как суд должен состояться 20 декабря. Боже, дай возможность освободить его! Потом пришел новый митрополит Питирим, который был до этого в Тифлисе. После обеда я посетила датский госпиталь и сидела долго у госпожи Рейнхард, которая все организовала и осуществила.
19 декабря/1 января.
Приняла Куломзина, затем восемь офицеров. К обеду пришли Ладомирский и Гадон. После этого я видела беднягу госпожу Чинизелли, урожденную Прайс, которая была совершенно в отчаянии, потому что потеряла все в Варшаве, а теперь здесь, в городе, хотят продать цирк и совершенно их разоряют. Мне сделалось очень плохо. Она все время плакала. Посетила Ирину и видела прекрасную маленькую беби. К обеду пришли все мои внуки и Даки с Кириллом.
21 декабря/3 января.
Писала до 12, приняла Ольгу Бобринскую, которая уезжает сегодня вечером в Киев. Рассказала мне ужасную историю о домашнем хозяйстве своего сына. Оставалась до обеда. Затем встретилась с полковником Мейером, чтобы попрощаться с ним. Я поинтересовалась, когда он уезжает, он ответил – как только я приму немецкую сестру [милосердия], так что я увижу ее завтра. Погуляла немного в саду, только 1 градус, но идет снег. Зина пришла к чаю и ужину.
22 декабря/4 января.
Приняла в 10 ½ Мейендорфа с 13 ранеными, затем Ильина, Куломзина, затем сенатора Д., О., К., которые все работали в Красном Кресте. Затем вплоть до обеда я заканчивала письмо Аликс. После этого прибыла из Киева моя милая Ксения, большая радость. Она и Ирина немного перекусили, пока я встречалась с германской сестрой [милосердия], которая вместе с полковником Мейером побывала в Сибири. Не очень приятно. Затем с Ксенией я поехала домой. Михень пришла к чаю.
23 декабря/5 января.
Была свободна до 11 ½, затем пришла Апракс[ина] на минутку, после чего я приняла нового прокурора священного Синода Волжина, я долго говорила с ним, он произвел на меня хорошее впечатление. После этого был бедняга Орбелиани, первый раз после смерти Сони, ужасно горестно.