Вздохнув, беру со стула свою сумку.
— У нас с дедом сегодня шахматы, — говорю ей.
— Безудержное веселье, — хмыкает она.
— Вообще-то, да, — улыбаюсь, развернувшись.
Проводить время с дедом для меня не пытка, а удовольствие.
— Тогда чао, — взмахивает Алена рукой.
— Пока, — прощаюсь с обоими, направляясь к выходу.
Глаза сами собой косятся на опустевший коридор, но вместо того, чтобы приказать им смотреть вперёд, сдаюсь, позволяя себе эту слабость.
Там никого, и слава Богу.
Чтобы я стала делать, возникни ОН там? Вот именно, сбежала бы.
Крыльцо учебного корпуса замело под самый порог. Охранник в спецовке активно машет лопатой.
— До свидания, — киваю ему, сбегая по ступенькам.
Свернув в парк, ежусь от холода, торопливо переставляя ноги в ботинках.
Мороз кусается даже через джинсы.
Ускоряюсь.
Скрипя утрамбованным снегом, семеню мимо стадиона и старого кинотеатра, который уже лет сто не работает. Через десять минут добираюсь до аллеи столетних клёнов и торопливо вшагиваю на спальную улицу с одинаковыми одноэтажными домами, которые строились для преподавателей еще в прошлом веке. Как раз тогда, когда мой дед юным аспирантом сошел с поезда на городском вокзале, чтобы следующие пятьдесят лет преподавать в «моем» универе философию. После того, как я в один день вдруг стала круглой сиротой, дед забрал меня к себе Мне было девять, и никто из родственников особо не сопротивлялся.
— Привет, Калинка! — Загребая лопатой снег, мой друг Юра чистит дорожку к своему дому.
Прекратив работу, опирается ладонью на черенок и поправляет капюшон толстовки, осматривая меня с головы до ног.
Голубые глаза смотрят с прищуром, губы улыбаются.
Мы выросли вместе, но я не могу не замечать того, что он уже не ребенок. Он недавно вернулся из армии, поэтому пока болтается без дела, но армия определенно пошла ему на пользу. Мышечной массы в нем стало вполовину больше, и вообще он как-то возмужал. Это немного смущает, особенно когда он так смотрит.
— Привет, — машу ему рукой, притормаживая. — А нам почистишь? — спрашиваю виновато, мотнув головой на собственную калитку, по обе стороны от которой громоздятся сугробы.
Ни я, ни дед, с лопатой не дружим. Все-таки, моему дедуле семьдесят пять.
— Ага. Если сходишь со мной в кино, — склоняет набок голову.
Мнусь, переступая с ноги на ногу.
— Тебе что, сходить не с кем? — кусаю губу.
Меня никогда не целовал парень. И… никогда не приглашал в кино. Конечно, рано или поздно это должно было случиться, но я не думала, что “моим первым” станет Юра. До того, как уйти в армию, у него девушки менялись каждую неделю. Он смуглый брюнет с коротким ежиком волос, которые еще не отросли после службы, и на фоне всего этого голубые глаза выглядят особенно впечатляюще.
— А я с тобой хочу, — заявляет нагловато.
— Я, эммм… подумаю, — развернувшись, направляюсь к дому, неуверенная в том, что это хорошая идея.
Я не зануда, но… возможно мне стоит более грамотно распорядиться своим первым поцелуем?
Ну и чушь, Калинина!
Тебе нужно избавиться от своей неопытности, а не хранить ее, как дурацкое сокровище.
Вздохнув, понуро толкаю калитку.
Наш старый пес Демон высовывает морду из будки, когда вхожу во двор. Положив морду на лапы, смотрит на меня печально. У него нет породы, но он точно наполовину овчарка. И он всегда голоден.
— Дед! — зову, входя в дом.
— Здесь глухих нет, Анна, — получаю ответ из кухни.
— Ты пса покормил? — сбросив ботинки, вешаю на крючок куртку.
— А как же, — отзывается он, пока копошусь в прихожей, ища в сумке свой телефон.
Провалившись в сообщение, читаю вопрос от своей двоюродной сестры:
“Ты сегодня случайно не была в универе? ”
Моя двоюродная сестра Карина владеет информацией обо всем, что происходит в универе. В чате, куда она добавила меня недавно из уважения к нашим родственным связям, всегда собраны все последние сплетни. Но я уж точно не та фигура, которую там стали бы обсуждать.
“Случайно была”, — пишу ей.
“Утром? На этом мозговом штурме?”, — уточняет она.
“Да. А что?”, — отправляю, засовывая ноги в свои домашние угги.
Наш с дедом дом — настоящая реликвия, и зимой у нас бывает холодно, особенно когда за порогом минус двадцать. Вообще-то, нам нужен ремонт, но вряд ли мы с ним это осилим. В любом случае, зима когда-нибудь закончится.
“Да так, ничего”, — отвечает Марина.
Хмурюсь удивленно.
Обычно моя сестра не совершает лишних телодвижений без причины.
Заглянув в кухню, вижу дедулю, спрятавшегося за разворотом своей газеты.
— Тебя можно поздравить? — раздается оттуда.
— Последнее место тоже нужно заслужить, — хихикаю я.
— Горжусь, — шелестит газетой дед.
Глава 3
— Привет, — слышу у себя над ухом приглушенный голос одногруппницы Тани.
