6/19 октября. Четверг.
Приняла очень славного молодого датского врача Мартини, который привез медикаменты для военнопленных, находящихся в России. Рассказывал весьма интересно. Находит, что с пленными здесь обращаются очень хорошо. После завт[рака] виделась с Филипсеном, он передал мне два письма от Вальдемара. Ненадолго выезжала на прогулку.
7/20 октября. Пятница.
Писала Вальдемару. К завтраку были Сандро с Андртией и Ростиславом, Анд[рей] – офицер и кав[алергард] – выглядит великолепно. Скверная, хмурая сырая погода. На минутку выходили в сад с Апр[аксиной]. К чаю была Беби с двумя мальчиками, которые вечером снова уезжают в Крым. Обед a trоis.
8/21 октября. Суббота.
До полудня была совершенно свободна, гуляли в саду с Апрак[синой], заглянули в окно к бедняжке Зине, она до сих пор больна, у нее ангина – как это грустно. После завт[рака] приняла Нат[алью] Карлову с Мерикой и Борисом Голицыным, Счастливыми невестой и женихом. Он стал такой красивый. В 3 ½ приехала Беби, была мила. Обедала с Сандро.
9/22 октября. Воскресенье.
Побывала в церкви у Игнатьевых. Оба малыша уже выздоровели, но беби [Леонид] из комнаты еще не выходит. К завтраку был Золотницкий, ком[андир] Переяславск[ого] [полка], с Сашиным и моим вензелями, соединенными вместе, о чем они сами просили. Бед[няга] думает, что его сняли с должности, но не знает за что. Зина все еще больна. Апр[аксина] остается до ее выздоровления. В 2 ½ появилась Беби, и мы вместе совершили прогулку по двум мостам, было очень тепло. Пили чай, Беби увезла Апрак[сину] в свой госпиталь. Началась гроза.
10/23 октября. Понедельник.
Ужасный туман, но погода мягкая. Снова приняла Золотницкого, который рассказал о своем большом горе и разочаровании: у него отняли полк. Был еще Ладыженский с моим вензелем и аксельбантами, замучивший меня своим занудством. Писала Аликс. Ненадолго выходила в сад вместе с Ап[раксиной], сыро, очень темно. Потом приехала Беби. К обеду был Сандро.
11/24 октября. Вторник.
Весь день висит ужасный туман. Апрак[сина] читала мне. Завт[ракали] a trois, был еще Шерв[ашидзе]. Сегодня Зимины именины, ей, слава Богу, лучше. Она встает, но врач запрещает ей выходить из комнаты, да она и вправду еще слаба. Беби была с 3 ½ дня до 5 ½ вечера. Дождь лил как из ведра. Плохие вести из Добруджи: румыны воевать не умеют, а наших войск там слишком мало.
12/25 октября. Среда.
Сегодня 50 лет со дня моего помазания, получила телеграмму от Синода. Погода прескверная, туман, сырость. Выходила в сад с Апрак[синой] – не холодно. К завт[раку] были Игнатьевы. Ненадолго выезжали с Апр[аксиной]. К чаю были Сандро с dear (дорогой – англ.) Ириной и Феликсом, она прелестна, а он совсем поправился за время пребывания в Кисловодске. Рассказывают, что в Севастополе произошло страшное несчастье, будто бы взорвался наш прекрасный корабль «Им[ператрица] Мария», ужасно – самый большой, прекрасный новый корабль. К обеду были те же.
13/26 октября. Четверг.
В газетах пока еще нет ничего об этом несчастье. Писала Аликс. По-прежнему стоит такая же мрачная погода, навевает жуткую скуку, приводит меня в меланхолическое настроение.
Апр[аксина] отложила свой отъезд до воскресенья, так как Зина все еще не выходит. К чаю была Беби, к обеду – Сандро, Ирина и Феликс.
14/27 октября. Пятница.
Закончила писать Аликс и Ксении. Ненадолго выходила в сад, солнца все еще нет. Приняла датского офицера Кристенсена, которому так хочется отправиться на фронт, но ему это, к сожалению, не удается. Завт[ракали] a trois – Шерва[шидзе], Ап[раксина] и я. В 3 часа пополудни приехала Ирина, затем – Феликс. Снова распрощались, они едут в Ай-Тодор. Оставалась дома. К чаю была Беби. Очень холодно. Вечер провели втроем.
15/28 октября. Суббота.
Приняла Арендрупа, который завершил свои поездки по лагерям. Он проведет здесь день и ночь, поскольку в гостиницах нет мест, передал мне письмо от Вальдемара. У него довольно хорошие впечатления от увиденного. В 2 ½ дня вместе с Апраксиной отправились в мой госпиталь, где я пробыла до 5 вечера. Сначала навестила офицеров, затем несч[астного] юного Казнакова, с которого сняла повязку. Нос его представляет собой страшное зрелище, да и бед[ный] глаз, которым он едва может видеть, – тоже. Непостижимо, что он находится при этом в веселом и прекрасном расположении духа. Потом навестила всех раненых солдат. Вернувшись домой, обнаружила у себя Беби и Тат[ьяну] Анд[реевну], которые ждали меня ½ часа. Пили чай. К обеду был Сандро.
16/29 октября. Воскресенье.