— Привет, — ежась от холода, поднимаю на нее глаза.
Кажется, температура в раздевалке университетского спортзала не сильно отличается от той, которая маячит на термометре за окном. Конечно, это преувеличение, но выдернув из рюкзака толстовку, начинаю судорожно заталкивать руки в рукава.
За моей спиной стоит галдеж смешанных между собой женских голосов, от которых к вечеру моя голова немного пухнет.
— Слушай, — накручивая на палец кончик своего хвоста, Таня прислоняется плечом к стене. — Ты деловой человек, Калинина?
За три месяца учебы в универе я запомнила имена и фамилии всех своих одногруппников, но самый большой общий язык нашла только с Аленой. С тех пор, как мы уселись за одну парту, стали подругами. Это произошло само собой, а с Таней… кажется, с ней я общалась не больше трех раз, потому что она прогульщица. Я не зануда! Просто не люблю нарушать правила, и меня коробит, когда это делает кто-то другой.
— Угу, — отвечаю, быстро натягивая на себя лосины.
— Понимаешь, тут такое дело…
Усевшись на скамейку, обуваю кроссовки. Достав из-под ворота толстовки волосы, собираю их в хвост и набрасываю на голову капюшон.
— Какое? — смотрю на Таню, наконец-то готовая отдать ей все свое внимание.
Улыбнувшись, жду ее ответа.
На ее губах красная помада, на внутренней стороне запястья тату в виде солнечного диска или вроде того. Я слышала, что она подрабатывает диджеем в каком-то ночном клубе, и работа для нее явно в приоритете, по сравнению с учебой.
— У меня с философией не очень, — театрально сообщает Таня. — Ну типа вообще не очень. Видимо какого-то гена не хватает, бывает же такое…
— Ммм… ясно… — бормочу, отворачиваясь и доставая из кармана рюкзака телефон.
— Может твой дед… эмм… может войти в мое положение? — невинно хлопает глазами. — За определенную плату…
Пихнув в карман толстовки телефон, улыбаюсь, но теперь натянуто. Подобное предложение… я получаю впервые, поэтому на секунду теряюсь.
Дед умеет входить в разные положения, но я уверена, что получила бы от него грандиозный нагоняй, если бы попыталась стать его “бухгалтером”.
— Эмм… — откашливаюсь. — Знаешь, тут в универе он мне как бы не дед. Он Максим Борисович Калинин, профессор философии. То есть, в универе мы не родственники, просто однофамильцы, такая странная штука, — кручу пальцем в воздухе, — В общем… как-то так, — растягиваю губы в фальшивой улыбке.
— Ооо, — кривит свои губы Таня. — Понятно. Чудеса случаются, да?
— Вроде того, — обойдя ее, направляюсь к двери и выхожу из раздевалки, чувствуя поток негатива, который ударяет мне в спину. — Класс… — бормочу, направляясь в спортзал по тоннелю прямо под центральной трибуной.
В нем как всегда полно народу. Осенью занятия проходили на улице, а последний месяц здесь, в главном спортзале, и это похоже на то, как будто бочку селедок затолкали в консервную банку. Такое ощущение, что сейчас тут проходят занятия у половины универа, столько здесь народа.
Остановившись на выходе из тоннеля, осматриваю огромное пространство, пытаясь найти своих одногруппников.
Вообще-то, я здесь в первый раз. У меня было освобождение от физкультуры, потому что в ноябре я целую неделю провалялась с температурой. Алена повторила мой подвиг, только на неделю позже, поэтому ее освобождение все еще в силе и, вместо того, чтобы тратить вечер пятницы на занятие по физкультуре, она благополучно смотрит дома сериалы.
Натянув на ладони рукава толстовки, переступаю с ноги на ногу.
Где-то в этой мешанине вижу знакомые лица, и там, кажется, уже началась перекличка. Выставив вперед плечо, пробираюсь вдоль края волейбольной площадки, на которой разминаются какие-то парни. Мои шаги сами собой замедляются, когда глаза цепляются за высокую жилистую фигуру, которая трусцой направляется к линии подачи…
Сердце ни с того, ни с сего делает рывок, от которого тело бросает в пот и к щекам приливает кровь.
Боже!
Прекрасно, Аня.
Просто прекрасно…
Сглотнув слюну и не моргая, слежу за движениями нашего местного принца Кирилла Дубцова, будто зачарованная!
Прекрати…
Прикусив губу, пялюсь на широкую спину в серой футболке и на потрясную задницу этого мистера совершенство, которая в свободных спортивных шортах до колен выглядит даже лучше, чем в джинсах.
— Извини… — бормочу, врезавшись в спину какого-то парня.
Выглядывая из-за его плеча, слежу за тем, как сын декана, смеясь и выкрикивая что-то вслед другому парню из своей команды, крутит на пальце волейбольный мяч. Его голос смешивается с сотней других, а по губам я читать не умею. Он… Дубцов, расслабленный и красивый.
Улыбки идут его точеному лицу.
Идут настолько, что я забываю о том, куда шла, а когда в прыжке он делает очень сильную подачу, под его задравшейся вверх футболкой с трепетом в животе обнаруживаю кубики и V-образные мышцы пресса, которые отпечатываются в моей голове, как двадцать пятый кадр.
Черт…
Кажется, его родители очень ответственно подошли к вопросу зачатия, потому что с генами у него явно полный порядок.