Как обычно, побывала в церкви у Игнатьевых, видела милого беби Леонида – впервые после его болезни, исхудавшего, но прелестного. К завтраку были Сандро и все те, кто обычно присутствует по воскресеньям, а также казацкий генерал [пропуск в тексте], весьма оригинальный человек. На фронте он получил ранение в бок. Очень интересно рассказывал о военных действиях, восхищался беспримерным талантом и храбростью г[енерала] Келлера. За завтраком были еще Ксидо и Арендруп. Апрак[сина] пробыла до обеда. В 11 часов утра она попрощалась и сообщила, что едет домой. Уезжает и Арендруп, Зина в первый раз [после болезни] обедала со мной.
17/30 октября. Понедельник.
Уже 28 лет со дня нашего крушения, как мало осталось в живых с тех пор! Долгорукий возвратился из поездки в Крым и Петербург, находит, что здесь теплее, чем в П[етербурге]. Писала Аликс. Из дому совсем не выходила. Приняла м-м Кандыбу из Одессы. После чая побывала у Беби, поскольку она не могла приехать ко мне, встретила у нее Псиоля, говорили о крушении. Обедали вчетвером.
18/31 октября. Вторник.
Приняла Кауфмана. Он передал мне письмо от моего Ники. Затем был Булыгин. Остался на завтрак. Получила письмо от Аликс. Огромная радость, но как долго оно шло, с 12 окт[ября] по новому стилю. Ненадолго выходила в сад, выглядывало солнышко, было всего лишь 3 гр[адуса], но на воздухе прекрасно. У бедняжки Беби разболелось горло, лежит в постели, просила меня не приезжать. Печально. Писала г[рафу] Шереметеву. К обеду был Сандро. Шерв[ашидзе] страшно расстроил меня, расспрашивая всех о том, как все будет завтра происходить.
19 октября/1 ноября. Среда.
Уже в 10 часов утра приняла генералов Брусилова и Иванова, которые тоже выразили желание участвовать в праздновании моего юбилея. Затем были Булыгин и к[нязь] [пропуск в тексте], они зачитали рескрипт Ники и вручили орден с латинской цифрой «L», очень красивый. Затем я приняла в зале всех с адресами и подарками и была этим очень тронута. Потом отправилась в Институт на благодарственный молебен. После молебна декламировали стихи и исполняли кантату. Все очень красиво. Затем – торжественный завтрак у меня, а в 2 ½ часа дня – праздничное представление для всех учеников. Мило, но несколько затянуто. Дома оказалась только после 5 вечера.
20 октября/2 ноября. Четверг.
Жестокий день, навеки оставивший душераздирающие воспоминания! Сандро был так любезен, в 12 часов пришел на панихиду. Остальное время провела в полном одиночестве. Ненадолго выходила в сад. Замечательная солнечная погода. Завтракали только с ним вдвоем. Весь день просидела дома, позже писала Аликс. К чаю была Зина. Обед прошел как обычно.
21 октября/3 ноября. Пятница.
Закончила писать Аликс, от которой получила два письма. Одно из них – от 22 июля по новому стилю – было вскрыто германской цензурой, снова заклеено и снабжено штемпелем Militargeoffnet (военная цензура – нем.). Какое бесстыдство – и ведь никакого неудобства при этом не испытали. Не представляю, как оно могло дойти без почтовой марки. У бед[няжки] Беби страшно болит горло, она едва может говорить. Настоятельно просила меня не навещать ее, чтобы я не заразилась. Выезжала ненадолго на прогулку. Ген[ерал] Иванов опять был к завтраку.
22 октября/4 ноября. Суббота.
Приняла г-жу Терещенко и ее дочь Уварову, которая развелась с мужем. Писала Ксении. Беби немножко лучше, получила от нее небольшую записочку. Она так рада, что он [Куликовский] приехал. Немного погуляла в саду в полном одиночестве.
К чаю была Зина. Несч[астные] Балашовы вчера из-за тифа потеряли своего младшего сына, мужа Иночки. Меня посетил один монах, передал 100 р[ублей] для бедных – так трогательно. Завтра его рукоположат, он пригласил меня на это событие.
23 октября/5 ноября. Воскресенье.
Как обычно, была в церкви у Игнатьевых. Затем воскресный завтрак. Замечательная солнечная погода. Был с визитом датский делегат Хертель, артил[лерийский] офицер. Он передал мне письма от Вальдемара и свой отчет, который, к сожалению, оказался весьма неудовлетворительным. Ненадолго выезжали с Зиной на прогулку. Видели огромную отару овец, последние из которых по горло завязли в грязи. Так жаль этих несчастных животных! Продолжила писать Вальдемару и после чая. Вечер прошел как обычно.
24 октября/6 ноября. Понедельник.
Приняла кн[язя] Мюрата, произвел весьма приятное впечатление. Он сын у[рожденной] Сомовой, которая в первом браке была замужем за князем Орбелиани, ад[ъютантом] дяди Кости. Затем приняла датского воен[ного] ат[таше] Кристенсена с его очаровательной супругой. Мой бывший паж Зуев, оф[ицер] Преобра[женского полка], ранен в руку и ногу. Писала Аликс. К обеду был Сандро.
25 октября/7 ноября. Вторник.
Приняла очаровательного молодого английского авиатора Валентайна, племянника лорда Лонсдейла. В первый раз за все время ее болезни навестила мою милую Ольгу.
26 октября/8 ноября. Среда.
В 10 ½ утра приняла трех офицеров, находящихся на лечении в моем госпитале: 21-го Туркест[анского полка] – Машерука, 49-го Сибирского полка] – Николайчука и Бере[жного], а также бывшего думца Хомякова. К завтраку были Игнатьевы, после чего я приняла кн[ягиню] Яшвиль, сын которой по-прежнему находится в плену, она так несчастна.